Ночные маски - Роберт Энтони Сальваторе Страница 4

Пайкел на долю секунды отстал от брата, но, тем не менее, их тяжелые дубинки обрушились на голову великана с чудовищной силой. Айвен мгновенно отбросил окровавленную палицу и вытащил вместо нее свой любимый обоюдоострый топор. Внизу на тропе враги поменьше устроили свалку: толкаясь и пихаясь от ужаса, они втаптывали друг друга в грязь и разбегались в разные стороны. Их полчища и так сильно поредели за последний месяц и гоблины поняли, что встреча с дворфами ничего хорошего им не сулит.

Маг Тинтагель пробормотал расколдовывающие слова. Даника и сорок эльфов сзади нее приняли свое подлинное обличье и вступили в бой, натянув тетивы луков и сверкая высоко поднятыми мечами. Оглушенный великан поднялся, но на ногах держался с трудом. Он шатался как пьяный, так что Айвен и Пайкел, вися над лесной тропой примерно в двадцати футах, азартно приступили к своей нелегкой работе.

Топор Айвена отрубил ухо, дубинка Пайкела размазала нос великана по всей щеке. Снова и снова били они по чудовищу. Дворфы знали, что весьма уязвимы в таком положении: великану достаточно одного удара, чтобы отбросить кого-то из них на половину расстояния от леса до Библиотеки Назиданий. Но братья отогнали от себя столь грустные мысли – они увлеченно дрались, испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие.

Вторя их ударам, зажужжали эльфийские луки, глубоко всаживающие стрелу за стрелой в гоблинскую, орочыо и орогскую плоть. Враги умирали без счету, крича в предсмертном ужасе. Безжалостные эльфы настигали их, сжимая в руках мечи, кромсая отвратительные тела незваных гостей – чудовищ, посмевших оскорбить своим появлением эльфийскую святыню.

Один из отрядов чудовищ смог улизнуть между деревьев. Даника, криком предупредив Тинтагеля, устремилась в погоню, взметнув свои окровавленные кинжалы – один с золотой рукояткой в форме головы тигра и другой – с серебряной, в форме дракона.

Камень, выпущенный из пращи Пайкела, врезался в голову противника с такой силой, что дворфы услышали хруст ломающихся позвонков. Монстр потерял равновесие, приняв изумленный и озадаченный вид, и испустил дух. Он покачнулся на толстых мохнатых лапах и стал тяжело заваливаться, как подрубленный баобаб. Айвен быстро освободил дорогу перед падающим чудовищем.

– Сразу двое!

Просвистела правда, и тело великана, рухнув, погребло под собой сразу двоих гоблинов.

– Ты должен мне кусок золота! – прорычал Айвен, и его брат счастливо кивнул, горя желанием поскорей расплатиться. – Поддадим жару? – спросил рыжебородый дворф.

– Эгей! – с воодушевлением ответил Пайкел. Не предупредив родича, он схватил ближайшую ветку и быстро обмотался канатом, ослабляя конец, ведущий к брату.

Айвен вытаращил глаза; но неизбежные проклятия, градом посыпавшиеся на брата, замерли на его губах, пока он пытался спланировать над тропой. Как и ожидал Пайкел, падающий Айвен сделал лепешку из шедшего под ним гоблина. Рыжебородый дворф вскочил на ноги, осыпая врага проклятиями и грязью. Вдобавок он опустил тяжелый топор на спину пораженного гоблина, прекратив его стоны, и посмотрел вверх на брата, старавшегося устроиться на дереве поудобнее. Пайкел сверху добродушно глядел на него и улыбался.

– Опа, – сказал он, и Айвен так же точно повторил это слово, обнаружив полное сходство с братом.

Два дворфа с полуслова понимали друг друга.

– Когда ты спустишься… – начал он поучать родича, но тут вокруг уязвимого дворфа внезапно собрались гоблины.

Айвен обрадовался и приготовился к бою, забыв обо всех обидах на Пайкела. В конце концов, стоило ли досадовать на того, кто вверг его в самое пекло такого веселого приключения?

Гоблин, возглавлявший ватагу пришельцев, прокрался через густой подлесок, поняв, что стоящую впереди заставу ему не преодолеть. Чудовище принюхивалось к следам на утоптанной местности, то чувствуя преследователей, то отрываясь от них. На минуту оно ощутило себя свободным. Не успев подумать, куда бы рвануть, распорядившись долгожданной свободой, гоблин вдруг снова учуял погоню, которая неумолимо приближалась. Он метался из стороны в сторону, прижав уши, пытаясь зарыться в землю, – пока не увидел женщину, мчавшуюся прямо к нему со зловещей улыбкой на лице.

Даника потрясала кулаком, угрожая расправой, и изрыгала проклятия, нагоняя страх на и без того напуганного врага. В мгновение ока нагнав гоблина, она оседлала его. Ее свободная рука зажала глотку, не давая дышать, а другая, сжимавшая кинжал с золотой рукоятью, с яростным упорством кромсала вонючее мясо. Даника редко довольствовалась одним трупом.

Охваченная яростью девушка с трудом оторвалась от поверженного врага, открыто встретив лицом к лицу его пораженных сородичей. Гоблины размахивали руками, вызывая других на подмогу из-за соседних деревьев. Ватага уставилась на Данику с любопытством и недоверчиво осматривалась по сторонам, не зная точно, как поступить с этой воительницей. Откуда она взялась и точно ли пришла в одиночестве? Ни один листок на кустах не всколыхнулся поблизости, хотя далеко за спиной Даники по-прежнему кипел бой.

Убедившись, что соратники женщины далеко позади, злобный орог призвал к расплате, желая хоть одной смертью отплатить тем, кто принес его племени гибель. Ватага монстров с трех сторон через кусты и заросли медленно кралась к Данике, стараясь соблюдать осторожность и тишину на каждом шагу.

Но тут с ветвей над головой воительницы спрыгнул сам Элберет. Блестящий меч и сияющие доспехи свидетельствовали о его высоком положении среди эльфов. Некоторые из уродцев бросились врассыпную, а остальные остановились, с любопытством глядя попеременно то на женщину с эльфом, то на своих не слишком смелых соплеменников.

Из-за дерева, находившегося на небольшом расстоянии, появилась эльфийская дева Шейли. Ее лук немедленно включился в работу, добив неприятеля, опрометчиво подошедшего слишком близко к Данике и королю. Ороги криком возвестили об отступлении, следом за ними приготовились бежать главари гоблинов. Однако Элберет и Даника бросились наперерез врагу. Они настигали отстающих гоблинов в яростном пылу схватки, в то время как Шейли расходовала на орогов содержимое своего колчана.

Чудовища, не присоединившиеся к поспешному бегству, попытались спастись, мчась в подлесок и разросшиеся кусты. Стена густого тумана внезапно преградила им путь. Испуганные гоблины сбились в кучу. Ороги справа подгоняли их, зная, что остановка в такую минуту равнозначна смерти. В спину одного орога вдруг впилась стрела, мгновением позже к ней прибавилась еще одна. От ужаса два орога, шедших позади гоблина, толкнули его прямо в туман.

Наблюдая за этим с вершины холма, Тинтагель быстро пробормотал еще одно заклинание, направив свои чары через подлесок и заросли туда, где продолжалось сражение. Его дымовая завеса не причиняла вреда, но крики агонии, которые начали раздаваться оттуда, заставили колеблющихся врагов думать иначе.

Три стрелы сбили с ног второго из орогов. Оставшиеся враги беспомощно вскрикивали, пытаясь спастись с помощью его огромного ятагана. Жалкая кучка неприятелей воинственно взмахнула слишком тяжелым для них оружием, надеясь прорубить себе дорогу в дыму… Но наткнулась вместо этого на Элберета с его мечом.