Ночная охотница - Сергей Осипов Страница 40

– Делаю что?

– Шираз, Бадахшан, Багдад, Магриб, Иерусалим, Константинополь… Это только за последние десять лет. Я не говорю о том, что было раньше, я не говорю о Заречных землях, я не говорю о Поднебесной империи… Что с тобой происходит, Ка-Щи? Чего ты добиваешься? Все эти женитьбы, все эти несчастные женщины…

– Похоже, ты и вправду из Его воинства, – сказал Ка-Щи. – Раз так много про меня знаешь.

– Я только не знаю, зачем ты это делаешь. Ты был великим воином, Ка-Щи, ты одинаково успешно бился с людьми и демонами, оборотнями и детьми ночи… Если тебе нужна была женщина, ты просто брал ее. Что с тобой произошло, Ка-Щи?

Задумался тогда Ка-Щи, но не потому, что не знал ответа на этот вопрос, а потому, что не знал, стоит ли на него отвечать. Не думал Ка-Щи, что придется ему раскрывать сердце свое перед незнакомцем у костра посреди степи, но в те дни сердце Ка-Щи было переполнено тревогами, и открыть его было просто необходимо, пусть даже и существу с лицом покойного Исмаила Исфаханского.

И сказал тогда Ка-Щи:

– В бессмертии, Люциус, есть свои недостатки. Со временем все начинает повторяться, все начинает надоедать. Мне стало скучно, Люциус. Давным-давно, когда я впервые осознал, кто я есть, а потом понял, что я такой один во всем мире, я решил, что окружен врагами. Я решил, что весь мир против меня, а стало быть, я имею право на войну с этим миром. И я воевал, Люциус, воевал многие века, воевал со всеми расами, что только есть на земле. Я убивал, меня убивали, но потом я начинал все сначала, пока однажды не понял: в этой войне нет смысла. Уничтожая иные расы, я по-прежнему остаюсь один.

– Можешь не продолжать, – задумчиво произнес Люциус. – Ты захотел продолжения рода…

– Я захотел закрепиться на этой земле, пустить в нее корни, потому что на протяжении столетий я был лишь горстью песка, который носит ветер, всего лишь перекати-полем… Я не хочу быть один, Люциус. Я хочу быть среди своих.

– Твое желание понятно, Ка-Щи, но не думал ли ты, что твое одиночество – это плата за бессмертие? Люди и демоны, к примеру, плодятся и размножаются, но век их короток. У них новое поколение служит продолжением старому, ты же сам продолжаешь себя, и в том твое отличие. В конце концов, таким тебя создал Он.

– Ну так и спроси Его, зачем Он меня таким создал.

– Боюсь, что это невозможно, – ответил Люциус.

– Почему же? Разве ты не из воинства Его?

– Вот именно. Он отдает мне приказы, а не выслушивает мои вопросы. Он создал тебя таким, вот и все объяснение. Между прочим, бессмертие – не только твой удел, Ка-Щи, но я не жалуюсь на скуку, ибо я на службе у своего господина.

– Может быть, Он и меня возьмет в свое воинство и это излечит меня от тоски и бесплодных надежд? Может быть, так я обрету цель в своей бесконечной жизни?

– Нет, Ка-Щи, – сказал Люциус с некоторой поспешностью. – Мы – избранные, мы – немногие счастливцы, что составляют Его воинство, и в этом нашеотличие. Постарайся сам обрести цель в своей бесконечной жизни.

– Тогда мне не остается ничего другого, кроме как продолжить путь во владения князя Руст ума. В надежде, что на этот раз мне повезет. Или ты хочешь сказать, что Он меня проклял и мне никогда не суждено обрести наследника?

– Я не хочу такого говорить, Ка-Щи, потому что никто, кроме Него, не ведает, что же Он действительно в тебя вложил и в чем состоит твое действительное предназначение в этом мире. Скажу от себя – похоже, ты достоин своего прозвища – Ка-Щи, пленник. Только теперь ты не пленник в каком-нибудь застенке или в высокой башне, ты пленник своих мечтаний.

– Все мы так или иначе пленники, Люциус, – ответил ему Ка-Щи. – Разве не так? Я пленник своих мечтаний, ты пленник своего долга.

– Мой долг – это не плен, – возразил Люциус. – Это предназначение.

– Как скажешь, – вежливо отозвался Ка-Щи.

И они разговаривали еще некоторое время, а потом Ка-Щи, пленник своих мечтаний, уснул. Проснувшись же, он не нашел рядом ни Люциуса, ни следов костра, однако ничуть тому не удивился и вскоре продолжил путь во владения князя Руст ума.

6

На седьмой день повстречался ему торговый караван, и великодушный купец согласился помочь страннику достичь земель князя Руст ума. Когда же на горном перевале караван был атакован разбойниками, Ка-Щи храбро сражался и своей рукой умертвил троих злодеев, за что получил в подарок от хозяина каравана неплохого коня. На этом коне Ка-Щи и прибыл в крепость князя Руст ума, где его давно дожидались, ибо новость о смерти ненавистного эмира Хартуна летела куда быстрее, чем вышагивали по степи ноги Ка-Щи, и быстрее, чем скакал подаренный ему конь.

Воины князя, да и сам Рустум громко приветствовали возвращение Ка-Щи, ибо гибель эмира Хартуна была поистине царским подарком. Хотя и не было о том отдельного уговора, но Рустум одарил Ка-Щи богато украшенным оружием, роскошной одеждой и дал ему прислужников из числа черных рабов. И все обращались с Ка-Щи уважительно, как с отважным воителем.

Прекрасная Джаншат радовалось больше всех, что ее жених вернулся живым и невредимым, получив к тому же дары от князя и почет всего княжества.

Осенью того же года сыграли они пышную свадьбу, и даже нищие в землях князя Руст ума получили тогда щедрые подарки, что уж говорить о воинах и советниках князя! К тому времени выстроен был дом для Ка-Щи и прекрасной Джаншат. Многие удивлялись, что дом тот выстроен вдалеке от крепости князя Руст ума, в уединенном горном месте, однако все признавали, что в доме всего с избытком – украшений, ковров, материй, причем таких, что и у царей не найти. Некоторое число невольников и невольниц работало в том доме, и разбит там был дивный сад, и текли поблизости чистейшие горные потоки, так что в конец концов решено было – нет лучше места для спокойной жизни, полной наслаждений. И возрадовались все за Ка-Щи и Джаншат.

Князь Рустум тоже был рад, однако в отличие от всех прочих знал он истинную сущность Ка-Щи, и это наполняло его сердце неясной тревогой. Князь видел, что дочь его любит Ка-Щи, также видел князь, что и Ка-Щи охвачен страстью. И все же дурные предчувствия не давали князю Рустуму уснуть, и даже на ложе с любимейшими из своих жен не находил он успокоения.

Так в тревогах прошла зима, и, как только стали проходимы горные пути, отправился князь навестить свою любимую дочь Джаншат.

Рассказывают, что по дороге князь увидел нечто удивительное: на камне сидела птица замечательно яркого оперения и громко щебетала. В тех местах ранней весной не видели прежде таких птиц, и князь задумался, что бы это могло значить. Советники наперебой заверили его, что это добрый знак, и князь сделал вид, что согласился.