Помню тебя - Елена Арматина Страница 40

Завороженная случившимся нашествием жутких орков, Тамари одиноко стояла напротив столь дорогого ее сердцу голубого дома. Она просто поверить не могла своим глазам. Тот же забор, цветущие кусты, окна с нежными занавесочками. Ей казалось, что вот вот, и из двери выпорхнет златокудрая Тасся, а из — за дома выскочит с палкой ее Десмон. И ей даже привиделась их трехцветная кошка Велма, которая….

…. которая стремглав неслась мимо Тамари через весь двор и скрылась за домом. А за нею, вздымая пыль и разбрызгивая в разные стороны искры, с ревом несся черной тучей Морок.

Отрезвленная шумной погоней, Тамари еле успела подставить руки и подхватить своего сына. Он завершал несущуюся компанию и, зацепившись за кочку, уже летел носом вниз. Но ласковые руки мамы подхватили его. Тами нежно прижала его к себе, ладошкой вытирая зареванное лицо.

— Там…. Велма… Морок… Съест, — горько всхлипывал малыш.

— Не съест, милый, не съест, — успокаивала Тами ребенка. — Велма же умная, она спрячется.

И женщина несла, убаюкивая, своего ребенка через сад, который уже привели в порядок гномы, мимо беседки, аккуратно обходя журчавший фонтан. Тихо, стараясь не разбудить все еще всхлипывавшего во сне малыша, она открыла дверь в холл и пошла мимо стоявших плотной стеной демонов, которые словно повинуясь немому приказу расступались и почтительно уступали ей дорогу. Она выхватила взглядом Гранта, на целую голову возвышавшегося над другими и пристально смотревшего на нее. Словно тумблер какой-то переключился и в его глазах зажегся огонек. Огонек, не отпускавший ее, заставлявший закручиваться внутри нее томительную пружину.

— Тами! — визгливый, на грани истерики голос выдернул ее из плена стальных глаз.

— Олесся? — боясь, что это сон, Тами крепко закрыла глаза и открыла — зеленокудрое чудо не исчезло!

— Олесся! — и женщины обнялись, плакали и смеялись, что-то говорили друг другу, и опять обнимались.

Никого вокруг, кроме своей пожилой подруги не видя, Тами поискала взглядом того, кто совершил ради нее невозможное! Она была уверена, что это Грант устроил столь чудесное появление Олесси. Бабули — как ласково называли женщину дети.

Грант ревниво смотрел на обнимавшихся женщин, и вдруг словно споткнулся. Дыхание сперло, сердце пропустило парочку ударов, когда он встретился с ее взглядом. Взглядом, полном обожания и благодарности. Он и не знал, что на него могут так смотреть! Да за такой взгляд стоило домА с места сдвигать. Он уже хотел подхватить свою женщину и доказать ей, что он заслуживает и эти взгляды, и все другие, да в этот момент две маленькие детские ручки обхватили за шеи двух женщин и сонные губки пропели:

— Бабуля!

— Бабуля?! — переспросил Рагнар и удивленно почесал макушку. То есть то, что скрывалось под колтуном.

И тут началось. Все вокруг Олесси забегали, заметушились. Столы накрывают, покои готовят — одним словом, гость дорогой прибыл.

Женщины не могли друг с другом наговориться, а два демона ревниво кружили вокруг них — красавчик Грант и старый Рагнар. Такая метушня продолжалась до глубокой ночи.

***

Уже в замке в окнах погас свет, луна то пряталась, то вновь исчезала среди туч. А Грант все сидел и сидел во дворе голубенького домика, угрюмо пялясь в яркие окна и все не решался прервать щебетавших женщин. Ночь пробежит быстро, а с рассветом ему предстояло отправляться в поход, так и не дождавшись … да хотя бы простого "спасибо".

Тихонько скрипнула в ночи дверь. Чуткое ухо демона моментально уловило новый звук, а голодные глаза уже пристально вглядывались в тоненькую женскую фигурку, нервно стоявшую у открытой двери.

***

Вдоволь наговорившись и наплакавшись, Тамари дождалась, когда Олесся заснет в обнимку с маленьким Десмоном. И заботливо подоткнув вокруг них одеяло, вышла во двор.

Ей почему то весь вечер чудилось, что в окна кто-то заглядывает. И она даже мысли прогоняла, так ей верилось, что это был… Грант.

И вот теперь она судоржно вглядывается в густую темноту и потягивает носом — не слышен ли запах кофе.

Кажется, никого. Тамари расстроилась. Ей так нужно было расспросить о завтрашнем походе. Конечно, она лукавила. Судьба детишек ее, конечно, волновала. Но все чаще взгляд ее выискивал в толпе высокого демона со стальными глазами и … нежными руками. Сама засмущавшись своих мыслей, Тами почувствовала, как горячая волна какого-то дикого возбуждения пробежала по животу, груди, шее — и зажгла яркий румянец на щеках.

— Попалась!

Знакомый шепот, и к ее спине прижалось крепкое мужское тело.

С его влажных от росы волос на ее висок падает прохладная капля и стекает по щеке.

Он зарывается носом в волосы и обхватывает руками. Мужская ладонь залезает в вырез футболки и по-хозяйски обхватывает грудь.

Он мягко пощипывает за сосок, одобрительно дышит в ухо, и от прохладных от ночной росы пальцев тяжелеет грудь, по коже бегут дружные стайки мурашек. Грант тихо посмеивается, прислушиваясь к ошеломленному вздоху, которым она отмечает захват сосков. Гладит и потирает еще увлеченнее.

В овет на ее невольную дрожь, он подхватывает ее второй рукой под живот и утягивает куда-то вглубь сада. Под локтями вдруг оказывается холодный срез практически невидимого в темноте шершавого пня.

— Вот тут будет удобнее.

Она протестующе пискнула, но в это время его рука сползает с живота вниз, забираясь вовнутрь тугих штанишек и безошибочно ныряет за тесемку трусиков.

Вот тут звезды перед глазами и запорхали. Потому что Грант легко раздвигает складочки и ласкает их подушечками пальцев, обводя и проникая глубже, трогая, лаская, теребя. Он творит с ней нечто фантастическое, мгновенно сажающее ей голос.

— О-о-о. Может быть лучше … в комнате?

— Здесь интереснее, — горячо шепчет он в ухо и принимается покусывать и лизать ставшее чувствительным ушко.

Ноги слабеют, босые ступни скользят по шелковистой траве.

Грант спускается от уха к шее, целует и горячо, судорожно дышит, запуская будоражащие волны возбуждения прямо под кожу. Как сладкий яд, он отравляет своим жарким дыханием каждую клеточку, расплавляя ее скованность, подстраивая под свое тяжелое и в тоже время такое горячее тело. Он подчиняет ее, подталкивая, укладывая животом на пенек.

Темнота и тишина в саду, и в то же время отсутствие стен и преград для чужих глаз будоражит. Тами потрясенно дрожит и, наконец, полностью расслабляется, расстворяется в крепком и нежном захвате Гранта.

Грант поднимает повыше футболку, перекидывает ее через голову и запутывает, как веревками, руки.

Одним движением стаскивает вниз узкие штаны. Тоненькие трусики с треском рвутся и улетают в темноту. Втискивается между ног горячее колено.

— Раздвинь ноги. Еще немного. Умнииичка…