Ледяной Всадник - Ана Мелех Страница 40

– Прости меня, – сразу начала я. – Мне жаль, что я вторглась в твое личное пространство.

– Нет, тебе жаль, что я об этом узнал, – Айсайар изогнул бровь с видом «Я все о тебе знаю».

– Да, об этом я больше жалею, – призналась я, принимая игру, и надеясь таким образом избавиться от неприятных ощущений, вызванных диссонансом поступков и внутренней морали.

Он звонко рассмеялся, заставляя меня тоже улыбнуться.

– Но, если серьезно, я забуду обо всем, что услышала и увидела, потому что это все-таки не мое дело.

– Я не хотел бы, чтобы ты это забывала, – Айсайар поднялся, взял толстовку, трость, и направился ко мне, припадая на левую ногу.

От него пахло морозом и свежестью, как будто бы он только что шагнул ко мне прямо из зимнего утра. От близости его полуобнаженного тела мысли о стыде почему-то вылетели из моей головы напрочь, а все внимание приковала ямочка между ключицами, которая вдруг оказалась совсем рядом. Рука седоволосого сжала мою, и он одним плавным движением притянул меня к себе, сокращая расстояние до недопустимого минимума. По всем нормам приличия мне нужно было отстраниться, что я и сделала, как порядочная девушка. Не без усилия над собой, если быть откровенной, что злило еще больше, чем сама ситуация. В глазах Айсара зажегся смешливый огонек, а потом он просто выпустил мою руку и направился в сторону нашего импровизированного лагеря, насвистывая что-то неразборчивое.

Я беспомощно огляделась. Что же это такое? Я же не пятнадцатилетняя экзальтированная девица, в конце-то концов!

Подождав, пока седая голова скроется из виду, я начала медленно раздеваться. Медленно, потому что после езды на лошади болело все тело, и у меня было такое ощущение, что в предвкушении чистой воды, мышцы и кожа стали ныть и зудеть еще сильнее. Стянув свитер и брюки, я недолго поразмышляла, остаться ли в белье. Но так хотелось ощутить ласкающие прикосновения легких ручейковых волн к коже, что я все же стянула серые лиф и трусики, выданные мне в Школе Жизни и Смерти. Все равно все уже побывали на этом пляжике, так что в ближайшее время гостей можно не ждать.

Взглянула на кожу своих бедер и мысленно порадовалась – до кровавых мозолей, к моему огромному облегчению, не дошло. Но мерзкие красные пятна на месте трения ткани о кожу все же были.

Вода в ручье-переростке оказалась прохладная, приятно касалась лодыжек, гладила, журчала приглашающе. Я зашла до середины бедра и с облегчением простонала – ручей оказался прекрасным обезболивающим для раздраженной кожи.

– Ты меня совсем не жалеешь.

Я вздрогнула. Голос прозвучал совсем недалеко. Скорее всего, этот наглец сидит на берегу, но оборачиваться я не спешила. Черт меня дернул решить искупаться без белья!

– Иди в… лагерь, Айсар!

– Как же я могу, когда тут такой вид?

Сзади что-то плюхнуло, но я не обернулась, решив до конца играть в игру под названием «Мне все равно, куда ты сейчас смотришь». Секунда, и прохладные руки скользнули по моим предплечьям вверх, от локтей к дрожащим плечам. Я не могла пошевелиться, вся моя кожа, казалось, превратилась в один оголенный нерв. Чуть шершавые большие пальцы прочертили полукруги по моим лопаткам, поднялись вверх до шеи, откидывая распущенные перед купанием локоны. Горячее дыхание опалило основание шеи, от чего от этого места во все стороны разбежались толпы мурашек. Обжигающее прикосновение теплых губ и языка где-то на границе роста волос заставило судорожно выдохнуть.

Я зажмурилась.

– Айсар, уйди.

Лед нервно втянул носом воздух, но руки убрал. Шелест крохотных волн рассказал мне, что он вышел из воды.

– Мы в расчете, Дарья.

Минута тянулась, как век, но потом я почувствовала, что осталась одна. Не знаю, как, но теперь я была уверена, что седоволосого нет рядом.

Коротко всхлипнув, я нырнула с головой в чистую воду, присев и сжавшись, будто бы из меня выдернули державший меня штырь. Уйти бы подальше от всех неясностей, от этого странного мужчины, от его домогательств и от своей проклятой реакции на каждое его прикосновение. Но только куда я пойду? Он мой единственный шанс вернуться домой.

Вынырнула, вздохнула глубоко.

– У меня все получится, – подбодрила я себя вслух (чего раньше никогда не делала) и вылезла из воды, направляясь к вещам, чтобы постирать белье. – Я вернусь домой и забуду все, как сон. Волнующий и притягательный, но сон.

Коро потер виски ладонями. Головная боль была практически нестерпимой, жуткой, вызывающей тошноту и судороги, беспощадно терзающие пальцы рук и ног. Он знал, что долго так продолжаться не будет. Скоро все закончится и начнется новый виток его личных пыток.

Что бы кто не говорил, но привыкнуть к боли просто невозможно. Каждый раз кажется, что этот то приступ точно был самым сильным, но нет, приходит следующий, и самый страшный теперь он. Нужно просто дождаться пика и нырнуть в Вечность. Все привычно и просто, но словно каждый раз желанный пик становится все дальше.

Кроме того, за все те годы, прошедшие с тех пор, когда Коро увидел свое первое пророчество, он понял, что чем важнее для Вечности видение, тем сильнее оно болит. Так сильно, как сейчас, за всю его жизнь болело только одно видение – видение маленькой перепуганной девчушки, сидящей почти под ногами у прохожих, которые не обращают на нее внимания, продолжая спешить по своим более важным, чем жизнь ребенка, делам. В том сбывшемся пророчестве один человек все же заметил девочку в поношенном грязном платьице, и даже подарил ей подарок, который в тот момент стал в спутанном детском мировоззрении краеугольным камнем, дарящим надежду.

Долгое время пророк не понимал, чем же так важно это видение. Ровно до тех пор, пока не встретил повзрослевшую девчушку. Теперь же он точно знал, что сейчас она, возможно, самый важный человек во всех двенадцати мирах.

… Воспоминания помогали ему справиться с болью, но он чувствовал, что скоро провалится. Видения будущего уже ослабляли тиски, которые сжимали голову, и затуманивали сознание молочной пеленой. Еще немного, и он разглядит первые силуэты.

Коро набрал побольше воздуха, как перед нырянием, и распахнул глаза, принимая свой дар и свое проклятье.

Он видел Школу Жизни и Смерти. Ее очертания четко выделялись на фоне двух ярких лун. Школа была окружена. Пророк не то чтобы видел это, он скорее просто знал это так же точно, как знают, что солнце встает утром. Бестелесным духом он приблизился к притаившимся в засаде. «Оборотни», – со странным удовлетворением подумал Коро. Теперь он точно знал, какое событие показывает ему Вечность.

Где-то в центре груди защекотало. Пророк непроизвольно потянулся рукой к этому месту, но бестелесная рука не избавила от зуда. Непроизвольное движение будто бросило вверх все тело и Коро, словно призрак, взлетел выше, проскользнул сквозь стены и через мгновение оказался о круглой комнате с белокаменными стенами.