Фурия Капитана - Джим Батчер Страница 4

Китаи издала низкий жаждущий звук и едва не разорвала тунику на Тави. Она толкнула его, но он повернулся, оказавшись сверху, и вдавил ее спиной в густую траву. Она коротко рассмеялась чувственным смешком и подалась наверх, чтобы встретить его новый поцелуй.

Она провела руками по его плечам и спине, восхитительно касаясь ногтями его кожи, ощущение было столь глубоким и опьяняющим, что он не заметил кавалериста, который приблизился к ним настолько близко, что сапоги были на расстоянии вытянутой руки от его носа.

Тави вскрикнул и почувствовал, что начинает краснеть от корней волос до кончиков пальцев. Он нащупал тунику и сел, твердо убежденный в том, что умрет от целомудренного стыда.

Китаи какое-то мгновение вяло лежала на траве, очевидно равнодушная к своей наготе, затем испустила короткий грустный вздох перед тем, как точно так же сесть.

— Привет, Энна.

— Добрый день, Китаи, — ответила всадница. Энна носила сапоги и брюки в алеранском стиле, также как и Китаи, но но кожаная куртка была скроена по образцу легионерских доспехов. Как и у Китаи ее волосы были обрезаны и длинная грива спокойно струилась по спине, но в отличие от нее была выкрашена в ярко-синий оттенок.

Женщина марат, ветеран Клана Лошади, держала обычное для кавалеристов копье в одной руке и ухмылялась, смотря на них сверху вниз.

— Знаете, вам не нужно останавливаться из-за меня. У меня есть время полюбоваться на алеранца, которого ты выбрала.

Китаи вернула ей улыбку.

— Смотреть — это все, что тебе остается.

Энна склонила голову набок, откровенно изучая Тави с совершенно невыносимой непосредственностью, заставляя его чувствовать себя еще более смущенным, чем он был.

— Он всегда такой розовый? — спросила Энна. — Или он просто так делает, чтобы развлечь тебя?

— Кровавые вороны, — пробормотал Тави, засовывая руки в тунику.

Китаи взорвалась смехом и сказала:

— Он постоянно меня развлекает, кузина.

Энна нахмурилась и сказала:

— Но он не лошадь.

— Никто не совершенен, — спокойно парировала Китаи.

Тави прочистил горло и напомнил себе — кто здесь Капитан Легиона.

— Центурион, — сказал он, заставляя голос звучать размеренно и спокойно, как всегда делал, занимаясь делами Легиона. — Вы хотели что-то сообщить?

Веселье и заинтересованность задержались в глазах Энны, но она сосредоточилась и отдала честь, ударив кулаком в грудь.

— Капитан. Сэр Цирил шлет наилучшие пожелания и думает, что вы захотите узнать, что вернулся Эрен.

Тави резко взглянул на нее и глубоко вдохнул. Его сердце подскочило в груди, каким-то образом замерев одновременно от радости и тревоги. Эрен вернулся живым со своего опасного задания на оккупированных алеранских территориях, в настоящее время занимаемых безжалостными канимами, и Тави чувствовал огромное облегчение, что Эрен вернулся целым и невредимым. Правда, его миссия не подразумевала, что он вернется так скоро, и это было причиной беспокойства Тави.

Если Эрен прервал свою миссию так рано, это произошло потому, что он нашел что-то не терпящее отлагательств. У Тави имелось несколько отвратительных мыслей на счет того, что могло оказаться столь важным, чтобы заставить его друга и товарища Курсора незамедлительно действовать, и наименее приятные из них сулили больше, чем просто беспокойство.

— Китаи, — тихо сказал Тави и взглянул на нее.

Девушка-марат уже сделала несколько шагов прочь, натягивая тунику поверх изящных изгибов своей спины. Подойдя к лошадям, она отвязала их.

— Энна, — сказал Тави, — поезжайте вперед. Скажите трибуну Максимусу, чтобы все четыре его крыла были готовы выдвигаться, и предупредите трибуна Крассуса, что его рыцарям также желательно быть готовыми к выезду.

Энна резко кивнула.

— Да, сэр. Что мне передать Первому Копью?

— Передайте ему, чтобы Вороны Битвы построились, — сказал Тави. — Помимо этого, ничего. Валиар Маркус лучше меня знает, что должно быть сделано.

К этому времени, Китаи вернулась с лошадьми, и Тави вскочил в седло. Длинноногого, широкогрудого черного жеребца он назвал Актеоном. Конь был подарком тетки Китаи Хашат.

Ну, не подарком, вообще-то, так как Клан Лошади не считал своих тотемных животных собственностью. Как понял Тави, он был поручен заботе коня в вопросах, где была необходима скорость, а конь был поручен ему в вопросах всего остального. До тех пор, пока договоренность не будет разорвана.

Тави резко повернул Актеона, когда Китаи вскочила на своего маратского скакуна, пятнистую серую кобылу, которая могла бежать более неустанно, чем любая алеранская лошадь, которую Тави когда-либо видел. Энна повернулась и широким шагом быстро вернулась своей чалой, осёдланной почти не имеющим заклёпок недоразумением, что у маратов называется седлом, и послала её с места в карьер.

Было мало смысла в попытке угнаться за ней — ни один всадник во всей Карне не мог сравниться с темпами наездников Клана Лошади маратов.

Ему не нужно было ничего говорить Китаи. Они оба уже ездили сюда так часто, что теперь было обычным делом для них погнать обеих лошадей галопом в тот же миг, и они вместе проскакали назад, к укреплениям Первого Алеранского на Элинархе.

* * *

— Я знаю, что пока ещё не было приказов, — громогласно заявил Валиар Маркус, хмуро глядя на хозяина конюшни. — Даже если они никогда не придут, это хорошая практика для моих людей. Так что ты, вороны побери, отменно подготовишь этих лошадей для Воронов Битвы, и ты займёшься этим немедленно, или я прикажу выпороть твою ленивую задницу у позорного столба.

Хозяин конюшни первой в Алере когорты конной пехоты угрюмо отдал честь Первому Копью и поспешил прочь, покрикивая на конюхов, которые заботились о дополнительных лошадях. Маркус нахмурился, глядя в спину мужчины.

Ему фактически пришлось пнуть человека, всю жизнь исполнявшего свою работу, чтобы заставить его исполнять его обязанности, но он был слишком стар, чтобы тратить так много энергии на дураков. Хороших помощников, похоже, становится всё труднее найти, несмотря на то, что Империя борется за свою жизнь против наибольшей угрозы её целостности за, по меньшей мере, четыре сотни лет.

Маркус гордо прошествовал через расположение Первого Алеранского, палатки которого вытянулись ровными рядами внутри крепостных стен города, на Элинархе, огромном мосте, переброшенном через широкую реку Тибр.

По дороге он остановился переговорить с несколькими старшими центурионами, передав им предупреждение, что что-то происходит в офицерской ставке. Так или иначе, суматоха среди офицеров означала, что рядовым легионерам приказано одновременно спешить и ждать, но всегда это было хорошо для центурионов, следящих за подготовкой и не проявляющих беспокойства независимо от того, насколько неожиданными или срочными были новости.