Игры чародея - Дмитрий Браславский Страница 40

— Я разбил свой меч, потерял коня,

И метель на душе — как плеть.

Добрый старый друг, приюти меня,

Я не в силах ни жить, ни петь…

* * *

Выйдя из города через Ладакские ворота, они подождали, покуда Макобер не оплатил преждевременное развитие склероза сразу у дюжины стражников, и лишь затем повернули на восток.

Деревеньки, телеги, спешащие по своим делам всадники — неподалеку от Трумарита Майонтский тракт показался им весьма оживленным. Попадались и стражи — по крайней мере эта часть тракта охранялась неплохо. Однако чем дальше талисса уходила от города, тем более пустынной становилась дорога. Постепенно исчезли поля, а вместе с ними остались позади и маленькие ухоженные селения, поставлявшие в столицу герцогства все, чем была богата эта земля.

Оставалось позади и море. Вскоре Мэтт уже громко жаловался на жизнь, немилосердно потея в своем панцире и пыхтя, как кузнечные мехи.

— Может, я его сниму? — наконец взмолился гном, когда дорога пошла в гору, выводя талиссу на покатый зеленый холм, с которого можно было в последний раз полюбоваться на тоненькую полоску воды, поблескивающую на самом горизонте.

— Дело хозяйское, — пожал плечами Торрер. — Если встретишь Снисходительных, так и скажешь: «Запарился я вас уже тут ждать!»

Когда в свои сто сорок два года эльф впервые попал в степь, ему тоже казалось, что он не выживет. Обмороки, холодный пот, ощущение, что дышать уже больше нечем и незачем, — он вкусил этого в полной мере, хотя его спутники в один голос твердили, что лето для тех мест выдалось не особенно теплое.

Но потом школа мечников в Иратаке научила его носить доспех в любую погоду, обращая на него внимания не больше, чем на штаны или сапоги.

Остановившись, Макобер бросил печальный взгляд на море.

— Плавал?

От прозвучавшего из-за плеча голоса Моргиля мессариец чуть не подпрыгнул.

— Ходил, — не оборачиваясь, ответил он. — Давно, правда.

Хагни тихо хмыкнул.

«Кажется, он настроен посматривать на меня свысока. — Макобер почувствовал к жрецу острую неприязнь. — Только вот вряд ли он бывал хоть где-нибудь за пределами своего ненаглядного герцогства. А для нас — что одна дыра, что другая…»

— Скучаешь? — с пониманием спросил Хагни.

Макобер улыбнулся. Талиссу изрядно забавляла манера Хагни растягивать слова. В результате они начинали звучать невероятно плотоядно, словно в устах соскучившегося по свежей кровушке злодея. «Ску-ча-а-а-ешь…»

— Бывает. — Раздражение мессарийца куда-то улетучилось. — Во всем есть своя прелесть. Даже в бухтении гномов.

И, развернувшись, он двинулся вслед за талиссой, оставив озадаченного Моргиля в одиночестве.

Дорога оказалась на редкость спокойной. Герцог Этренский был одним из немногих государей, готовых раскошелиться на содержание специальной центурии порубежной стражи. И, судя по Хельгу айн Лейну, кого попало в ее ряды не брали.

— Вы бывали когда-нибудь в Майонте? — Мист приноровилась к размашистому шагу Хельга.

— Увы, — покачал головой Хельг. — Далековато. Ходить по этой дороге ходил, но в Майонте свои стражи.

— Что за странная идея — оставить без дела такое количество жрецов? — удивилась Бэх.

— Жрецов? — насторожился Торрер.

— Ты опять все прослушал! Хельг же еще на привале сказал, что служит Анди. Которая, кстати, всегда была с эльфами в прекрасных отношениях.

— И поэтому вы считаете ее богиней природы? — усмехнулся Торрер.

— А ты — нет? — невинно поинтересовалась девушка. — Хельг, а правда, кстати, что все стражи — жрецы?

— Мы в общем-то не совсем жрецы, — поправил ее айн Лейн. — Так, умеем кое-что.

— То есть как это — не совсем жрецы? — не поняла Бэх. — Честно сказать, плохо представляю себе, чтобы Тигру можно было служить наполовину.

— Так то — Темесу, — улыбнулся Хельг. — Анди спокойнее и… мягче. Она не требует, чтобы мы отдавали ей себя без остатка.

— А какая вообще связь между природой и порубежной стражей? — вмешался эльф.

— Помните ту историю: что общего между лепешкой и…

— Погоди, Мак, — поморщилась Бэх. — Вы что, еще и за лесом присматриваете?

— Они за всем присматривают: за лесом, за торговыми караванами, за недовольными, друг за другом. — Лицо Моргиля оставалось серьезным.

Хельг слегка побледнел:

— Да будет тебе известно, многоуважаемый жрец — уж не знаю какого бога…

За несколько лет службы Хельг успел свыкнуться с образом грубоватого рубахи-парня (или рубаки-парня, это уж как кому угодно) — недалекого, но оч-чень сильного и умелого. А что, девушкам в Трумарите нравилось. Скромненько и без претензий.

Но вот талисса… Неужели он наконец встретил людей, с которыми можно быть самим собой? Страж и надеялся на это, и боялся поверить…

Может быть, потому-то Моргиль так и раздражал его, что вносил в эти надежды обидный диссонанс, заставлял злиться, ссориться, выводил из себя. На глазах у талиссы.

— Я кого-то задел? — Хагни посмотрел на него в упор. — Тогда опровергни мои слова или не…

— Вряд ли стоит, едва начав путешествие, затевать свару. — Мист вытянула клюку между спорщиками, когда те уже готовы были броситься друг на друга. — Видно, ваш герцог и впрямь умом не быстр. Отправил бы уж лучше с нами своего придворного мага.

Чародейка, конечно, лукавила: она готова была отдать магу должное, но едва ли всерьез полагала, что тот окажется подходящим спутником в дальней дороге.

— Придворного мага? — озадаченно переспросила Бэх. — Не уверена, что в лесах он окажется эффективнее, чем…

— Господа, я вам не мешаю? — мрачно поинтересовался Хельг. — Может, как-нибудь без меня обсудите мои небывалые достоинства?

— Было бы что обсуждать, — бросил, отходя, Моргиль, постаравшись, впрочем, чтобы вполголоса сказанная фраза была услышана.

— Чего это вы вдруг? — Мист заставила Хагни замедлить шаг. — Не поделили что?

— Да нет, — нарочито равнодушно ответил жрец. — Вам не приходилось сталкиваться с этими ребятами?

Мист покачала головой.

— А вот мне приходилось. Уж больно прыткие, когда пятеро на одного.

— И айн Лейн был среди них? — Чародейка уже представляла себе, сколь приятное путешествие их ожидает.

— Вы же видите, что он еще жив, — глухо проговорил Хагни. — Но, поверьте мне, он ничуть не лучше. Я эту хватку за милю чувствую. С самого утра ко мне пристал: какому богу я служу да откуда взялся! Подозревает что-то, разнюхивает…

«Как же он старается казаться взрослым и серьезным! — подумала Мист. — И очень, очень опасным. Казаться, конечно, проще…»