Листик. Судьба дракона - Анатолий Дубровный Страница 40

Несмотря на отсутствие ограждения, ночь прошла спокойно. Видно, и звери и нежить боялись дракона, вернее, девочки, которая всю ночь проспала, завернутая в плащ барона. Спала она, положив голову отцу на колени. Гуго подозревал, что его друг так и просидел всю ночь, не сомкнув глаз. Проснувшись, капитан увидел, что барон гладит девочку по голове и счастливо улыбается, при этом его губы что-то шепчут. Гуго не расслышал что. Теперь же капитан с беспокойством поглядывал на своего друга, ведь отряд шел уже десять часов без привала, но барон не выглядел усталым. Капитана беспокоило и то, что отряд шел прямо в логово скальных химер, погубивших предыдущую экспедицию. Не то чтобы он не верил словам девочки, но все же…

Воины барона шли за своими командирами, не высказывая и тени сомнения: даже если на перевале засели скальные химеры, и барон с капитаном ведут их на верную гибель, то такова воля богов. И вообще, что может быть лучше для воина-норвея, чем смерть в бою?

Широкая площадка сменила узкую дорогу, одним боком прижимавшуюся к отвесным скалам, а другим нависшую над глубокой пропастью. Отряд остановился без команды. Пораженные люди замерли. Открывшаяся картина впечатляла. Над выходом на небольшое плато, где раньше делали привал торговые караваны и где принял последний бой отряд Тэрика, нависала скала, круто уходящая вверх. В эту скалу словно врос искусно высеченный барельеф – группа израненных воинов готовилась к последнему, безнадежному бою, впереди стоял их командир, наступивший на отрубленную голову скальной химеры. Помятые доспехи, меч в руке, направленный вниз, но готовый взвиться, нанося удар… Весь вид израненных и уставших воинов говорил о решимости принять этот последний бой. Конечно, сражение с химерами выглядело бы совсем не так. Неизвестный скульптор, даже не скульптор, а резчик по камню, изобразил все так, словно бойцы готовились противостоять равному противнику, а не горным чудовищам.

– Тэрик, – покачнувшись, глухо произнес барон. Гуго поддержал его. Воины-норвеи выразили свое одобрение, тихо загомонив. А капитан повернулся к девочке:

– Кто это сделал?

Удивление Гуго было понятно – такое не под силу одному человеку, тут нужен многодневный труд бригады каменотесов.

– Я! – гордо ответила девочка. – Я нашла здесь следы битвы и похоронила воинов. А они же были норвеями, доспехи у них были норвейские, – пояснила девочка, как она определила национальность погибших.

А потом продолжила, как бы оправдываясь и повторяя то, что уже говорила раньше:

– Но здесь же кругом скалы, копать тяжело. Вот я все и сожгла, ведь у норвеев же принято огненное погребение? Да? А потом согнала сюда скальных химер и тоже сожгла, ну как жертву. Мама мне говорила, что когда знатного норвея хоронят, то надо жертву принести, чтоб путь в Валгаллу был легким. Ведь они туда же уходят? Правда ведь? Ну и потом решила, что если тут они нашли свою смерть, то надо памятник им поставить, вот я и сделала.

Гуго недоверчиво покачал головой, но вслух свои сомнения не высказал, а вот у де Гривза подобных сомнений не возникло, он хрипло выдохнул:

– Ты все правильно сделала, доченька!

– А почему в шлеме? – спросил капитан, показывая на фигуру воина с мечом, которая выдавалась вперед из барельефа. – Ведь мы не носим закрытых шлемов!

– Но я же не видела его лица!

– Вот. – Барон снял с шеи медальон, где раньше лежало колечко, и открыл его. На внутренней поверхности крышки был выгравирован портрет юноши. – Вот это он. Тэрик!

Девочка взяла медальон, некоторое время его рассматривала, а потом вернула барону. Листик сделала в направлении скульптурной группы несколько шагов и вытянула вперед руки. Сорвавшееся с них белое пламя окутало фигуру, стоящую впереди. Когда пламя опало, у воина на голове не было шлема. Суровое лицо, выступающие скулы, развевающиеся волосы, крепко сжатые губы, взгляд, устремленный вперед. Высеченный из камня воин был похож на живого человека. Казалось, он сейчас с боевым кличем поднимет клинок.

Дружинники барона, словно повинуясь команде каменного воина, выхватили мечи и подняли их. Громкий боевой клич норвеев раскатился по окрестным горам. Барон спрыгнул с коня и опустился на одно колено перед девочкой:

– Спасибо, Листик! Спасибо, доченька!

Потом поднялся и громким голосом, так, как в былые годы отдавал команды, произнес:

– Я, граф Лэри де Гривз, барон Дрэгис, перед Единым и всеми другими богами, какие есть, и воинами своей дружины признаю Листика…

Он вопросительно посмотрел на девочку, та, поняв, что он хочет спросить, сказала:

– Листикалинариону.

– Листикалинариону, – повторил барон, – признаю своей законной дочерью и объявляю своей наследницей!

Боевой клич норвеев снова разнесся над горами, потом воины баронской дружины во главе с капитаном спрыгнули с коней и опустились на одно колено перед Листиком. Барон назначил своего наследника, вернее, наследницу. А то, что она девочка… Ну, значит, такова воля их командира и сеньора. И еще воины были благодарны ей за то, что она сделала для их павших товарищей. Ведь что может быть лучше для норвея, чем погибнуть в бою? Только погибнуть в бою с последующим огненным погребением!

Говорят, путь домой вдвое короче, чем путь из дома. Неизвестно, так ли это, но дружина барона Дрэгиса ночевала не в ущелье, где начиналась дорога на перевал, а у Драконьей пещеры. На этот раз свежего мяса у девочки не оказалось, ведь Листик не летала на охоту, но того, что осталось с прошлого раза, вполне хватило на всех, в хранилище с заклинанием стазиса мясо не портилось довольно долго.

– Кто накладывал заклинание? – спросил барон у Листика, показывая на каменный ящик. – Веточка?

– Не-а, это я. Мне Тайша показала, как это делать, – ответила Листик.

Она, Лэри де Гривз и два воина зашли в пещеру за мясом. Девочка не стала говорить, что ее заклинание, в отличие от маминого, держится всего неделю. Но, видно, поняв это, барон погладил дочь по голове, Листик прижалась к отцу и замерла.

На следующий день, ближе к вечеру, дружина барона подъехала к замку. Выстроенный на большой скале, он казался огромным, впрочем, таковы были все приграничные замки – бывшие крепости, предназначенные для обороны рубежей Старой Империи и для того, чтобы в случае опасности здесь могло укрыться все окрестное население с домашней живностью.

Из замка заметили подъезжающую дружину и опустили подъемный мост. Встречающих было немного: несколько воинов-норвеев, гном и пожилая полная женщина. Гнома заинтересовало сообщение о том, что перевал открыт. А женщина, увидев девочку, сидевшую на коне перед бароном и закутанную в его плащ, подбежала и поинтересовалась:

– Что ж ты такая худая! Где тебя господин барон такую подобрал!

– Герда, это дочь господина барона, – пояснил женщине Гуго.

Барон слез с коня и аккуратно снял свою дочь.

– Ой! Где же ты была? Как же он тебя потерять умудрился? И почему ты совсем неодетая! – не смущаясь, запричитала Герда и захлопотала вокруг Листика, как квочка, нашедшая своего потерянного цыпленка. Листик не захотела забирать платье из пещеры, мотивировав это тем, что ей не во что будет одеться, если придут гости.