Илинара. Драготариус - Елена Шмидт Страница 40

— Продолжай, — попросил он.

— Мы с другом давно занимались тем, что разыскивали места, где происходят непонятные науки явления, а потому попытались его выследить, потому что правоохранительным органам это было не под силу. Правоохранительные органы — это люди, что следят за порядком в обществе, — пояснила она. — Но, когда мы нашли неизвестное существо в последний раз, он уже многих убил, и, по всей видимости, накопленную энергию, пустил на разрыв пространства. Я не знаю, как это точно делается, он что-то там выводил на стене, а потом прыгнул в открывшийся проход. Я пыталась остановить его, потому что он хотел убить ещё одну женщину, и, пытаясь спасти её, бросилась за ним. Но не поймала, проскочив в светящийся круг, упала в воду, а там что-то схватило и поволокло меня. Пришла в себя здесь.

— А что тебя волокло, видела? — спросил жрец.

— Не знаю, я испугалась и потеряла сознание. Знаю только, что оно было крупное.

— Скажи, а ты видела того, кто убивал? — жрец внимательно смотрел на неё. — Как он выглядит?

— Это не человек, — Лина поёжилась, вспоминая красные глаза, — это нечто, что вселяется в людей. У такого человека становятся красными глаза. Потом он ходит и убивает.

— Вселяется? Это что, дух? — Одион внимательно слушал её.

— Похож на тёмное облако, когда вне тела. Передвигается быстро. Метнётся, и нет его.

— Тебе что-нибудь напоминает? — Одион повернулся к Торагану.

— У нас в легендах было что-то такое, что называли порождением Тегауса, с которым воевала Илинария. Тогда ещё была разрушена та часть материка, — кивнул куда-то вдаль Правитель. — Но он не вселялся в тела. Он подкарауливал драготар и выпивал их.

— Значит, он был отсюда, — Лина внимательно слушала.

— Не знаю, не знаю, — Тораган всё ещё с недоверием посматривал на неё. — Как ты его назвала?

— Моралусом, и это не его я назвала, он сам так представился.

— Ты что, говорила с ним? — недоверчивый взгляд говорил о том, что ей не верят.

— Один раз, когда хотел меня убить. Он сказал, что драготары очень вкусные, и он любит питаться ими.

— И почему не убил? Увидел, что не драготарка, — опять ухмылка искривила идеальные губы презрением.

— Ну по большому счёту, — перебил его жрец, — в ней есть кровь драготар, и ты сам об этом знаешь, так что он мог почувствовать её.

— Золотинка не дала ему расправиться со мной, — решила ответить Лина, кивнув на ящерицу.

— Кто? — удивлённо переспросил Тораган.

— Моя ящерица. Не спрашивай, я не знаю, как она это сделала, но он, попробовав только забрать у меня силы, сразу умчался прочь, как будто обжёгся.

— Поэтому ты и хотела его схватить? Подумала, что сможешь? — усмехнулся Тораган.

— Да, именно так я тогда и думала, потому что остальных он запросто убивал, а у меня была защита.

— Это всё звучит забавно, только вот тот, кого называли порождением Тегауса, ни в кого не вселялся. Он нападал исподтишка и убивал, напитываясь жизненной энергией своих жертв. И чем больше убивал, тем труднее было от него скрыться. Хорошую придумали историю, чтобы внедрить тебя к нам, — Правитель не собирался доверять этой смазливой девчонке. Чем-то она его задевала. Наверно, абсолютно безразличным отношением к его персоне.

И чем больше он злился, тем больше Лина отстранялась от него, делая вид, что его не существует. Вместе с тем, он прекрасно понимал, что эту информацию надо тщательно проверить. Потому что, если есть хоть малейшая вероятность того, что древнее зло вернулось, надо срочно принимать меры.

— Я думаю, Тораган, — заговорил Одион после достаточно продолжительного молчания, во время которого девушка возилась со своей ящерицей, а молодой дрогатар бесился, — что не стоит скидывать тебе всё это со счёта. Жизни драготар не игрушки.

— Хорошо, я подумаю, Одион, а пока вели-ка ты достать из хранилища и проверить все древние амулеты, что спасали от порождения Тегауса, вдруг случится так, что они нам пригодятся.

Он бесился из-за того, что потерял такое совершенное тело, что не выпил ту девчонку, которая пахла драготарами. Но надо было уходить, у мерзавки могло быть что-нибудь ещё, что ему бы не понравилось, а он не хотел рисковать своей новой жизнью. Он только стал приноравливаться жить среди людей и выпивать их. Ему надо было набрать запас энергии. Моралус устремился к рабочим, что садились в автобусы, чтобы ехать домой. Он не выбирал, просто влетел в последнего, стараясь не задевать сразу мозг. Тот всё равно схватился за голову, кто-то стал говорить, что нужен врач, вдруг инсульт. Но Моралус затих, и боль от вторжения постепенно отпустила носителя.

Бритиш Павел Викторович сегодня отрабатывал последний день. Завтра он вылетал в Москву, к своей жене. Свою Тонечку он любил безмерно. Все удивлялись, что такая красивая женщина нашла в долговязом и нескладном Павле Викторовиче. «Она прекрасна», — говаривал Бритиш, рассказывая про свою супругу. И как всякая красота, женщина требовала достойную оправу. Потому инженер-пусконаладчик Павел Викторович работал со всеми сверхурочными и субботами, только чтобы содержать свой бриллиант в достойной оправе.

Так Моралус попал в огромный город. Павел Викторович решил сделать своей любимой сюрприз и не сообщать о дате приезда. Пусть Тонечка будет обрадована его неожиданным появлением. Голова у него слегка болела, люди косились, но он не обращал внимания. Заехав в цветочный магазин, он купил ей огромный букет бело-розовых роз со слегка зеленоватыми нижними лепестками, именно таких, как она любила. Потом отправился в ювелирный. У них с женой была такая традиция, он возвращался всегда с украшением, которое потом надевал на её обнажённое тело и любовался. Чаще это были подвески и кулоны, колье, реже — серьги и кольца.

Моралус к этому времени уже много знал про людей, про их обычаи и привычки, что как называется, куда они ходят, что делают и любят. Каждая жертва отдавала ему частицу своих знаний. Как правило, все были законопослушны и управляемы. Одно его безмерно удивляло. Женщин он считывал намного легче, и энергия у них была другая, более лёгкая, похожая чем-то на ту, что он когда-то так любил.

Павел Викторович вставил ключ в замочную скважину и, провернув, открыл дверь. Он уже хотел позвать своего котика, но услышал мужской смех в спальне. Опустив глаза, он увидел то, чего боялся больше всего в своей жизни, а именно мужские начищенные до блеска новые туфли. Кровь ударила в виски. Моралус в первый раз испытывал чужую жажду убивать. Он с интересом впитывал в себя чуждые эмоции. Разъярённый Бритиш бросился в зал. Там в сейфе у него хранилось шикарное охотничье ружьё. Он был непревзойдённый охотник. Ему хватило минуты, чтобы вытащить его из чехла, вставить патроны и захлопнуть затвор.

Одним рывком распахнул дверь, там уже что-то услышали и, отпрянув друг от друга, пытались принять более-менее пристойный для такой обстановки вид. Женщина сидела, закутавшись в простыню с высоко поднятой головой, словно и не её застукал на месте преступления муж. Мужчина стоял, застёгивая брюки, увидев направленный ствол, удивлённо приподнял бровь.