Тайна Хранителей - Андреа Кремер Страница 40

— Да брось, Коннор, — сказала Эдна и встала. — Давай найдем другой способ провести время.

Он улыбнулся:

— У меня есть мысли на этот счет.

— А у меня есть мысли получше, — сказала Эдна. Она села на стол, поставила ноги на скамью и положила на колени гитару. Перебрав несколько аккордов, она подняла голову и посмотрела на нас. — Есть пожелания?

— На твой вкус, — сказал Коннор.

Эдна запела глубоким низким голосом.

— «Мне жаль, что этот день закончился», — пела она.

Шей поднял голову.

— Дилан Томас?

Эдна сделала паузу, кивнула.

— Да. Для нас это нечто вроде гимна. Я сочинила музыку и превратила стихотворение в песню.

— Давно ты играешь? — спросил Шей, завороженно глядя, как пальцы Эдны движутся по грифу.

— С четырех лет, — сказала она. — Меня мама научила.

— Она самородок, и в том, как хорошо она играет, нет ничего удивительного. Эдне всегда все удавалось, с самого детства, — сказал Коннор, осторожно отбрасывая со лба девушки завитки темно-рыжих волос. Он осторожно коснулся нежной кожи на лбу девушки. Глаза Коннора сверкали.

У меня снова возникло странное чувство, похожее на озарение. Что-то важное скрывалось за постоянными перепалками между Эдной и Коннором. Я была уверена в этом так, словно знала их давным-давно. Все, с кем я здесь познакомилась, были как-то связаны между собой. У Коннора и Эдны тоже был какой-то секрет.

— Не сомневаюсь, — сказал Шей, не отрывая взгляд от быстро перебирающих струны пальцев Эдны. — Можешь научить меня?

Эдна снова прервала пение.

— Играть на гитаре?

Шей кивнул.

Эдна улыбнулась и похлопала по столу, предлагая сесть с ней рядом.

— Конечно.

Шей подошел к ней, сел, и она переложила гитару ему на колени. Я едва сдержалась, когда она придвинулась поближе и прижалась грудью к его плечу, чтобы показать, как нужно держать руки при игре на гитаре. Несмотря на то что я подозревала наличие связи между Коннором и Эдной, мне пришло в голову, что она могла быть уже в прошлом, а стало быть, девушка вполне могла положить на Шея глаз и питать надежду заполучить его в будущем. Я не сомневалась в чувствах Шея ко мне, но ничего не могла с собой поделать — ревность просыпалась каждый раз, когда я видела их вместе. Даже если она не интересует его как девушка, думала я, они, похоже, сошлись достаточно коротко. Ревность жгла мне грудь. Мне не хватало моих друзей. Особенно Брин. Несмотря на то что ей постоянно приходилось вытягивать из меня все клещами, ее преданность и искренняя заинтересованность часто утешали меня. Даже вожаку необходима поддержка.

Я силой заставила себя отвести взгляд от Шея и Эдны. Желание обернуться волчицей и распластать Эдну на полу становилось нестерпимым.

— Похоже, уже совсем поздно, — сказал Коннор, зевая во весь рот. Он, как и я, не мог оторвать глаз от неприличного урока музыки. — Эдна, я провожу тебя до дверей спальни?

— Что? — спросила Эдна, бросив на него мимолетный взгляд. — Мне нужен эскорт? Мы что, в девятнадцатом веке? Я что-то не заметила.

Коннор недоброжелательно посмотрел на Шея и в сердцах врезал по полу каблуком тяжелого солдатского башмака. Он вдруг показался мне беззащитным и ранимым. Таким любителя казарменных шуток я еще ни разу не видела.

— Нет. Я, собственно… — пробормотал он. — Ладно, спокойной ночи.

— Пока, — сказала Эдна, всецело занятая уроком игры на гитаре.

Но Коннор никак не мог решиться уйти и сидел, глядя на Эдну и Шея. На лице его отражалась странная смесь грусти и бешенства.

— Думаю, я тоже пойду спать, — сказала я. Пока пальцы ей не откусила, прибавила я про себя.

— Тогда я тебя провожу, — заявил Коннор. — И спою тебе колыбельную. А если повезет, ты покажешь мне, отчего воют волки.

По лицу его пробежала уже знакомая мне хитрая улыбка.

Шей очнулся от транса и злобно посмотрел на Ищейку.

— Спокойно, парень, — засмеялся Коннор.

— Будь внимательней, — сказала Эдна строго, ставя его пальцы в нужное место на грифе. — Здесь и здесь. Си-мажор.

Шей вспыхнул и резко повернулся к ней.

— Прости. Да, правильно, си-мажор.

— Не волнуйся, все получится, — сказала она, кладя подбородок ему на плечо.

Я вышла из столовой вслед за Коннором, чувствуя, что там, где когда-то был мой желудок, откуда ни возьмись появился трепещущий комок нервов.

— Приходится сдерживаться, да, детка? — спросил Коннор, когда мы вместе поднимались по лестнице. — В твоей жизни наступило время больших перемен.

Я распрямила спину, но ничего не сказала, не понимая, как следует воспринимать его вопрос.

— Тебе-то что? — спросила я и тут же пожалела о том, что позволила себе говорить таким грубым тоном. Я все еще не могла успокоиться, вспоминая о том, что Эдна сидит в обнимку с Шеем на кухонном столе. Кроме того, общение с Коннором напоминало поездку в вагончике по американским горкам: не было ни малейшей возможности понять, собирается ли он блистать казарменным остроумием или скажет что-то глубокомысленное. Мы общались с Ищейками всего один день, но мне казалось, что я получила эмоциональную порку.

— Вот увидишь, тебе придется научиться нам доверять… в конце концов, — сказал он.

Я решила, что лучше оскалиться на него, чем улыбнуться в ответ.

— В конце концов, может быть.

— Ну, ладно, — сказал он, останавливаясь у моей двери. — Спокойной ночи, волчица.

— И тебе того же, — ответила я и толкнула дверь.

Включать свет не хотелось. Я просто рухнула на постель и стала смотреть в темное небо над головой. Мысли лихорадочно носились в голове, и я чувствовала себя слишком возбужденной. Уснуть было невозможно. Тем не менее спать хотелось; я чувствовала себя усталой, даже истощенной. Но боль была сильней усталости.

Я совсем одна.

Я не понимала этого, но в тот момент мне стало совершенно очевидно: никогда еще в жизни мне не было так одиноко. У меня всегда были друзья, моя стая. Что бы ни случилось, я знала: они рядом. Теперь их не было, и я чувствовала себя потерянным человеком, лишенным определенных целей, не знающим, что делать дальше. Я бежала из Вейла не только для того, чтобы спасти Шея, но и чтобы помочь друзьям. Теперь возможность помочь им перешла в разряд эфемерных надежд, и даже мне казалось маловероятным, что моя мечта когда-нибудь осуществится.

Что же я в таком случае здесь делаю?

Я легла на живот, спрятала лицо в подушку и закрыла глаза. В комнате было холодновато, но я и не подумала накрыться толстым одеялом, лежавшим на постели. Руки и ноги мерзли, и от холода мысли приобретали все более безутешный характер. Дверь в спальню открылась. Я напряглась, но не пошевелилась, услышав, как кто-то входит. Щелкнул замок — дверь снова закрылась. Я уловила знакомый запах согретой весенним солнцем травы и клевера.