На краю вечности. Книга 2 - Вера Бартон Страница 40

— Я хочу, чтобы ты ушел, — говорит Астрид.

— Не получится. Ты сама меня позвала. Милая Астрид, будет лучше, если мы будем дружить. Ты же ведь не хочешь, чтобы у тебя на работе, которой ты живешь, узнали, что дома тебя, волевую и надменную леди, бьет невзрачный мужик с пивным животом. Это может подпортить репутацию. Не находишь?

Мадам ничего не отвечает. Она подчиняется.

Астрид, лежит на животе, уткнувшись лицом в подушку. У нее стройная фигура, красивая спина, но шрамы заставляют ее стесняться своего тела. Я насчитал четыре от пулевых ранений — два на животе, один на плече, и еще один на правом бедре. Около двадцати от ножевых ран и три следа от ожога. Сзади на шее татуировка, похожая на штрих-код. Она блеклая, словно ее пытались чем-то вывести, но приглядевшись можно вполне разглядеть все цифры, что я и делаю. И все это она успела получить, пока была человеком. Кто же она? Подружка гангстера? Шпионка? Полицейская?

— Как ты стала вампиром? — спрашиваю ее я, проводя рукой по позвоночнику.

— Как-то, — глухо отвечает Астрид, поднимает на меня голову и с ненавистью смотрит в глаза.

— Тебя ведь не так давно обратили, — не обращая внимания на ее настроение, продолжаю я.

— С чего ты взял? — тут же ощетинивается Астрид. Садится на постели и поспешно прикрывается простыней.

— Опыта никакого. Ты даже не понимаешь, что значит быть вампиром. Тебя не научили. Из чего могу заключить, что тебя обратили против твоей воли, а потом бросили на произвол судьбы, — поднимаясь с постели, говорю я и начинаю одеваться. — По-хорошему, тебе нужна помощь и грамотный наставник. Ведь если коллеги заметят то, как ты дерешься… Им будет весело.

Не могу сдержаться от смеха и лицо Астрид заливает румянец. Она хватает подушку и со злостью швыряет в меня. Ладно, хоть не вазой и то хорошо.

— Напиши мне адрес, где будет проходить встреча с отверженными, — требует мадам Пайпер. Она встает с постели, путается в простыне, идет к комоду. Выдвигает ящик, достает оттуда что-то. — Наденешь на себя это… Не хочу, чтобы ты хоть одно слово скрыл от меня.

Жучок. Мог бы сразу догадаться.

— Нет, так не пойдет, — протестую я. — Что если меня обыщут и найдут его? О каком сближении тогда может идти речь?

— Тебя приведет сам Америго — это высший приоритет доверия. Ни одна тварь не посмеет в тебе усомниться. Так что не парься и делай, как я сказала, — жестко говорит Астрид, откидывая назад волосы. — Или у тебя от меня есть тайны?

— Никаких, — заверяю ее я.

Перед тем как поехать к Айлин в больницу заезжаю домой, чтобы переодеться и принять душ. Настроение у меня все еще паршивое и нет никакого желания его улучшать. В прихожей я сталкиваюсь с Диной, которая собирает близнецов в школу. Коротко поздоровавшись, беру ее за локоть и веду на кухню.

— То, что Айлин сей час в больнице — твоих рук дело? — строго спрашиваю я. Ведьма испуганно смотрит на меня. — Отвечай!

— Нет, — пытаясь освободиться от моих тисков, с вызовом говорит она. — Здесь вчера была Ирма, попробуй задать ей этот вопрос. Они сидели в гостиной, мило пили чай и обсуждали возможность еще одного дурацкого обряда. Зотикус, если ты на это подпишешься, то убьешь Айлин своими же руками! Ведьма Агли тварь, какую еще поискать! Ты просто попал под ее очарование!

— Но какая для нее корысть в смерти Айлин? — не понимаю я. — Или в гибели ребенка?

— Наши семьи всегда соперничали. Временами дело до ходило до войн, — рассказывает Дина. — Они нас ненавидят, считая более успешными и сильными. Елену тоже не миновала участь этой семейной ненависти. Она и Веста не поделили мужика, отца Василисы. Вторая седлала все, чтобы его увести. А он возьми, да и повесься от ее любви. А в записке предсмертной написал, что всю жизнь любил только Елену и выбирает смерть потому что не хочет быть рядом с ненавистной женщиной, от которой ему не уйти. Разве такое можно простить?

Вспоминаю, что это имя упоминала Ада, учительница Айлин, когда говорила, что ее бабушка изменилась после поездки во Францию к некой Весте. А Ирма сказала, получила наследство от женщины с таким же именем.

— Простить можно, все, что угодно. Было бы желание, — возражаю я.

— Запомни — Ирма враг нашей семьи. Она все делает только ради своей выгоды, — с уверенностью говорит Дина. — И я с ней согласна только в одном пункте — ребенок Айлин не должен родиться. Но судя по твоему выражению лица, с ним все в порядке, и он такой же везучий, как его мамаша.

— Мне очень хочется верить, что ты не причем, — отпуская ее говорю я. Дина потирает руку. Поднимает рукав и увидев синяки, тихо вздыхает.

— Не соглашайся ни на какие предложение Ирмы, — молитвенно складывая ладони, просит меня Дина. — Однажды, ты уже ошибся и это стоило жизни одной из Савро. Не повторяй своих ошибок.

Она бросает взгляд на часы, ойкает и бежит в прихожую к близнецам. Судя по суете, они уже конкретно опаздывают. Устало потираю лоб и поднимаюсь на верх. Нужно привести себя в порядок и собрать вещи Айлин.

Пока я стою под душем, в памяти обрывками всплывают воспоминания о ночи, проведенной с Астрид. Каким будет ее следующий шаг? Будет ли она мстить мне, за то, что проиграла? Или прислушается к здравому смыслу и поймет, что я больше не позволю ей собой манипулировать? Пожалуй, еще никто не доводил меня до состояния такого бешенства, как она.

Отжимаю волосы и натягиваю на влажное тело махровый халат. Рана еще полностью не затянулась и кровоточит по краям. Придется наложить повязку. Захожу в комнату к Айлин и открываю шкаф. Вынимаю оттуда теплое серое платье и плотные колготки. Взгляд падает на зеленую папку, небрежно перевязанную лентой. Руки сами тянутся к ней.

Сажусь на пол, развязываю слабый узелок и достаю стопку рисунков, сделанных простым карандашом. Здесь фантазийные существа, которые прорисованы с такой детализацией и точностью, что кажутся живыми. Портреты близнецов. Вот Петра стоит перед зеркалом и заплетает косы. Фео лежит на полу и, подперев рукой щеку, что-то читает. Арсен в вальяжной позе развалившийся на диване. На следующих десяти рисунках вижу Америго. Вот он курит, привалившись к изгороди; закован в цепи; задумчиво смотрит в даль; сидит на берегу моря; сражается с кем-то. Господи, сколько же их тут?!

Наконец рисунки с моим братом заканчиваются. Вот Бариново, дом, в котором мы жили. Рита с вязаньем в руках. Дина с Арсеном. Я, стоящий в одиночестве посреди леса. Склад и я распятый, с торсом утыканным, кинжалами. Жутковато это выглядело со стороны. И снова я. В одних джинсах стою возле зеркала и чищу зубы.

Добираюсь до последнего. На этом рисунке я и Айлин. Смотрю и не верю своим глазам. Мы занимаемся любовью. Нарисовано небрежно, но очень откровенно, со страстью. Никогда бы не подумал, что у нее есть подобные желания. Удивленный своим открытием, складываю рисунки обратно в папку, перевязываю лентой, возвращаю на место. Надеюсь, она ничего не заметит. Кладу ее одежду в пакет и отправляюсь в больницу.