Миры Тани Гроттер - Анастасия Метельская Страница 4

Лена только хмыкнула в ответ, похоже, она такой истины не придерживалась.

Гробыня напялила синий топ (и почему ей пришло в голову переодеваться в одиннадцать вечера?) и вытянулась в гробу в полный рост. Она прошептала «Хап-цап», и у нее в руке оказался тоненький стакан вишневого сока. Неловко скребанув по его боку ядовито-зелеными ногтями, Склепова пролила полстакана на себя. Раздраженно запустив стаканом в Пажа, Гробыня переоделась в белый топ. Ленка довольно усмехнулась.

– А вам повезло! – радостно заявила Гробыня, не обращая на Ленку внимания. – У меня сегодня мирно-расспрашивательное настроение!

– О, только не это… – буркнула Таня Гроттер из-под одеяла.

– Хм, хорошо хоть не буйно-истерико-закатительное! – сказала Лена.

– А ты не хмыкай, расхмыкалась тут, понимаешь ли! Для истерик у нас Зализина есть! – прикрикнула Гробыня.

Она заклинанием убрала сок с пледа и снова улеглась в гроб.

– Гроттерша, как у тебя с Пинайтележкиным? – поинтересовалась Гробыня.

– Никак, – безразлично бросила Таня.

– Фи, как банально. Значит, ты щас с Ванькой?

– Ну, в общем-то, да…

– Угум, ты что, и замуж за него собралась? Будете жить на берегу реки, детишек ему нарожаешь, и все они станут ходить в желтых майках?

– Отвали, Склеп! Искрисом схлопочешь! – отмахнулась Таня. До их свадьбы с Ванькой еще столько лет… – А ты все еще со своим дорогим Гуней? – спросила Танька.

– Он не дорогой, он уцененный! – хихикнула Склепша. – На работу устроился! Теперь охранник при какой-то знатной певичке… позабыл про бедную Гробулечку, бяка противнющая! Ну и флаг ему в руки! Так, а Ленка парнем обзавелась?

– Обзавелась, – эхом откликнулась Лена.

– У всех любовь-морковь, прям аж жить не хочется! Не, надо мне Пупочку охмурять поскорее, а то эта мадемуазель Петушкофф точно всю его кредитку растратит!

– Пундус храпундус, – шепнула Таня, усыпляя Склепову. – Ух, наконец-то тишина!

– Я пойду ночью на свидание, ты не пугайся, если разбужу! – тихо сказала Лена.

Таня сонно пробурчала что-то невнятное.

Гроттер снилось, что ее телепортировали в Магфорд, прямиком в комнату к Пупперу. Драконболист, от удивления забывший надеть очки, бросился обнимать Таню, предлагая ей руку и сердце и вообще всего себя. Таня пыталась сбежать от него, но ноги были как ватные. Вдруг Таня и Пуппер оказались в просторной церкви. Таня была одета в пижаму, а Пуппер был в смокинге. Рядом возникла Джейн Петушкофф в роскошной свадебной фате, но тоже почему-то в пижаме.

– Быстрей, Таня, мы должны обвенчаться, пока сюда не пришел мой тренер! – назидательно сказал Гурий.

– Да-а! Мне еще надо успеть на дефиле! – весомо произнесла Джейн.

Вдруг Пуппер закричал, Таня оглянулась на него и увидела его в объятиях огромного горного тролля, удивительно напоминавшего ей тетю Настурцию. Девушка кинулась бежать, но споткнулась и упала. На нее набросилась мадемуазель Петушкофф и с криками: «Вставай, вставай немедленно!» – начала трясти Гроттер за плечи… Таня закричала и проснулась.

– Вставай, вставай скорее, Таня! – услышала она Лену.

– Что случилось? – хриплым голосом поинтересовалась Таня.

– Новое нападение! Сарданапал собирает всех в Зале Двух Стихий!

– Мне переодеться? – глупо спросила Таня.

– Не обязательно, там все в пижамах. А что с Гробыней делать? Она же под Пундусом!

– Пусть спит.

Девушки спустились вниз, смешавшись с толпой. Тане не пришлось искать Ваньку, они с Ягуном нашли ее сами.

– Мамочка моя бабуся! Где Катька? Скажите мне, что с ней все в порядке! Если что-то случилось, я спланирую на ушах с Башни Привидений!

К счастью, Катя нашлась тут же.

Сарданапал не заставил себя ждать. Его усы призывно зашевелились. В зале все шумели и толкались. Вперед вышел Соловей О. Разбойник. Ему даже не пришлось свистеть: ученики, не желая оглохнуть от свиста, замолкли сами.

– Спасибо, Соловей. Друзья! К сожалению, я собрал вас здесь, чтобы сообщить о новом нападении.

– На кого напали-то? – нетерпеливо выкрикнул Семь-Пень-Дыр.

– На Елизавету Зализину.

По залу пронесся облегченный вздох. Учителя осуждающе посмотрели на детей.

– Я понимаю, что Лиза многим из вас была неприятна, но это не значит, что вы не должны ей сострадать… – начал проповедническую речь Сарданапал.

– Ну, понеслось! – буркнула Пипа, примостившаяся сзади Тани.

Соловей, видя, что академика никто не слушает, свистнул вполсилы. Первые ряды повалились как подкошенные, остальные немедленно замолчали.

– Еще раз спасибо, Соловей, – поблагодарил академик.

– О, если понадоблюсь, только, хе-хе, свистните! – пошутил Соловей, наблюдая единственным глазом за невезучими первыми рядами.

– Как бы там ни было, – продолжил Сарданапал, – я обязан сообщить Магществу о нападении. Возможно, они пришлют маголицию и начнут расследование. Хорошо, что пока все обошлось без жертв…

– Так я не понял, Зализина живая, что ли? – огорченно выкрикнул Пень.

Академик посмотрел на парня.

– Само собой, Пень. Не думаю, что кто-нибудь в Тибидохсе желал бы другого!

– А я почему-то думаю, – сказал Ягун, указывая на Глеба Бейбарсова. Его обычно равнодушное лицо выражало сейчас глубокое разочарование. Парень искал кого-то в толпе. Вот он увидел Танину компанию и подскочил к ним. Ванька и Ягун подали ему руку.

– А где Склепова? Я слышал, она вернулась…

– Танька шарахнула ее Пундусом! – выпалила Лена.

Глеб усмехнулся, глядя то на Таню, то на Лену.

– Что-то ты не выглядишь расстроенным! – заметил Ванька. – Тебя не беспокоит случившееся с Лизой?

– Нет, а должно? – удивился Глеб.

– Я думала, она твоя девушка! – сказала Таня.

Ванька деликатно кашлянул и отвернулся.

– Значит, ты ошибалась.

– Глеб, тогда место в твоем сердце свободно? – вмешалась в разговор стоящая неподалеку Ритка Шито-Крыто.

– Кто тебе это сказал? – спросил Глеб, недвусмысленно теребя бамбуковую тросточку.

Шито-Крыто мгновенно потеряла к Бейбарсову всякий интерес и с чувством собственного достоинства улепетнула из зала.

Лена тихо захихикала.

* * *

Прошло около двух недель. Магщество отвечать на прошение академика не спешило, поэтому занятия шли как обычно. Сарданапал выглядел растерянным. Поклеп самолично обходил все коридоры. Первокурсники боялись высовывать нос из комнат и даже в туалет ходили целыми толпами. Тане было смешно наблюдать, как какой-нибудь красный от натуги карапуз приплясывал у двери, поджидая свою компанию.