Веста - Вероника Мелан Страница 4

На этом месте я прервала себя – нельзя рассказывать, что она отправила меня туда. Если расскажу, она поймет, что поделилась про Дверь, и снова умрет – ей ведь обещали люди в серебристой одежде. Теперь я знала, кто это был, – Комиссионеры. Колдуны, заправляющие тут всем.

Ладно, обойдусь.

Тайны хранить я умею.

Лишь бы все жили.

(Estas Tonne – Internal Flight)

На встречу с Информаторами меня вез в длинном лимузине Томас – водитель Фредерика.

Зачем? Они сказали – нужен личный контакт, некий скан моих информационных полей. С него будет снят оригинальный слепок, который впоследствии будет заменен на такой же, но с нужным «умением».

Именно за это «умение» они попросили девять миллионов долларов. Девять. По местным меркам – баснословные деньги.

Однако не так жалко тратить, когда не свои.

С самого начала, попав в незнакомый мир, я училась не только выживать – я ломала голову над тем, смогу ли я что-то забрать с собой, когда умру? Что-то полезное, очень мне нужное. Сойдясь с Фредериком, я заводила связи, знакомства, плела социальную паутину, расспрашивала людей.

Так узнала об Информаторах – еще одной разновидности невидимых местных колдунов. Поговаривали – они не просто знают все, они видят любое возможное будущее.

Вот их-то я об этом и спросила – сколько мне будет стоить «тоже видеть будущее?»

До сих пор удивительно – я получила от них положительные ответы: «Да, это возможно – перенести с собой ментальную способность после смерти в другой мир. Да, они могут помочь в меня ее «внедрить. Да, это дорого».

Это был тот самый день, когда я решила во что бы то ни стало уговорить Фредерика переписать на меня завещание. Я не могла забрать с собой на Терран деньги, не могла унести вещи, но именно способность провидца могла помочь мне эффективно предотвратить нападение на село. Только она.

И потому стоимость в три миллиона за каждые двадцать четыре часа показалась мне оправданной. Положа руку на сердце, у меня не было выбора. Минимальный эффект их ворожбы по их словам длился семьдесят два часа. И, значит, конечная сумма – девять миллионов.

Макс – глава отдела безопасности «Четтер» позвонил мне, когда мы с Томасом подъезжали к указанному адресу.

– Слушаю?

– Мы только что получили данные о том, что объект Кей Джей «заказан» неким Доном Гибсоном этим утром.

Я не долго размышляла, давно научилась принимать решения быстро:

– Переплатите киллеру за «не убийство». Сообщите Кей Джею сведения о его заказчике. Пусть разбирается с ним сам.

– Будет сделано.

Вот и пригодились молодцы из «Четтера», вот и получилось Кей Джею помочь. Он успеет разобраться со всем верно – я была в этом уверена.

А меня ждала встреча с расой невидимок.

Уже перед входом в дом меня вновь предупредили по телефону:

– Переступите порог – закройте глаза. Потом Вам их завяжут. Далее мы будем инструктировать аудиально…

Мне хоть «анально». Лишь бы сработало.

* * *

(Bebe Rexha – Don't Get Any Closer)

Он пришел вечером.

Кей Джей.

И оказался еще красивее, чем я помнила, чем видела на фото. Высокий, волосы будто присыпанные пеплом – некогда светло-русые, слегка сжелта. Глаза серые, цепкие до дрожи. Лицо такое, какое бывает у людей, прошедших огонь и воду. Этот человек однозначно ходил на свидание со смертью раз сто, не меньше. И привык к старухе с косой, к ее близкому тлетворному крылу, потому и перестал чего-либо бояться.

– Ты помогла мне. Зачем?

О, этот голос я запомнила. Чуть хриплый. Тысяча приказов в ту ночь – «пригнись», «бежим», «давай, поднимайся» – прямо романтика.

Я в кабинете Фредерика. Встречать здесь гостя казалось мне правильным. В кожаном кресле, с ногами, закинутыми на дубовый стол.

– Зачем? В качестве благодарности.

Молчание.

Кей Джей бегло окинул дорогой кабинет, книжный шкаф за моей спиной, стоящие за стеклом буфета бутылки с алкоголем. Фредерик редко потреблял спиртное, но прихвастнуть перед гостями любил. Чем я хуже?

– Я просто выполнял свою работу. За деньги.

Киллер даже посреди моего собственного дома выглядел опасным. Он будто носил с собой свой собственный невидимый упругий вихрь, заставляющий при взгляде в стальные глаза, поджать пальчики на ногах.

– Я просто отблагодарила тебя. По прихоти. Без денег.

И ни тебе «спасибо», ни капли признательности.

– Что я тебе должен?

Я покрутила в пальцах дорогую перьевую ручку.

– Чашку кофе?

Спустила со стола ноги; подалась вперед, прищурилась. Поняла еще до его ответа.

– Я уже вижу, что твою компанию на кофе ни за какие деньги не купить. Свое имя, собственно, не скажешь тоже. Тогда…

Я хотела сказать «свободен», но осеклась. Всему есть пределы.

– … больше не задерживаю.

А он не торопился уходить. Смотрел на меня внимательно, будто силился понять, что я за штучка такая. Обычная шлюха, крутившая и вертевшая старым пердуном за деньги? Ну, так думали многие, включая Хоскина.

– А ты странная…

Выдал не то заключение, не то вопрос.

– Странная, да, – я даже не стала его разубеждать. – Можешь умножить это…

– На три?

– Не ошибешься.

Мне нравилось наше общение. И еще ощущение человека, которому нечего терять, потому что ему совершенно ничего здесь не принадлежит – ни в этом городе, ни в этом мире. А если тебе нечего терять и совсем скоро уходить, общаться можно развязно. Именно так, как хочется. Душевно.

– Сообщи мне…

– Что?

– …если что-то понадобится.

Надо же, великая честь. Готов на ответную услугу, приятно.

– Ты мне уже отказал.

Кей Джей развернулся, собрался уходить. Всем видом показал «если понадобится что-то серьезное». Ну да, кофе со шлюхами не пьют. И руки им не пожимают – без проблем.

Десять секунд.

И его уже след простыл.

Этот мужик, как всегда, в своем репертуаре – лишней секунды в моей компании не пробудет.

А жаль. Он мне почему-то нравился.

* * *

Говоря о том, что мой старик был больным на всю голову, я не преувеличиваю. Он был. Именно больным и именно на всю голову. Конечно, в нем присутствовало хорошее и человечное – например, он мог спрашивать меня по сотне раз на дню: «Цыпленок, ты меня любишь?» И всегда получал один и тот же ответ: «Больше всех и с первого взгляда». Эти слова размягчали его душу, как томатный соус фрикадельки, после чего Фредерик цвел. Минут по пятнадцать кряду. Однако было в нем и другое – жестокость. Та самая, дурная и непредсказуемая, которая (как минимум) выливалась в ежевечерний просмотр фильмов ужасов, а как максимум…