Блокада. Книга 3. Война в зазеркалье - Кирилл Бенедиктов Страница 41

Древнюю крепость на склоне горы было видно издалека. Ничего похожего на европейские замки — дикая, мощная архитектура, наводящая на мысли о троллях или циклопах. К ней поднималась узкая, заросшая колючим кустарником тропа. Наверху, у ворот крепости, сидел крупный блондин в камуфлированной форме горных стрелков. На коленях у него лежала штурмовая винтовка, в зубах торчала незажженная папироса.

«Это Раттенхубер», — понял вдруг Гегель. Без парадной формы и фуражки начальника охраны фюрера было трудно узнать. Да и курить при Гитлере Раттенхубер себе никогда не позволял.

— Здравствуйте, Иоганн! — крикнул Эрвин. — Это я, Гегель!

Раттенхубер без особого энтузиазма помахал ему рукой.

На подъем к воротам крепости у Гегеля ушли последние силы. Добравшись до Раттенхубера, он тяжело опустился на землю и с наслаждением вытянул ноги. Амидон еще действовал, но сорок километров, которые он отшагал с момента приземления, давали о себе знать.

— Теперь и вы здесь, Эрвин, — пробормотал Раттенхубер. — Осталось подождать, пока сюда прилетит сам фюрер.

«Да он же пьян!» — с удивлением сказал себе Гегель. Никогда в жизни он не видел главного телохранителя Гитлера не то, чтобы пьяным, но даже под хмельком.

— Что с вами, Иоганн? — спросил он. — Горный воздух на вас как-то странно влияет.

— К черту горный воздух, — буркнул Раттенхубер. — И горы эти проклятые к черту! Я по уши сыт своей идиотской миссией, Эрвин. Вы как хотите, а на меня она пусть больше не рассчитывает.

— Кто — миссия?

Раттенхубер не ответил. Он сосредоточенно пытался извлечь огонь из зажигалки, в которой, как показалось Гегелю, уже давно не было бензина.

Эрвин достал спички. С третьей попытки Раттенхуберу удалось прикурить — папироса дрожала в его пальцах.

— Штандартенфюрер сейчас в крепости? — спросил Гегель, подождав, пока Иоганн сделает пару затяжек.

— Возможно, — Раттенхубер пожал мощными плечами. — Не интересовался.

«Странно, — подумал Эрвин. — Он же ни на шаг не должен отходить от фон Белов — во всяком случае, так приказал фюрер».

— Сколько тут с вами человек?

— Рота лейтенанта Песситера. Но почти все вчера вечером поднялись к леднику — ждут прорыва русских.

Раттенхубер отвечал заторможено, как будто каждое слово давалось ему с трудом. Гегель смотрел, как папироса тлеет у него в пальцах.

— Вы привезли что-то для нее? — неожиданно спросил оберфюрер.

— Для нее? — Гегель сделал вид, что не понял вопроса.

— Конечно, привезли. Иначе зачем было тащиться в такую даль? Ну, так идите, найдите ее, она будет рада. Наверное.

Раттенхубер сплюнул. Гегель с усилием поднялся на ноги. Боли он по-прежнему не чувствовал, но тело под корсетом невыносимо чесалось.

— Ну что ж, — сказал он, — приятно было поболтать.

Оберфюрер не удостоил его ответом.

Марию фон Белов Гегель нашел без труда. Она сидела, поджав ноги, в тени разрушенной сторожевой башни и что-то вычерчивала на листе миллиметровки. Рядом подпирал каменную стену бритый наголо громила с петлицами шарфюрера.

Увидев Гегеля, Мария порывисто поднялась на ноги.

— Эрвин! Вы прилетели! Глазам своим не верю!

— Но вот же я здесь, перед вами, — улыбнулся контрразведчик. Наконец-то кто-то был по-настоящему рад его видеть. — Вы чудесно выглядите, Мария. Среди этих гор…

Фон Белов не дала ему закончить.

— Если вы здесь, стало быть, вам удалось! — выдохнула она, подходя совсем близко к Гегелю. — Ведь вам же удалось, Эрвин, правда?

Ее тонкие руки легли оберштурмбаннфюреру на плечи.

— Ну, не мучайте же меня, несносный Эрвин! Скажите — да?

Он помедлил, наслаждаясь мольбой в ее зеленых, больших, как у оленя, глазах.

— Да. Вы довольны?

Вместо ответа она наградила его поцелуем — влажным, манящим, чувственным. Гегель вдохнул запах ее волос — в нем угадывались слабые ароматы горных цветов. Впрочем, Эрвину не удалось насладиться им в полной мере — спустя мгновение фон Белов резко оттолкнула его от себя.

— Что вы нашли? Рассказывайте!

— Ваш прогноз оказался верен, — Гегель старался говорить спокойно, хотя сердце его билось в сумасшедшем ритме. — В Ленинграде нам удалось обнаружить один артефакт — попугая — и карту, сделанную в конце прошлого или начале нынешнего столетия английским военным топографом.

— Где они? — нетерпеливо перебила его фон Белов.

— Попугая я приказал доставить в Вевельсбург, как вы и просили. А карта у меня с собой.

Он двумя пальцами похлопал себя по карману кителя.

— Давайте же немедленно ее сюда! Эрвин, ну неужели вы не понимаете, как она мне нужна!

— И как же? — Гегель улыбнулся. Амидон в сочетании с близостью женщины кружил ему голову. — Что бы вы за нее дали, штандартенфюрер?

Ресницы Марии дрогнули.

— А что бы вы хотели получить взамен, Эрвин?

Чуть хрипловатый голос. Лукавый взгляд зеленых глаз. Тонкий запах цветов.

— Вашу благосклонность, Мария.

— Я и без того замечательно отношусь к вам, мой друг.

— Возможность побыть с вами наедине…

Она рассмеялась.

— Ну и фантазии у вас, Эрвин!

— Я пролетел пол-России, совершил ночной прыжок с парашютом, прошел сорок километров по этим горам только для того, чтобы отдать вам карту. И вы считаете, что я не заслужил награду?

Фон Белов посерьезнела. Повернулась к бритому громиле.

— Шарфюрер, оставьте нас. Проверьте посты.

— Слушаюсь, — недовольно буркнул громила. Отлепился от стены и, закинув за плечо автомат, нехотя удалился.

— Фрицци чрезвычайно мне предан, — словно оправдываясь, пояснила фон Белов. — Его предки на протяжении семи поколений служили моей семье… впрочем, это неинтересно. Итак, карта.

Гегель достал из кармана сложенный вчетверо лист. Осторожно, чтобы не порвалась старая, пожелтевшая от времени бумага, развернул.

— Это она, — прошептала Мария, — карта полковника Диксона… Никаких сомнений!

— Карта зашифрована. Ни одной надписи, только цифры. Видите?

— Так и должно быть! Это же «Золотая Заря», они были помешаны на нумерологии. К счастью, у меня есть ключ к их шифру.

Она присела на корточки и вытащила из вещмешка планшет.

— Смотрите, Эрвин! Я полгода убила на этот чертов шифр, но, в конце концов, все получилось.

Гегель заглянул ей через плечо. Мария быстро перелистывала страницы, исписанные колонками цифр и рядами странных значков и закорючек.