Семь монет антиквара - Гийом Прево Страница 40

— Так значит, Сэмми правильно разгадал секрет татуировки? Рисунок «Аркеоса» позволяет перемещаться куда захочешь?

— Только отчасти, — проговорил великий жрец. — Знак Хатхор перемещает вас в одно из мест, которое вы им пометили, но вы не знаете, в какое именно из этих мест перенесетесь… Иными словами, чтобы попасть в нужное место, вам может понадобиться предпринять до десяти попыток! И чем больше появляется мест, отмеченных знаком, тем меньше вероятность оказаться там, где хочешь…

— Больше всего меня беспокоит другое, — перебил жреца Сэм. — Если Татуированный украл нашу Книгу, это значит, что он пробрался к нам в дом… В таком случае дедушка и бабушка в опасности, и нам нужно как можно скорее вернуться!

— Я вас не оставлю, — пообещал старик. — Даже если Книга испорчена, у меня есть кое-какие возможности… Возьмите ракушку, вам она нужнее.

Он протянул Сэму чудную китайскую пуговицу.

— Остальное доскажу внизу. — Сетни встал и направился к лестнице.

Лили пошла за ним.

— Еще один вопрос, — начала она. — Может ли Камень Тота перенести нас в такое время, где уже есть мы сами? Ну, в смысле, я могу встретить себя в возрасте семи или тридцати лет?

— Вероятность этого очень невелика. Тело — это некая конструкция из плоти, костей и жидкости, но дух — един и неразделим. В одной и той же точке времени и пространства не может одновременно пребывать два одинаковых духа… Если бы произошло нечто подобное, душа вспыхнула бы и погибла, как от удара молнии. Правда, еще есть вероятность, что путешественник в этот момент впал бы в гипнотический транс или волшебный сон. Но если нет…

— Ну и хорошо, — сказала Лили. — Мне бы совсем не хотелось увидеть себя на двадцать лет старше и на тридцать килограммов тяжелее!

Они вошли в подвал, и Сетни снова порылся в сумке.

— Вот это должно помочь… Как я уже говорил, достаточно опытный маг может, воспользовавшись собственной Книгой, переправить путешественника в начальную точку. Не думаю, что дело серьезно усложняется, если речь идет о двух путешественниках… Держите.

Сэмюел аккуратно взял в руки диск Ра, обыкновенную монету с изображением каких-то растений и отверстием в середине, но обладающую характерным теплом.

— Вы спасаете нам жизнь, великий жрец.

— Это моя обязанность в деле служения Амону. Кстати…

Он как-то странно взглянул на Сэма — будто хотел его загипнотизировать. На мгновенье у мальчика даже возникло ощущение, что невидимая рука коснулась его мозга. Довольно неприятное, вообще говоря, ощущение…

— Я старею, — мягко проговорил старик, ослабив хватку. — Тело мое изнашивается под неотвратимым влиянием времени, я это чувствую. Я не вечен, вы сами убедились в этом, побывав в моей гробнице в Фивах…

Сэмюел хотел рассказать старику, что ему еще жить и жить, что впереди у него много лет, но Сетни жестом остановил его.

— Тс-с, мой мальчик! Я не хочу ничего знать ни о своей смерти, ни о том, что случится до нее или после. Это одно из условий честного исполнения моих обязанностей… Но, как бы то ни было, однажды Камням Тота понадобится новый хранитель. Человек, способный противостоять соблазнам, которые предлагают путешествия, человек широкой души, способный отличить добро от зла, и такой, которому хватит мудрости, чтобы не допустить нарушения хода времен. Этот последний пункт — самый важный. Попытка изменить мировой порядок неизбежно приведет к страшным катастрофам. К несчастью, есть люди, которым это не приходит в голову. Вроде того человека, что использует знак Хатхор в собственных корыстных целях. Вот почему хранитель Камней так необходим… И я убежден, Сэмюел Фолкнер, что вы достойны этой роли.

— Я? — испуганно воскликнул Сэм. — Да я хочу только найти отца и вернуться с ним домой! И всё, точка!

— Конечно, конечно… — ласково улыбнувшись, закивал Сетни. — Пока еще слишком рано говорить об этом, слишком рано! Подумайте. И когда настанет момент — примите решение, которое сочтете правильным.

Великий жрец подошел ближе.

— Пора в путь, дети мои. До конца еще далеко, вас ждет множество дорог!

Он обнял их и на секунду крепко прижал к себе, после чего попросил подойти к Камню. Опустившись на колени и приготовившись приложить монету к солнечному кругу, Сэмюел не удержался и задал еще один вопрос, который так и вертелся у него на языке:

— Мы с вами еще когда-нибудь встретимся, великий жрец?

Сетни в ответ состроил непонятную гримасу.

— Уж точно не так, как вы себе это представляете, молодой человек.

Сэм лежал на боку и несколько секунд оставался без движения, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Его охватила безграничная усталость, будто тело было изнурено до предела. Однако он понимал, что усталость эта была не столько физическая, сколько душевная. Встреча с прадедушкой и прабабушкой, болезнь Лили, знакомство с великим жрецом Сетни, опасность остаться в прошлом навсегда — всё это сильно потрясло его. Пожалуй, он даже сам не мог признаться себе в том, насколько сильно. А еще он по-прежнему так и не сделал главного — не освободил отца. Сэм медленно открыл глаза, и, хотя и так уже понимал, где именно находится, зрелище, представшее его взгляду, было приятнейшим сюрпризом: ни плесени на стенах, ни ревущих машин, ни дохлых крыс в углах! Бледный свет ночника показался мальчику чудесным источником жизни, а желтый табурет, обычно такой унылый и обыденный, сейчас предстал предметом изысканного вкуса: Сэм снова был дома!

— Лили! — прошептал он. — Всё в порядке? Не ударилась?

Сестра лежала свернувшись калачиком и прижималась к Камню.

— Я с первого раз услышала, Сэмми, — медленно протянула она. — Зачем повторять?

— Это не я повторяю, Лили, это эффект эхо. Он возникает, когда возвращаешься в настоящее. Но это пройдет, не беспокойся…

Она с трудом приподнялась и встревоженно посмотрела на него.

— Сэмми, мы вернулись? Правда?

— Да, Лили, это наш подвал!

От избытка чувств девочка закрыла лицо руками и тихо заплакала. Сэмюел обнял ее и, когда ему показалось, что эффект от переброски немного рассеялся, помог сестре встать на ноги и вывел ее из тайной комнаты.

Наверху кто-то успел прибраться: кресла стояли на месте и часть книг вернулась на полки. Сэм подошел к входной двери и убедился, что в нее врезали новенький блестящий замок.

— Видимо, приходили дедушка и бабушка, — догадался он. — Наверное, они приехали вместе с полицейскими, когда те меня искали.

— Я так по ним соскучилась, поехали скорее домой!

Они выскользнули из магазина через заднюю дверь, пробрались дворами и сели на автобус, задаваясь вопросом, под каким соусом их сейчас съедят. Судя по часам, их небольшое первобытно-римско-американское приключение в настоящем заняло целый день, и дома их вряд ли ждали с тортом и цветами. Сэмюел не знал, чего бояться больше: полицейских, которые будут допрашивать его относительно ограбления музея, или адского дуэта Эвелин и Рудольфа. Потому что эти двое, дай им волю, с радостью нарежут его тонкими ломтиками и так, в нарезанном виде, отправят в исправительную школу. В полиции, по крайней мере, подобные методы запрещены…