Выбор между двумя мирами - Кэтрин Сойка Страница 41

Я прошел через другие колонны и почувствовал, как меня обвивает, но тут же отпускает магическая пленка. Потом еще и еще, и наконец я вышел к тюремным камерам. Эти магические «пузыри» фиксируют проникновение или попытки убежать, которых здесь нет. Такой «пузырь» обволакивает незваного гостя и фиксирует его. Внешне это и будет выглядеть, как будто человек просто замер в какой-то позе, но на самом деле он просто не сможет двигаться.

Я шел по выделенной территории, чтобы заключенные не смогли меня достать. Давно сошедшие с ума люди действительно пытались ухватиться за меня. Словно я — их спасательный круг, путь на поверхность. Они не понимают, что давно утонули, им уже ничего не поможет. Узники продолжают тянуть руки, опаляя свою одежду и кожу о прутья. Они делают себе больно, хотя наверняка больше боли не чувствуют. Не умерли и не живут. Что-то между.

В их глазах читалось сумасшествие. Ни капли здравого смысла. Лишь безумно крутящиеся зрачки и выпученные серые глаза. Эти люди никогда не станут прежними, будут медленно гнить заживо в этом месте. Жестоко? Да, но по заслугам. В этой части тюрьмы сидят самые опасные преступники. Не просто убийцы, а нечто из ряда вон. Слава богам, что мы их поймали.

Я почувствовал отвращение, из глубины души прорывались капельки магии, которые так хотели уничтожить этот сумасшедший дом. Мне пришлось призвать силу воли, чтобы не сделать это. Как ни странно, это было сложно. Выдохнув, я пошел дальше, к нужной мне камере с номером сто шестьдесят.

Вокруг было шумно. Кто-то окликал меня, кто-то смеялся, а кто-то просто угрожал. Они пытались привлечь мое внимание и избежать своих мук. Но я не буду марать руки их кровью. Они недостойны этого. Но это желание давило на меня невидимым грузом.

Ненавижу это место. Терпеть его не могу. Я здесь не впервые. Иногда приходится работать в колонии. Но после какого-то раза меня перевели на другую работу, которую я в скором времени закончу. Найду Эмму и спасу ее! Мы избавимся от этого Темного клана, и все наладится.

Я прошел еще через одну пленку, и тишина стала опалять уши. Такие разные отделы. Чтобы попасть к самым сложным заключенным, нужно доказать право на это. Первый этап проверки — сможешь ли выдержать психологически. А теперь последний этап — тишина. Я посмотрел на заключенных, разыскивая нужную камеру. Многие люди прятались за кровати, кто-то просто делал вид, что не видит меня.

Но, несмотря на это, здесь я чувствовал себя хуже. Стало дурно. С первого взгляда нельзя понять, в чем подвох, почему этот отдел самый сложный, хотя предыдущий давит сильнее. На самом деле это из-за эмоций. Здесь сконцентрированы люди с ужасной энергетикой, и магия сама пытается вырваться на волю. Откликнуться на их желание умереть. И ты не сможешь остановить ее, если не обучен.

Я стал учащенно дышать, а сердце забилось быстро. Выдохнул и попытался успокоиться. Встал напротив нужной камеры. Узник устало посмотрел на меня, и мое сердце сжалось, а в желудок точно камень упал — я узнал в заключенном черты моего рода. И тут вспомнил, как моя мать говорила, что всех членов ее семьи, кроме нее, убили, но ее пощадили. Точнее, использовали и выкинули как ненужную вещь.

Я быстро понял, что это ее брат, мой дядя. А он лишь грустно улыбнулся. Словно понял то же самое, что и я. Но даже это не оправдывает его. Этот человек по своей воле предал семью, и я буду рад, если его накажут после того, как выпытают информацию.

— Хочу задать тебе пару вопросов, — начал я и тут же получил укоризненный взгляд в ответ. По моей спине проползли мурашки, словно я маленький ребенок и совсем не понимаю, что тут делаю.

— Не поздоровался и даже начал тыкать. Невоспитанный малый, — дядя рассмеялся. Меня это ничуть не задело. Наоборот, я больше расслабился.

— Ты не заслужил того, чтобы я с тобой разговаривал уважительно, — парировал я, и он согласно кивнул, словно все понял. Сейчас дядя не смахивает на сумасшедшего. Но судить сразу не буду. Здесь и сидят те, кто еще не настолько выжил из ума.

— Спрашивай, если хочешь услышать бред сумасшедшего, — и вот теперь я понял. Дядя притворяется, чтобы его казнили, он на удивление умен.

— Где находится клан? — задал я вопрос, и тот тут же подошел к железной решетке, схватился за прутья и уставился на меня глазами, полными сожаления. В голове начали появляться образы леса, полянки, здания и острова.

Вдруг он упал на пол и стал учащенно дышать. Вытер кровь под носом и рассмеялся. Я стоял, ничего не понимая. Узник столько времени ничего не говорил, молчал, а сейчас взял и раскрыл нахождение их логова. Зачем?

— Я виноват перед своей сестрой, — начал он, не дожидаясь моего вопроса, — я очень любил ее, но в то время я верил, что быть участником Темного клана — это нечто невероятное. Мне нравилось убивать людей, и я постепенно полностью отдался Темным. Даже когда члены моей семьи стали очередными жертвами, я не переживал, мне было все равно до поры до времени. Когда всех до единого убили и осталась только сестра, во мне проснулась совесть. Мне стало жалко Николь, и я понял, что нужно что-то делать. Я пожертвовал своей жизнью ради нее, и они забрали сестру, — он откашлялся. — Я помог ей сбежать, но она наверняка этого не помнит. Да и поняла все по-своему. Я ее выгнал. Выгнал, потому что верил, что она выживет.

— Почему пожертвовал жизнью, если ты жив? — спросил я, удивленно смотря на него.

— Ты даже не спросил, почему я поделился информацией именно с тобой, — дядя улыбнулся, и я заметил, что из его глаз, носа, ушей и рта текла кровь. Собрался звать на помощь, но он приложил палец к губам. — Мне пришлось принять экспериментальное заклятие молчания ради нее. Я должен умереть, если скажу, где находится здание.

— Почему я?

— Потому что я знал, что ты придешь сюда, уже тогда, когда ты родился. Знал и ждал. Терпел, чтобы показать это именно тебе, — он закашлялся. Я больше не мог смотреть на мучения и пошел в сторону второго крыла, — в архиве есть моя тетрадь.

Я резко остановился, но потом мотнул головой и побежал к охранникам. У меня нет доступа к архиву, не могу туда попасть уже много лет. Значит, проникну туда сам. Своими силами. Вот только главное, чтобы никто меня не заметил, ибо суд не будет ко мне снисходителен.

10.2.

Эмма

Вдох, выдох. Вдох… Я задержала дыхание, не имея желания больше дышать. Со мной пока что ничего не сделали, но ожидание приносит неимоверный дискомфорт. Ожидать всего, что можно и нельзя. Даже не знаю, что он может сделать со мной. А главное, не захотят ли «коллеги» Григория что-то сделать со мной. Выдох…

Приоткрыла глаза и посмотрела, на чем сижу. Оказалось, на полу, не в силах даже добраться до кровати, если это можно назвать кроватью. Пол грязный, словно его не мыли годами. В углу висит паутина, а стены покрыты большим количеством пыли. И сейчас мое платье напоминало сгусток пыли, стоило лишь прикоснуться к стене. Повезло хоть, что туалет есть. Воздух здесь сухой и пыльный, от чего время от времени я кашляла.