Особенности воспитания небожителей - Ива Лебедева Страница 40

— Высокая кухня во все времена была для извращенцев, которым делать нечего и время девать некуда, — прокомментировала я, давя приступы дрожи и тошноты. — Черепаху жалко, но, с другой стороны… вареных раков я тоже ела, там процесс не сильно отличается, если подумать. Как ее из этого панциря выковыривать?

— То есть будешь есть? — еще раз уточнил принц. — Хм. Я думал, скажешь мне, что это слишком жестоко, и…

— Так она все равно уже вареная, — пересилила я себя. Тут главное — не показывать страха, как и перед любым хищником. Иначе он просто разорвет тебя на кусочки. — Какой смысл обесценивать страдания несчастного животного? Легче ей от моего сочувствия не станет. Другое дело, что сама я в жизни не буду так заморачиваться: припечет мне с голодухи и в отсутствие другой провизии съесть черепаху — сварю и съем без этих долгих ритуалов.

— Ты странная, — повторил хозяин застолья. — Ты уверена, что ты не демон?

Он даже протянул ко мне руку и пощупал воздух перед моим лицом. Потом медленно убрал ее и склонил голову к плечу.

— Нет, точно не демон. Значит, ты еще более странная, чем я подумал сначала. Но от этого я чувствую еще большее возбуждение.

— Лучше ешь побольше, — поежилась я. — А то одним возбуждением сыт не будешь.

— Почему ты не зовешь меня по имени? — вдруг спросил он, когда от черепахи остался один панцирь. Вот же дурь на самом деле: сто лет животина растет, а если ее тупо жрать — то там мяса на два укуса. Вообще того не стоит. Уф… что он там спросил? Ой.

— М-м-м… склероз? — предложила я объяснение.

— Что? — не понял демонический товарищ.

— Память плохая.

— Настолько, что не помнишь имени самого могущественного демона в трех мирах, к которому сама и взывала? — хищно и опасно улыбнулся похититель. Кажется, ему что-то не понравилось в моем ответе. Сильно не понравилось. А что делать, другого нету.

— Совсем память плохая, — мгновенно отмазалась я, подальше отодвигаясь от стола и от опасного демона. — Вот просто дыра на дыре. Наверное, головой часто ударялась.

— Когда это ты успела? — Красиво очерченная бровь чуть изогнулась скептически.

— Не помню! — с готовностью заморгала я.

— Вот как… Я ненавижу, когда мне лгут, смертная. Или что-то скрывают… — В комнате начали сгущаться сумерки, будто кто-то высасывал из пространства весь свет. Кожа моего похитителя тоже пошла темными волнами, а глаза загорелись тем самым лунно-желтым. И запах снова изменился. Я всем существом ощущала его раздражение и зарождающуюся бурлящую ярость.

— Клянусь своей жизнью: понятия не имею, как тебя зовут. Если и знала — то забыла! Ритуал был сложный, а я маленькая еще! — И подняла три пальца к небу, глядя на демона честными глазами сиротки Марыси. Одновременно мысленно прикидывая, что ближе всего драпать под кровать в спальне. Она как раз за дверью, дверь раздвинута, и я вижу цель. Там щель узкая, я влезу, а вот этот амбал с его широченными плечами — точно нет.

— Клянешься? — Спецэффекты слегка поутихли, но взгляд демона все равно не сулил ничего хорошего.

— Ага! — подтвердила я и рванула с низкого старта. Одно мгновение — и ужом скользнула под богато убранную лежанку, распугав несколько пищащих подушек. Уф… фу, здесь пыльно.

— Пчхи!

Рядом послышался звук медленных, но неотвратимых шагов, будто я участвовала в фильме ужасов и к кровати величаво топал то ли каменный гость, то ли еще какой чужой монстр.

— Это первый и последний раз, когда я прощаю тебе подобное. Но знай, девочка, — под кровать заглянули два ярко светящихся желтых прожектора, — ты жива лишь благодаря моему интересу. Если мне хоть на секунду покажется…

— Чихать тоже нельзя? — уточнила я осторожно, воспользовавшись паузой в его словах. Он, конечно, весь грозный. И реально страшный. И вообще. Но я уже заметила, что его можно сбить с настроя неожиданным вопросом или странным действием. Тогда демоническое любопытство пересиливает злость, и шансы уцелеть повышаются на глазах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Чихать? Что это? — предсказуемо озадачился он.

— Апчхи! — Грязи тут было и правда многовато. — У тебя плохо убирают, мне пыль в нос попала. А когда такое происходит, то организм человека непроизвольно пытается вытолкать ее наружу. И получается такой вот… а-апчхи! Я не могу… остановиться… Пчхи!

Это что? Землетрясение? Почему кровать дрожит и подпрыгивает?

А… нет. Это просто могучий демон, рассевшись на ней, бессовестно ржет.

— Меня зовут Тиньмо, смертная. Советую запомнить это имя накрепко и не уронить ни в какую… дыру памяти. Иначе пожалеешь.

— Если не будешь бить меня по голове, точно не забуду! — пообещала я, мысленно трижды послав этого гордого имяносца по заветному трехбуквенному адресу. Чтоб он туда пошел… и обратную дорогу забыл!

Юншен:

— А что я должен был подумать?! — сердито гудел басом господин Тан, неодобрительно сжимая в сильных пальцах крохотную фарфоровую чарку. На этот раз привычная посуда была заполнена не жасминовым чаем, а крепким рисовым вином, которое глава поместья себе сам и налил, проворно выудив из некоего ящика. — Посыльный какую-то околесицу бормочет, я только и понял, что дома беда. Вернулся — вроде не горим, но у женщин во дворах лица, словно сорокам горшок с блестящими колечками показали. Сюда сунулся — и что увидел?!

— Мне нет прощенья, господин Тан. — Я снова коснулся лбом сложенных на полу ладоней, принимая собственную несостоятельность как мужа.

— А теперь поднимись с колен и оденься, — едва сдерживая себя, произнес достопочтенный господин торговец. — С одной стороны, я понимаю, что моя девочка добровольно взялась за ваше лечение, осознавая риск. И понимаю, что три калеки вряд ли могли что-то противопоставить столь сильному существу. Но желание свернуть вам шеи за то, что не уберегли мою дочь, от этого не пропадает. А уж за то, что взялись за столь рисковое дело без подстраховки, вообще пороть всех троих надо. Господин Юэ, от вас я не ожидал.

— Ради оплаты долга и заглаживания собственной вины перед столь радушным хозяином можно ввязаться и в более опасную авантюру. Но если судить по справедливости, — спокойно протянул Юэ, поправляя полы женского ханьфу, — то часть вины лежит на всех. Возможно, демона привлекло большое количество низвергнутых небожителей в одном месте. И именно то, что ты привез меня в поместье, стало песчинкой, сломавшей спину верблюда. Я никогда бы не посмел обвинить своего близкого друга в собственном спасении, но вешать ответственность лишь на кого-то одного тоже глупо.