Проклятие старых могил - Анна Устинова Страница 4

– А чего, в этом самом горьком буревестнике тоже про кладбище говорится?

Мы грохнули. Толян смотрел на нас в крайней степени недоумения.

– Чего ржете?

– Да так, – сквозь смех проговорил Макси-Кот. – Вы разве это в школе не проходили?

– Не, – уверенно отвечал Толян. – Правда, нет? – обратился он за поддержкой к нам с Жанной.

– Правда, – кивнула Жанна. – В этой школе не проходили. Я в прошлом году в своей старой «Буревестника» прошла.

– Мы с Котом тоже, – подтвердил я.

– Во-о! – расплылось в радостной улыбке лицо Волобуя. – А у нас это… видать, другая программа. Они, говорят, теперь во всех школах разные. Так чего, Макс, там, в горьком буревестнике, про кладбище или не про кладбище?

– У Горького не про кладбище, а про море и птицу, – вкратце просветил Волобуя Макс.

– А-а-а, – снова протянул Толян. По-моему, он так ничего и не понял.

Мы двинулись дальше, тщательно изучая каждый сантиметр склона холма.

– Ка-р-р-р!

Прямо из-под моих ног взметнулось что-то огромное, черное. От неожиданности я шарахнулся, потерял равновесие и, сметая все на своем пути, покатился вниз по склону. Под словом «все» я в данном случае подразумеваю Жанну и Пирса. Стоило нам докатиться донизу, как оба высказали мне свои мысли и чувства по этому поводу. Волобуй же, стоя на вершине холма, тыкал пальцем в голубое небо и с хохотом орал:

– Горький буревестник! Горький буревестник!

Подлюга Макси-Кот тоже смеялся, а проклятая ворона, продолжая кружить над нами, громко ругалась на своем вороньем языке. И впрямь «горький буревестник».

Пирс поднялся с земли без моей помощи. Я протянул руку Жанне, но она тоже встала самостоятельно. И, сердито на меня глядя, бросила:

– По твоей милости, Феденька, я тут обо что-то укололась.

– Сильно? – встревожился я. – Кровь есть?

– Нету. – Девочка посмотрела на ладонь и принялась ворошить ногой мусор. – Смотри! – воскликнула вдруг она. – Вот.

Нагнувшись, она выдернула из земли какой-то предмет.

– Ребята! – позвала она. – Глядите, что я нашла!

– Вторую половину плиты? – уже несся к нам Макс.

– Нет, – покачала головой Жанна. – Веночек!

– Какой еще веночек? – Волобуй и Макси-Кот уже подбежали к нам.

Жанна бережно держала в руке небольшой кованый венок.

– Красивый какой, – не отрывала она взгляда от находки.

Она с силой потерла пальцем один из кованых листиков. Он заблестел.

– Золото, – охнул Волобуй. – Во, блин, везет же некоторым. А у меня только два зуба.

– Дурак ты, Толик, – разглядывая листок, откликнулась Жанна. – Это совсем не золото.

– Скорей всего, бронза, – подхватил Макси-Кот.

– А почем вы знаете? – спросил Волобуй.

– А потому, что этот венок явно был частью памятника, – Жанна уже как следует разглядела находку. – Вот тут и тут, – показала она нам, – бронза сколота. По-видимому, венок был приделан к могильной плите. Или к статуе на могиле.

– Скорее всего, – поддержал ее Макси-Кот.

Я присмотрелся к венку. Выглядел он очень странно: листья вперемежку с длинными колючками. Ребята тоже внимательно изучали Жаннин трофей. Первым нарушил молчание Макси-Кот:

– Ребята, а ведь это терновый венец.

– Че-его? – протянул Волобуй.

– Шипы видишь? – осторожно коснулся пальцем одной из колючек Макс. – Это, так сказать, тернии.

– А на фига они? – вытаращился на него Толян.

– Чтобы тому, на кого такой венок надевают, было больно, – продолжал терпеливо втолковывать ему Кот.

– Это чего, вроде пытки такой? – начало доходить до Толяна. – Как, например, сейчас утюгом по спине?

– Вроде, Толик, вроде, – похлопал его по плечу Макси-Кот.

– Садюги, – смачно сплюнул в сторону Волобуй.

– Что же нам теперь с этим делать? – Жанна смотрела на собственную находку как-то растерянно. – Если мы его тут оставим, такие, как он, – она ткнула пальцем в сторону Толяна, – сопрут.

– Факт, сопрут, – подтвердил Волобуй. – Если даже это не золото, – кажется, у него до сих пор оставались надежды, – то и бронза сойдет. Можно сдать в приемный пункт. Что-нибудь заплатят.

– Ну уж нет! – решительно заявила Жанна.

– Слушай! – обратился к ней Макс. – Возьми пока этот венок к себе домой. Уверен, что их всех, – указал он на холм, – скоро перезахоронят. И наверняка на этом же кладбище. Вот тогда венок и вернешь.

– Кому вернет? – спросил Толян. – Владелец-то помер.

– Так ведь ему не при жизни памятник поставили, – сказала Жанна.

– Тем более, оставь его себе навсегда, – от души посоветовал практичный Толян.

– Мародер! – презрительно бросила ему Жанна.

Над нашими головами вновь раздалось свирепое карканье, и на нас резко спикировала та же самая ворона. Мы даже еще сообразить ничего не успели, как Пирс, свечой взвившись в воздух, попытался ухватить наглую птицу за крыло. Это ему почти удалось. Во всяком случае, в пасти пса осталось длинное черное перо, а ворона, возмущенно вопя, стала резко набирать высоту. Ну, прямо не птица, а какой-то бомбардировщик.

Пирс, выплюнув перо, зашелся злобным лаем.

– Ни фига себе, буревестник! – взревел от восторга Толян.

– Черной молнии подобный, – тихо процитировал Макс.

– Это она на блестящее запала, – объяснил Волобуй.

– Да чего там блестящего? – возразил я.

– Все равно, – стоял на своем Толян. – Жанка, прячь эту штуку скорей. А то вон, гляди, этот буревестник опять на нас целится.

Ворона, громко каркая, продолжала упорно кружить над нашими головами. Пирс теперь не лаял, а сварливо поскуливал. По-моему, он пел собачий вариант песни «Чому я нэ сокил, чому нэ летаю». Думаю, если бы он взлетел, вороне пришлось бы плохо.

– Прекрати! – дернула его за поводок Жанна и, поглядев на нас, спросила: – Ребята, ну куда же мне это спрятать?

– Ща пакет дам. – Толян начал рыться в кармане куртки. – На, Жанка, держи. Я ведь сюда клад шел искать, а потом вас встретил.

Клад кладом, но запасливость Волобуя сослужила нам добрую службу. Едва мы убрали терновый венец в пакет, как ворона-буревестник, каркнув, да к тому же еще и капнув почти на нас, убралась восвояси.

– Хорошо, не попала, – Толян внимательно посмотрел на белое пятно возле самого своего ботинка. – Но, как говорится, все хорошо, что вовремя улетает.

И, не дожидаясь нашей реакции, он радостно заржал собственной шутке.