Слушай, что скажет река - Мария Линде Страница 4

И все-таки что-то непонятное у лисы со спиной — то ли теплая попона надета, то ли какое-то подобие платья, длинного, чуть ли не до земли. Странно. Хотя костюмы для собак — обычное дело, а лисы вроде из того же семейства…

По-прежнему не давая себя толком рассмотреть, Ирис спустилась в подземный переход. Они долго шли по туннелю — слишком долго, так что снова закрались нехорошие подозрения. Но тут туннель закончился, и Аста оказалась на пустыре, оглянулась и увидела внизу широкую дорогу, по которой струились потоки автомобилей.

Понятно. Это Конрад-Аденауэр-штрассе — значит, они за Замковым парком. Следом за Ирис Аста перешла шаткий строительный мостик, а потом долго пробиралась среди каких-то недостроенных бетонных коробок. Рыжая глина одобрительно зачавкала под ногами и с удовольствием размазалась по дорогим черным туфлям. Аста, ругаясь себе под нос, старалась выбирать место почище, а потом наконец ступила на твердую землю и подняла голову.

Перед ней убегала далеко вперед безлюдная улица, вся в цветущих деревьях. По обе стороны от мощеной дороги стояли балочные дома. Точнее, не стояли, а как будто парили над облаками зелени, возвышаясь над раскидистыми кустами. Немецкий фахверк: белые стены и контрастно окрашенные балки — в сливовый, винный, шоколадный цвета. И темная зелень с вкраплениями желтого барбариса и разноцветных тюльпанов. Какое красивое место. И тихое. И всего в десяти минутах от центра города — странно, что она никогда здесь не была. И как дома интересно построены, как будто и правда в воздухе висят.

Справа постройки и деревья спускались с пологого склона холма к темно-сизому лесу, а в самом низу плыл, поблескивая в последних лучах солнца, широкий водный поток. Прямо посередине него качалась на волнах отчаянная маленькая лодочка, издали похожая на ореховую скорлупку.

Ирис подвела Асту к одному из первых домов и, дождавшись, пока та взойдет на веранду, вспрыгнула на боковые перила, а затем потянулась, расправив при этом большие, широкие крылья.

Аста зажмурилась, потом снова открыла глаза — но крылья у лисы никуда не делись. Ирис, заметив произведенное впечатление, самодовольно прищурилась, зевнула и, отвернувшись, принялась вылизывать рыжие перья на одном крыле.

Рядом с дверью не было звонка, зато на ней висело тяжелое кольцо, которое держала в пасти голова фантастической рыбы.

«На подпорках, — сказала себе Аста. — Дома стоят на подпорках. Или так, или я схожу с ума».

И постучала в дверь.

В глубине дома раздались шаги, потом что-то упало, гулко ударившись об пол, и кто-то неразборчиво, но совсем незлобно выругался. Аста отступила на шаг назад — просто так, на всякий случай.

Дверь открылась. На пороге стоял мужчина лет шестидесяти, впрочем, возраст трудно было угадать. Волосы седые, мягкими серебристыми волнами падают на плечи, борода по грудь, а лицо за этой бородой вроде и молодое, сияющее жизненной силой, но вокруг глаз — серых и очень прозрачных, как вода в ручье, — дорожки глубоких морщин.

— Здравствуйте. Я по поводу моего брата… — Аста замешкалась, не зная, протягивать ли руку для приветствия, — в обеих руках незнакомец держал маленькую деревянную скамейку. На такие иногда ставят ноги, чтобы удобнее было сидеть.

— Здравствуйте. — Он улыбнулся, сунул скамейку под мышку и протянул руку. Рукава пестрой шерстяной рубашки были закатаны до локтя, предплечье покрывали сложные, тонко выведенные узоры татуировок. — Вы Аста? Я вас жду.

— Да, это я, господин… Простите, я не спросила у Тайсы вашего имени…

— О, пожалуйста, без господинов. Зовите меня Тео — это самое короткое и произносимое из моих имен. Прошу, проходите.

Аста шагнула было за ним в приоткрытую дверь, но тут посмотрела на свою обувь и смутилась — туфли сплошь измазаны глиной.

— Извините… там стройка, и вчера шел дождь… Для важной встречи у меня кошмарный вид…

Тео взглянул мельком на ее туфли и вновь улыбнулся.

— Не переживайте так, прошу вас. Грязная обувь — признак того, что ее обладатель не боится сойти с мощеной дороги. Но у меня тапок сколько угодно. Выбирайте. — И он жестом показал на два ряда мягких шлепанцев в углу прихожей.

Оставив злополучные туфли у порога (Ирис тут же подошла и принялась их обнюхивать), Аста выбрала себе подходящую пару обуви, сделала несколько шагов… И чуть не упала, споткнувшись о ту самую скамейку. Откуда она взялась? Тео же поставил ее у входа, под вешалкой для одежды. Или это другая?

Хозяин дома вовремя поддержал ее, спросил, все ли в порядке, потом наклонился и снова взял скамейку в руки.

— Вы не обижайтесь на нее, пожалуйста, — сказал он Асте. — Эта скамейка очень себе на уме. Она хорошая на самом деле, просто ей скучно, вот она и бродит по дому. А тут еще узнала, что будут гости, и вообще целый вечер сама не своя. — И он ласково погладил полированное дерево.

Аста помотала головой, пытаясь одновременно изобразить что-то вроде «Ничего, бывает» и как-то утрясти в голове летающих лис и ходячие скамейки, а потом осмотрелась.

В маленькой гостиной, обставленной старой деревянной мебелью — видимо, ручной работы, — ничего необычного на первый взгляд не было. Два кресла у окна, шкаф с книгами, пара подсвечников из витражного стекла на полке — такие продают на рождественских рынках. Уютное и опрятное жилище пожилого человека, где каждая безделушка имеет историю — иногда намного длиннее, чем у ее хозяина. На стенах, покрытых старыми полосатыми обоями, висели картины. Большой пейзаж маслом — берег реки на рассвете, два старых черно-белых снимка Риттерсхайма — главный вокзал и ратуша — и несколько акварельных набросков. Позже Аста узнает, кто их написал, и не сразу сможет смотреть без боли на эти воздушные, полные света рисунки. Но тогда взгляд не задержался на них, а хозяин дома как раз пригласил ее присесть в одно из кресел.

— Хотите чаю? — предложил он. — Или кофе, я как раз сегодня обжарил свежий…

— Благодарю. Воды, пожалуйста. — Аста вспомнила свое решение ничего не пить в незнакомой обстановке и тут же забыла о нем. Странным образом ей здесь нравилось. Забытое, давно потерянное ощущение дома.

От торшера лился мягкий, с медным отблеском, свет, и в воздухе пахло абрикосами. Будто спелый, с румяными бархатными боками плод разломили на две половинки, на которых тут же выступили прозрачные капли сладкого сока. Аста осмотрелась. Откуда? Да и не сезон на фрукты пока…

— Это свет, собранный абрикосовым деревом, — буднично объяснил Тео, ставя на подоконник два стакана с водой и присаживаясь в кресло напротив. — Он, правда, слегка желтоват, с липы или миндаля получается посветлее, но их в моем саду нет, так что пользуюсь тем, что есть.

Аста кивнула. Она не очень много знала об альтернативных источниках энергии, поэтому решила не удивляться.

На журнальном столике лежала большая карта. Старая, кое-где подклеенная скотчем, с обтрепанными краями и карандашными пометками на полях. Тео положил на нее широкую ладонь, откашлялся, посмотрел, прищурясь, в окно, в засыпающий сад, потом повернулся к Асте: