Изгнанница Ойкумены - Генри Лайон Олди Страница 4

– Рамос утверждает, что вы лжете, – поправилась адвокат. – Он отметил в иске, что ничего не знал о ваших талантах. Для Рамоса было большим потрясением узнать, с кем он встречался.

– Он стал импотентом? От стресса?! Большая потеря для курорта…

– Мой клиент заявляет, что вы сознательно умолчали о своих ментальных способностях и открылись ему лишь при расставании, в космопорте.

– А даже если так?

– Законы Ларгитаса запрещают вам убирать татуировку. Я права?

– Отчасти. Законы Ларгитаса запрещают это на территории Ларгитаса и его колоний, а также в местах компактного проживания ларгитасцев. Китта – суверенная планета. Она не входит в этот перечень. Здесь я могу вставить кольцо в пупок, а могу разукрасить крылья носа портретами киттянских министров в миниатюре. Свободный человек в свободной Ойкумене, и все такое.

Адвокат закусила губу. Похоже, она не знала этих нюансов.

– Сейчас вы опять татуированы. Почему?

– Тогда я прилетала отдыхать. Сейчас – работать.

– Сейчас вы прилетели, желая избежать суда и огласки. Вы прилетели на встречу со мной. Это кое о чем говорит, а? Ваша уверенность – напускная. Вы чувствуете за собой вину. Иначе бы вы послали меня в черную дыру…

Регина повернулась к адвокату лицом. Вот, подумала она, и настал наш черед приятно улыбаться. И мы сделаем это ничуть не хуже наглой соплячки. У нас была отличная учительница улыбок – Фрида в ипостаси целофузиса.

– Деточка, ваша глупость бесконечна, как Вселенная. Если вы представляете интересы Рамоса, вам следует научиться думать не передком, а мозгами. Даже если ваши мозги для меня – открытая сумочка, а передок открыт только для малыша Хорхе. Рамосу следовало бы нанять старую каргу с опытом. Но старая карга отказалась бы, едва услышав претензии клиента. Да и денег для аванса у Рамоса нет. Зато у него есть чудесный аванс для таких, как вы. Я знаю, я пробовала…

– Вы хотите оскорбить меня?

– Да, я хочу, чтобы вы обиделись. Может, хоть это заставит вас опомниться? Не будь у меня дел на вашей Китте, я бы в жизни не прилетела сюда во второй раз. Слушать вашу чушь? – увольте. Видеться с малышом Хорхе? – ни малейшего желания. Наша встреча – мой каприз. Сложись все по-другому, и вы общались бы не со мной, доброй и отзывчивой специалисткой по душевным расстройствам, а с кровожадным чудовищем – моим адвокатом. Вам знакома фамилия Крониг?

– Нет.

– Вам повезло. Беата Крониг по прозвищу Крокодил. Заслуженный юрист Ларгитаса, между прочим. Член-корреспондент Галактической академии адвокатуры. Обслуживая нашу клинику, госпожа Крониг выиграла дел больше, чем у вас волос на голове. Представляете себе уровень наших клиентов? А уровень их претензий? Крокодил сожрет вас без соли, и закусит печенью сеньора Рамоса. Кстати, Беата ненавидит мужчин. Такая вот аберрация психики. Тяжелое детство, отчим-тиран; первый сексуальный опыт был неудачен… Дай ей волю, всех бы кастрировала. А вашего клиента – еще и прилюдно, садовым секатором. Какими вы видите после этого перспективы вашей карьеры?

Выждав минуту, Регина подвела итог:

– Лично я их вообще не вижу.

– Госпожа ван Фрассен?

– Да, это я.

– Прошу за мной, бааси. Вас ждут.

Метрдотель был сама предупредительность, но без лишнего заискивания. Чувства собственного достоинства ему отвалили на пятерых. Он не шел, а плыл впереди гостьи – казалось, ступни его не касаются паркета цвета спелой вишни. «А-спирали» в каблуках? Нет, просто знаменитая пластика вудунов – предмет лютой зависти танцоров всей Ойкумены. Темно-лиловый саронг, украшенный по краю золотой каймой, вудун носил с величием октуберанского консула.

Проходя мимо зеркала, Регина критически изучила собственное отражение – и осталась довольна. Вечернее платье она купила здесь, на Китте, в салоне мадам Куаньямы. Ей сразу понравилась черная ткань, где тут и там, все время меняя место, вспыхивали таинственные искорки – звезды в глубинах Космоса. Выгодно подчеркивая неоспоримые достоинства хозяйки – привет гнусному льстецу Хорхе! – платье скрывало полноту, с которой Регина безуспешно боролась который год. Волосы уложены «диадемой», заколка с крупным карбункулом; легкий макияж – ничего лишнего.

Респектабельная женщина явилась на деловую встречу.

Инопланетников в зале не оказалось. За столиками сидели чернокожие киттяне. Значит, ресторан – для своих, не напоказ. Это хорошо. От «экзотики», продаваемой оптом и в розницу, Регину уже тошнило. Светильники-тыквы украшали сложные орнаменты; в прорези мастер вставил самоцветы. Стенные панели из можжевельника, ротанговые ширмы…

В зале они не задержались. Пересекли его по диагонали – и оказались перед завесой лиан. Лианы шевелились, и это было неприятно.

– Ваша гостья, баас Костандо.

– Прошу вас, госпожа ван Фрассен.

Густой баритон напомнил Регине шантажиста-Рамоса. На унилингве Костандо говорил без акцента, лишь едва заметно растягивал гласные. Метрдотель коснулся ростка с лаково-зеленым бутоном на конце. Лианы разошлись в стороны, открывая проход.

– Добрый вечер.

– Добрый вечер, господин Костандо.

– Рад наконец познакомиться с вами лично.

– Взаимно.

– Вы чудесно выглядите. Я прямо не знаю, как обсуждать дела с такой прелестной женщиной.

– Хорошо, я сгорблюсь и растреплю прическу.

– Зачем?

– Чтобы не лишать вас деловой хватки…

«Живьем» Фредерико Костандо выглядел так же, как по гиперсвязи: моложавый брюнет неопределенного возраста. Над бровью белел шрам «подковкой». Разумеется, Костандо легко мог от него избавиться, но не стал. Видно, был из тех, кто считает, что шрамы украшают мужчину. Еще мужчину украшали жгучие стрелки бровей, щеточка усов и глаза-маслины – черные, внимательные. Серьга с рубином в левом ухе. Перстень-печатка на правом мизинце. Летняя рубашка из осцилонского шелка стоила дороже вечернего платья Регины.

Кто ты, баас Костандо?

Какая разница? Просто очередной богатый клиент. У доктора ван Фрассен, в отличие от дуры-адвоката, все клиенты – богатые. Иным услуги психира не по карману. Главврач предупреждал: этот – особенный. В клинику на Ларгитас лететь не захотел категорически, настоял на визите врача в указанное им место. Билет экстра-класса до Китты, шикарный отель, личные расходы; даже перелет Фриды и люкс-вольер в «зверинце» гостиницы – все оплатил, не чинясь. Выбрал тебя, сказал главврач. Предлагали доктора Ронберг – отказался наотрез.

Гордись, мол – репутация…

Поднявшись из-за стола, Костандо поцеловал даме руку. Ничего личного, говорил этот поцелуй. Дань вежливости, и перейдем к главному. Мог бы встать раньше, отметила Регина. Нет, сидел до последнего момента. Глядел на меня – стоящую перед ним. Намек? Он – заказчик, я – исполнитель? Или привык, что перед ним стоят?