Охотник на вампиров. Бездна - Ольга Грибова Страница 4

Больше в баре никого не было. Видимо, по случаю нашего визита Оксана его закрыла.

После ужина мы помогли Оксане убрать посуду, а потом Глеб попросил нас снова занять места за столом.

Вот он, час икс, — подумал я, — наконец-то хоть что-то прояснится.

— Вы знаете, я не склонен к панике и излишнему драматизму, — начал он, — и еще ни разу не просил о помощи. Поэтому мне нелегко сейчас. До сегодняшнего дня я решал подобные проблемы своими силами, но в этот раз все несколько по-другому.

— Ближе к делу, Глеб, — не выдержала Оксана.

Я был благодарен ей за это, неизвестность стала меня утомлять.

— Что ж, пусть так. Где-то около двух месяцев назад в округе начали пропадать люди. Я сразу понял, здесь попахивает оборотнями, — он усмехнулся своей шутке; дело в том, что оборотни жутко воняют. — Люди исчезали по ночам; в итоге в городе был введен комендантский час. Я подумал, что это может остановить гибель людей и даст мне возможность спокойно заняться своим делом. Но нет! Люди продолжали исчезать прямо из своих домов!

— Что?! Это невозможно, — Виктор выглядел пораженным, и у него была на то причина.

Дело в том, что оборотни не заходят в дома. Если человек встретил волка в лесу или глухой подворотне — считай, он мертвец, но чтобы зайти в дом... Это звучало неправдоподобно. Они на это не способны. Это как если бы вампир вышел на солнце, и с ним ничего бы не случилось.

— Я тоже так подумал, — продолжал Глеб. — Я даже предположил, что ошибся, и оборотни не имеют к этому отношения. Но я проверил все дважды, и другого варианта просто нет. — Оксана кивнула, подтверждая слова Глеба.

Наступила тишина. Все пытались переварить полученную информацию. Что нас ждет в будущем? Оборотни уже могут заходить в дом. А дальше? Демоны станут разгуливать по улице в своем истинном обличье? Оборотни начнут ловить серебряные пули зубами, а вампиры будут греться на солнышке? Эй, куда катится этот мир?

Все смотрели на Виктора, я тоже посмотрел на него. Наконец он кивнул, и Глеб продолжил:

— Когда я понял, что прав на все сто, я пришел к Оксане и рассказал ей все.

— Он просил меня поспрашивать у других охотников, видели ли они прежде что-либо подобное. Так вот, никто из них ни о чем таком не слышал. Что бы ни было, мы столкнулись с феноменом. И еще одно. Глеб, — позвала Оксана, и Глеб продолжил:

— Н-да. Это сложно и непонятно. Возможно, тебе, Витя, это покажется нереальным, — он замялся.

— Говори уже. Кажется, я готов ко всему, — отец был настроен решительно, а вот мне вдруг совсем расхотелось слушать. Может, правы те, кто считает, что неведение есть блаженство. Боже, и это думаю я, тот, кто еще минуту назад изводился от желания все узнать. Кажется, у меня начались перепады настроения, как у беременной женщины. Я с трудом сдержал нервный смешок.

— Хорошо, — Глеб выглядел так, будто собирался броситься в омут. — Я не могу их выследить, — выдохнул он на одном дыхании.

Все. Они точно сошли с ума. Не выследить оборотней! Ха. Ха-ха. Да даже моя бабушка, пусть земля ей будет пухом, могла бы их выслеживать, догадайся она об их существовании. Оборотни воняют так сильно, что даже человек при желании может пойти по следу. Хотя охотники, конечно, предпочитали использовать собак.

— Не можешь выследить? — переспросил Виктор. — А собак по следу пробовал пускать?

Глеб немедленно взорвался:

— Конечно, пробовал. Я не сопливый мальчишка, мне пятьдесят два года. Своего первого оборотня я убил в четырнадцать лет. Не тебе меня учить, как их выслеживать.

Про таких, как Глеб, говорят, что он родился с прикладом. Он был просто создан для этой работы. Единственной целью его жизни было убийство тварей. Он ничего не нажил за всю свою жизнь. Дом, в котором мы гостили, достался ему от отца, все вещи, исключая только плазменную панель, тоже, даже дело перешло к нему по наследству. Ни семьи, ни детей, ни прошлого, ни будущего. Я с ужасом осознавал, что где-нибудь лет через тридцать с «гордостью» смогу сказать то же самое о себе.

— Хорошо, хорошо, — отец пошел на попятную, просто я хотел сказать, что, может, собака заболела или еще что случилось. Не знаю, это так странно, просто в голове не укладывается.

Я присмотрелся к отцу. Он выглядел неважно: плечи ссутулились, под глазами залегли круги. Зачем он так надрывается? Чего ради? Ведь никто не скажет ему за это «спасибо». Ни один обыватель даже не узнает, что он рисковал жизнью, охотясь на оборотней. И главное, зачем он тащит нас за собою? Я вдруг почувствовал прилив ярости. Что-то я в последнее время часто на него злюсь.

— Я пробовал с разными собаками, — более спокойно продолжал Глеб, — результат всегда один и тот же.

— Тогда я вообще ничего не понимаю, — отец выглядел растерянным, и я злорадно улыбнулся.

А ведь ты не Бог, Виктор Климентьев, а? Приятно было убедиться, что непогрешимый Виктор может чего-то не знать. Я удовлетворенно откинулся на стуле. Мой мозг почему-то не хотел учитывать тот факт, что ошибка отца может стоить нам всем жизни. Я вроде танцевал на собственных костях и не желал отказать себе в этом удовольствии.

Кажется, Дима заметил мою ухмылку, и я мгновенно пожалел об этой минутной слабости. Единственным человеком в мире, который что-то для меня значил, был мой младший братишка, и я не хотел, чтобы он знал о моих чувствах к отцу. Дима, похоже, искренне любил старика. Я постарался превратить свой оскал в некое подобие дружелюбной улыбки. Уж не знаю, купился ли Димка, но он снова сосредоточился на беседе. Я решил последовать его примеру.

Говорил Данил:

— Возможно несколько объяснений. Да, я согласен, ни кто из нас не сталкивался с таким раньше, и все же нашел упоминание похожих случаев в литературе.

— Значит, не так все плохо, — Виктор даже улыбнулся.

Вот оно — снова твердая почва под ногами. Укол разочарования оказался неожиданным и болезненным.

— Видимо, не все, — продолжал Данил. — Как я уже говорил, есть несколько вариантов, но самый правдоподобный из них — участие второго лица.

— Второго лица? Я не понимаю. — Все обернулись на меня, когда я это сказал.

И что меня нашло, я ведь не люблю быть в центре внимания. Но любопытство оказалось сильнее.

— Именно так, — теперь Данил обращался лично ко мне. — Это второе лицо — определенно не оборотень, иначе собаки бы его засекли. Оно, вероятно, стирает следы оборотней и при этом само не оставляет следов. И еще, я подумал, что оно может забираться в дома и красть людей.

Отлично, — думал я, — кто это у нас не оставляет запаха и забирается в дома в поисках пищи? Похоже, не только я знал ответ.

— Вампир, — прошептала Ксюша.

О, да, вампир. От одного этого слова атмосфера в комнате изменилась. Все сразу напряглись, а отец так вообще разве что стойку не принял. Я фыркнул. И почему к ним такое особое отношение, разве они лучше (правильнее будет сказать — хуже) оборотней? Они такие же убийцы, как и прочие. Да, именно вампир убил мою мать пятнадцать лет назад, но на его месте могла быть любая другая тварь или даже человек. Наверное, не хорошо так думать, и еще недавно я разделял бы общие чувства. Тогда я ненавидел вампиров всем сердцем, а сейчас... но что изменилось? Может, я просто устал и даже не заметил, когда это случилось. Только сейчас я осознал, что во мне что-то сломалось. Я сидел и смотрел, как Дима сжал кулаки, и желваки на его лице пришли в движение. И вот он я — абсолютно безразличный. Мне вдруг захотелось дать себе пинка. Впрочем, я был уверен — когда придет время, я убью этого вампира, и моя рука не дрогнет. Так я еще никогда не ошибался.