Химия чувств - Бет Фантаски Страница 4

Мама тоже еле держалась.

Моя боль слегка отступила, как и обещал Тристен, когда обнимал меня на кладбище. Но я бы не сказала, что жизнь стала «лучше».

Когда-нибудь я смогу ему об этом рассказать?

Я, разумеется, понимала, что не смогу. Мы ведь даже больше не разговаривали, разве что время от времени здоровались в коридорах. Я не хотела раскрываться перед ним только из-за того недолгого момента близости на кладбище. Но я, тем не менее, посматривала на него через плечо. Я заметила, что он в руководство по проведению лабораторных и не смотрит. Вообще убрал его со стола. Тристен читал учебник, губы у него были поджаты, что придавало ему вид крайней сосредоточенности, словно его целиком поглотила какая-то мысль или теория.

Я смотрела на его лицо и думала: эти губы касались моих губ.

Теперь мысль об этом удивляла. Сейчас казалось, что между нами с Тристеном пролегла пропасть, несмотря на то что мы находились в одном кабинете. Неужели он когда-то мог обнимать меня и гладить по волосам?

Как и вообще весь этот период моей жизни, это казалось мне частью какого-то безумного сна. Просто кошмара.

Должно быть, я так явно пялилась на Тристена, что он почувствовал мой взгляд, оторвался от книги и, застав меня врасплох, вопросительно поднял брови… и улыбнулся. В этой улыбке я увидела и удивление, и вопрос, он даже в какой-то мере, наверное, поддразнивал меня. Его ухмылка как бы говорила: «Я? Неужели? Ну что ж, я польщен».

НЕТ!

Я резко отвернулась обратно, лицо у меня тут же раскраснелось. И чего я так на него таращилась?

Бекка все это заметила, пихнула меня локтем и прошептала:

— Что это было?

— Ничего, — ответила я на полном серьезе. — Ничего!

Потом прозвенел спасительный звонок, я собрала книги, не глядя больше на Тристена. К счастью, Сет сразу же предъявил свой права на Бекку — или, может, она на него, — но мне удалось избежать лишних вопросов.

Однако на этом мои сложности не кончились. Когда я уже шла к двери, мистер Мессершмидт крикнул:

— Джилл! Дарси! Хайд! Подойдите ко мне! Хочу вам кое-что сказать.

Я повернулась к учителю, чтобы попытаться понять, что ему от нас надо, и увидела у него в руках несколько сложенных ярко-зеленых листов бумаги.

— Иду, — ответила я, когда он начал размахивать этими листами, подзывая нас к себе.

Благодаря неоновому освещению бумажки эти действительно выглядели очень призывно. Но на самом деле эта яркая листовка, на которой было напечатано мое имя, оказалась билетом во тьму.

Эта тьма поджидала меня в школе.

В собственном доме.

Да и во мне самой.

И стоя рядом с Тристеном и Дарси, которым предстояло отправиться в это мрачное путешествие вместе со мной, я раскрыла листовку и стала читать, что в ней написано.

— Да, я понимаю, что учеников из такой маленькой школы, как наша, приглашают на этот конкурс впервые, — сказал мистер Мессершмидт, пока Дарси, Тристен и я рассматривали выданные нам бумаги. — У «Фонда Формана» очень жесткий отбор.

Учителя я едва слушала. Я пыталась сосредоточиться на информации из листовки, но меня сильно отвлекала мысль о том, что я чуть не касаюсь Тристена, который стоял рядом и тоже читал. Мне все еще было неловко из-за того, что он перехватил мой взгляд и, очевидно, навыдумывал себе, будто я им интересуюсь, чего на самом деле не было, и больше всего сейчас мне хотелось просто пойти на следующий урок. Но я все же поправила очки и попыталась сконцентрироваться, ведь мистера Мессершмидта так воодушевил этот конкурс, на который он же нас, очевидно, и выдвинул.

На первый взгляд действительно казалось, что это отличная возможность.

Фонд имени Формана, созданный для продвижения научных инициатив… конкурс на соискание научной стипендии… свежий эксперимент в области химии, естественных наук, биологии… презентация в Научном университете…

В следующем году меня ждал колледж, и дополнительно к тем деньгам, которые мы отложили на мое образование, мне была необходима стипендия. Я слабо себе представляла, сколько зарабатывал мой отец, который был старшим химиком в компании, Но без этой его зарплаты нам приходилось туго.

И последнее время мама даже стала брать дополнительные смены в больнице, когда у нее на это хватало сил.

— И сколько они предлагают? — Тристен сразу перешел к самой сути, он уже перевернул листок в поисках суммы. — Работы предвидится немало.

— Стипендия составит тридцать тысяч долларов, — ответил мистер Мессершмидт, как раз когда я сама нашла нужную информацию.

Тридцать. Тысяч. Долларов. Увидев эти цифры на бумаге, я вообще перестала замечать что-либо еще.

Дарси тоже впечатлилась.

— Приличные деньжонки, — признала она. — Конечно, Гарвард встанет мне дороже, но все равно хорошо.

— Но поработать тоже хорошо придется, — напомнил Тристен. — В лаборатории придется повозиться с этим исследованием, да и на подготовку презентации уйдет еще больше времени. Это ж сколько сил придется потратить! — Он посмотрел на меня: — Согласна, Джилл?

Я удивилась этому его вопросу и как-то слишком нервно убрала за ухо волосы, поймав на себе взгляд его карих глаз.

— Я… я не знаю… В смысле…

— Дело же не только в деньгах, — перебил меня мистер Мессершмидт, пока я еще чепухи не намолола.

Я отвернулась от Тристена и уставилась в листок — не хотелось видеть, как он надо мной рассмеется. Уверена, что заметила на его губах зарождавшуюся улыбку — его веселила моя неспособность сформулировать простую мысль.

— Только представьте, насколько вам проще будет попасть в колледж, если вы выиграете конкурс, — продолжал учитель. — Когда будете подавать документы, на это точно обратят внимание.

— А значит, и стипендию можно будет еще больше получить, — проницательно отметила Дарси.

Я посмотрела на соперницу, на ее светлое каре, ясные голубые глаза, уверенную осанку, на лежащую на бедре руку, маникюр, и с завистью подумала, что Дарси, возможно, действительно попадет в Гарвард. Сама она, по крайней мере, уже в это верила.

Химик одобрительно улыбнулся, увидев, что она просекла что к чему.

— Именно. — Он выхватил у меня листовку и ткнул в нее пальцем: — Вы можете работать по одному или в парах, видите?

Опять в парах.

— И тогда надо будет и деньги на двоих делить? — спросил Тристен, щурясь, чтобы разглядеть написанное мелким шрифтом.

— Да, денег тогда будет меньше, но шансов на победу — больше, — отметил мистер Мессершмидт. — Вы, ребята, молодцы, но за эту премию будет сражаться множество талантливых учеников. Две головы в таком случае явно лучше, чем одна. К тому же слава достанется обоим, ее не располовинить.