Первый всадник - Анастасия Сиалана Страница 4

– Мне? Это я тебе нужен, – спокойно пояснил блондин, – я твой ангел-хранитель. Прости, что не предотвратил аварию должным образом. Меня отвлекли. Но я очень рад, что ты жива, и я выполнил свои обязанности.

Он говорил мелодично, со странными интонациями, что тепло растекалось где-то внутри от его голоса. Вот только страх все равно никуда не делся. Приятно осознавать, что тебя защищают, но лучше бы не знать об этом вовсе. Правду говорят, незнание – благо.

– А можно, я того… Перестану тебя видеть? – спросила, прикрываясь уткой.

– Ты отмечена дланью ангела. Как можно желать лишиться такой благодати? – поражался моей просьбе ангел.

– Да или нет? – слушать его было страшно, ибо я все больше склонялась к прогрессирующей шизофрении на почве обширной травмы мозга.

Ответа я не получила. В палату заявился сначала врач, а следом и девчонки во главе с Любой. Я была вынуждена опустить свое железное орудие, но припрятала его поближе. Когда осмотр крайне нервной меня закончился, девчонки не удержались от вопросов:

– Что с тобой? Тебе плохо? – начала Люба, начиная собственный осмотр. У нее профессиональный баг. Все время оценивает состояние здоровья у всех людей, что находятся в радиусе пяти метров от нее. При этом она совершенно не улыбается.

– Выглядишь хуже, чем вчера, – прямолинейно заметила Вера, – давай кровь возьму? Вдруг тут биотеррорист пробежался по больнице. Необходимо исключить все варианты, – и она выудила из сумочки не распакованный шприц.

– Я надеюсь, ты сейчас пошутила? – на нашего микробиолога строго посмотрела реаниматолог, – она у меня в больнице. Если кто и будет тыкать в нее иголки, то только я.

– А можно совсем без иголок? – жалобно спросила, кося взглядом на отошедшего в угол за дверь ангела.

Он стоял молча и ждал, чем пугал меня еще сильнее. Будто маньяк в ожидании, когда жертва останется одна. Девчонки совершенно его не замечали, и я не знала, плохо это или хорошо. Ели блондина нет, то по мне плачет психушка, а если есть, то церковный приход. Пора становиться мессией.

– Детка, что с тобой? – отвлекла меня Вера, – куда ты так пристально смотришь?

И все трое обернулись на ангела. Я затаила дыхание.

– Они не видят меня. Смертным такое не под силу, – успокоил и насторожил одновременно блондин.

– Так, ладно. Попрошу Вольфыча, пусть подержит тебя еще денек, – строго заговорила Люба, – стресс плохо сказывается. Побудь еще под наблюдением. В обед к тебе придут родители. Кстати, – и она опустила руку в карман, вытаскивая смартфон, – твой разбился, и я принесла тебе свой старый. Симку восстановила Надюха, так что позвони отцу. Он скоро тут всем головы поснимает, пока длится его командировка.

– Во сколько прилетает? – уточнила у подруги.

– Через два часа. А теперь отдыхай, – она подоткнула одеяло и встала, утаскивая за собой девчонок.

– Это тебе на полдник, – шепнула Надя и всучила в руки целый пакет эклеров. У нее в руках был второй побольше.

Да я буду выкатываться из этой больницы при выписке. Слишком хорошо Надя печет. Ее даже приглашали во Францию в один из лучших ресторанов, но она отказалась. Как по мне, то французы просто поняли, что эту «саранчу» не прокормишь. Наша кулинарная звезда все время что-то жевала в больших количествах, но вот на боках жирок не спешил откладываться. Как же мы все завидовали блондинке.

Девчонки как раз выходили, поравнявшись с моей крылатой галлюцинацией, когда Люба бросила косой взгляд на ангела сквозь матовое, искажающее стекло в двери в палату. И я могу поклясться, что она четко посмотрела в глаза блондину.

Да что здесь происходит?!

Находиться в одной палате со своим ангелом-хранителем, возможно реальным, было дико и страшно. А вот этот библейский персонаж и герой многих фильмов и книг чувствовал себя совершенно спокойно и раскованно. Только излишне пялился на меня.

– А ты можешь уйти? – высунулась из-под одеяла, задавая вопрос, и снова натянула его до самых глаз.

– О, моя непросвещенная подопечная, как ангел-хранитель может уйти? Я приставлен к тебе с самого рождения, – мягко ответил крылатый, медитируя на столе.

Почему он залез туда, а не на стул, для меня было загадкой. Сейчас блондин походил на птичку переростка на яйцах. И самое ужасное, что яйцом была я.

– А не с крещения? – удивилась я, даже опустив одеяло ниже груди.

– Тебя не крестили, – ровно ответил мужчина, пуская мурашки по всему моему телу.

Конечно, я знала, что родители решили меня не крестить, пока не вырасту, и сама не приму решение. Не шибко они у меня верующие. Однако везде говорится, что ангела ребенок получает с крещением, а оказалось, с рождением. Вот удивились бы наши священнослужители, узнай они это. Да если я кому расскажу, меня спалят на костре, как ведьму. Благо и внешность соответствующая.

Больше я ничего не спрашивала, а ангел не говорил. Так мы просидели до самого обеда, в молчании. Я пряталась под одеяло, крылатый одарял меня пристальным вниманием.

– Прости, но ты не мог бы закрыть глаза? – осторожно попросила. Его маньячный взгляд меня нервировал.

– А что, слепит моя аура? – и блондин лучезарно улыбнулся.

– Не вижу я ни какой ауры, а вот пристальное внимание пугает, – пробурчала, устраиваясь в углу кровати поудобнее, спина все еще болела, – а чем ангелы питаются? Не подопечными, случаем?

В этом вопросе сквозил шкурный интерес, поэтому слушала я внимательно.

– Ты точно спиной о байк ударилась? Не головой? – вполне серьезно спросил блондин.

Он действительно не пытался меня обидеть или еще что. Он искренне беспокоился, пусть изначально я и приняла это за издевку.

– Ответь на вопрос, – потребовала, хоть и знала, что прав и власти на это у меня нет.

Он так посмотрел на меня, будто я вообще башкой билась об свой байк минимум час. Очень настораживает, когда твоя реальная шизофрения предполагает у тебя наличие еще и паранойи.

Отлично. Объект моего сумасшествия считает меня сумасшедшей. Прям матрешка психического заболевания. Жаль, никто из моих подруг не пошел в психиатры, такой случай пропадает.

– Мы питаемся благостью божией. Поверь, голодать нам не приходится. Она самовосстанавливается прямо в нас, – пояснил крылатый.

Ага, закусывать мной не станет. Обнадеживает.

Блондин хотел что-то еще сказать, но вынужденно замолчал. В палату зашли мои родители. Я была крайне рада, что не одна в этой палате со своим воображаемым ангелом, поэтому встретила родителей улыбкой. Мама, как всегда, с глазами на мокром месте, и отец, строгий и властный, но уставший и с легкой щетиной. Переживал. Мама явно побоялась приходить одна. Знала, что истерики не избежать. В нашей семье рыданье дам мог останавливать только глава семьи.