Валюта смерти - Юлия Андреева Страница 40

– «Нейтралы» – это именно звери, не люди – буква закона. Им по-человечески не объяснить, они все поступки людей и помыслы, сподвигшие на свершение этих самых поступков, взвешивают и свой вердикт выносят. Они судьи и судебные приставы, весы и меч. Страшные гады – если разобраться! Попадись бойцам «Яви» или хотя бы «Нави» девка-нелегалка, они первым делом с нее пробу снимут, отымеют, то есть, потом деньги отнимут и отпустят восвояси, если им, конечно, план месячный сдавать не нужно. Сие, конечно, противно, но зато быстро и без волокиты. Когда план за грудки берет, им тоже нелегко приходится, должны тюрьмы да иные застенки народом пополнять. Мужика просто отметелят как надо и как не надо, могут сгоряча и инвалидом на всю оставшуюся жизнь сделать, позвоночник битой перешибут, так что всю жизнь под себя потом срать будет. Но это, если их как следует довести.

А «Нейтралы» не такие, на них подкуп не действует. Ни натурой, ни службой, ни денежными знаками – ничего на них не действует, одно слово – роботы, а не люди.

Наши еще голодом пытать любят, самое дешевое и безобидное средство, если разобраться, ведь коли сюда твой муженек или кто он тебе, заявится, ему ни крошки есть нельзя, потому как, если он хотя бы маковое зернышко проглотит, хотя бы один глоточек воды изопьет, – все. Был мужик, и нет мужика. Сначала образ, точно старая фотография, выцветет, а потом и сам пропадет, будто его и не было.

Аню передернуло, но она тут же вспомнила разговор с Яшей и то, как он голодал, оставшись в городе, и как рвался домой.

– А я у него есть могу? – На самом деле в доме отдыха им было как-то не до еды, но все же страшно, вдруг бы по незнанию… и…

– Тебе – без проблем. Даже нужно, а ему – никогда! Впрочем, если он будет сюда тур покупать, ему завсегда все про правила объяснят. Никто не хочет клиента терять. Но «Явь» его таким туром точно не обеспечит. Они вообще против того, чтобы люди после смерти продолжали друг друга любить. Чтобы погибшие отцы приносили в дом зарплату, чтобы умершие дети вырастали…

Ну ладно, передохнули, и пора. Ты, я по глазам вижу, из тех, кто нипочем не отступится, счастья своего смерти не уступит, так что я с тобою, можно сказать, как со своей, сейчас разговариваю. Закончатся денежки – все одно придешь в «Навь» работу искать, может, повезет, и найдут такую, чтобы ты со своим милым вообще не расставалась. Да… так что, по любому, скоро свидимся: либо в очередное путешествие по Ахерону тебя повезу, либо сама же меня на посту этом и сменишь.

– Да пока с деньгами вроде как все нормально, хотя, вы правы… – Аня потупилась. Но увидав, что Константин Захарович готов снова взяться за весла, одернула его за рукав. – Знаете что… – она замялась, вдруг испугавшись, а не пошлет ли ее перевозчик с таким предложением.

– Чего тебе, Анечка?

– А может, вы мне мобильник продадите, а? – Она заискивающе поглядела на Захарыча. – Вам ведь к своим звонить не надо, отработали смену – и дома. К чему такие траты? А в офис… в фирме ведь вам его бесплатно дали. Ну, скажете, что во время погони утопили, кто полезет проверять в огонь то? А я бы вам за него хорошую денежку дала. И потом еще, когда нужно будет класть на счет, я бы дала столько, сколько положить, и еще процент для вас за беспокойство. А?

– Продать? Ишь ты! Продать? И за сколько ж его продать? Я, почитай, сколько лет уж при реке и цен-то не знаю… – забеспокоился Константин Захарович.

– А цену просто подсчитать, – чарующе улыбнулась Анечка, – можете вы, например, сказать, сколько денег на вашем мобильнике, и сколько стоит, скажем, минута разговора с Тем светом?

– На счету? – Константин Захарович нажал несколько цифр, – на счету у этой штуки пять тысяч рублей.

– И сколько на них можно разговаривать с тем берегом? – Насупилась маленькой сумме Аня.

– Ну, если минута разговора обходится в пятьсот рублей…

– В пятьсот?! – Она чуть не призналась, сколько вынуждена выкладывать сама, хотя какой смысл скрывать от того, кто без проблем может добыть эти сведения? Только стыдно будет.

– Получается десять раз. – Перевозчик смотрел на Аню с любопытством купца, неожиданно подцепившего хорошего покупателя.

– Десять звонков и сам мобильник. – Аня протянула руку, и Захарыч послушно положил на нее красненькую «пудреницу». – Что же, сам мобильник не Бог весть что, впрочем, мне всегда нравились красные телефончики. За все это предлагаю… – она задумалась, Десять минут разговора стоили бы ей тысячу долларов, тогда как с телефона Захарыча выходило всего ничего. – А на городские он тоже столько жрет, или различает?

– Ясное дело, на городские рубль минута, входящие бесплатно. – Засуетился Захарыч.

– Ладно, сделаем так. Я беру телефон себе и отдаю вам за него… – Она мгновение колебалась. – Семь тысяч. И затем буду платить вам 20 процентов комиссионных за то, что вы будете класть деньги на этот счет. Идет?

– Да как же это… – Захарыч мялся. – А если по работе нужда придет, а если…

– Главное, чтобы, когда вы сообщите в фирме, номер не додумались заблокировать. Так что врите напропалую, мол, потерял, сгорел, ну, чтобы они не подумали, что кто-то другой воспользоваться мобилой без вас сможет. Заблокируют – вернете половину денег. Идет?

– Только что-то не больно-то много вы и предлагаете, барышня. Не куда-нибудь, на Тот свет звонить собираетесь, а цена… прямо скажем, точно за межгород.

– У вас на счету все равно лежат не ваши деньги, а деньги фирмы, то есть, и эти семь тысяч вы возьмете лично себе. В дальнейшем я буду давать вам по 700 рублей из расчета 500 за минуту и 200 лично вам. Опять же, возможно, что в вашей фирме существует услуга перевода денег с одного номера на другой, тогда вы можете перебрасывать мне деньги вашей фирмы и получать за это лично в свой карман. Убедила?

– Что же… деньги, конечно, мне нужны, только получается, что вы за счет пока предлагаете, а телефон, поди, тоже чего-то да стоит. А?

К тому же, если начальник меня за потерю штрафанет или морду начистит, кто штрафы или больничный мне оплачивать станет?

– Даю за твою бандуру еще три тысячи. – Она запустила руку в сумку и извлекла из-под подкладки припрятанные деньги. – Я, между прочим, тоже рискую…

– А если в фирме проведают, что ты монеты перестала покупать? Проведут расследование…

– Куплю парочку для отвода глаз. – Аня махнула рукой. – И потом, они же понимают, что у людей не всегда деньги есть, да и многие звонят только по большим праздникам, так что, думаю, если и проведают – не насторожатся. А я скоро еще тур куплю. К чему звонить, когда можно встретиться?..

– Что же, по рукам…

Оказавшись на своем берегу, Константин Захарович чинно довел Аню до поджидающего возле серой «шестерки» работника трансфер.

Что называется, передал с рук на руки.

Аня махнула ему на прощание, машина тронулась по темному проспекту Обуховской обороны, наконец-то она вспомнила это название, и мирно поползла в сторону более освещенных дорог. На переезде возле метро, где света было не в пример больше, перед светофором им пришлось притормозить. Не зная, чем себя занять, и не желая затевать общение с провожатым, Аня разглядывала витрины магазинов, когда чей-то пронзительный взгляд заставил ее вздрогнуть.