Сердце Мириаля - Мэгги Фьюри Страница 41

— В конце концов я нашел ее во внутреннем дворе. — Гальверон справился с собой, и теперь его голос звучал почти ровно. — Одному Мириалю ведомо, как она сумела пробраться туда незамеченной. Она пряталась в этом их нелепом фургончике.

Гиларра заметила, что он крепко прижимает к себе девочку — так крепко, что Аннас, должно быть, едва могла дышать, но она по-прежнему молчала и не шевелилась.

— Дай-ка мне ее, — сказала Гиларра, и Гальверон поспешно, почти с облегчением вручил ей свою драгоценную ношу — как будто, избавляясь от нее, он заодно мог избавиться от страшных воспоминаний.

Нежно напевая, Гиларра укачивала малышку на руках и старалась не думать о том, кто приказал убить ее. «Не сейчас, не сейчас, — мысленно напевала она себе в такт укачиванию. — Вначале займемся самыми неотложными делами…» Но даже загоняя чудовищную мысль в самую глубь своего сознания, Гиларра знала: рано или поздно та подымется на поверхность, и тогда ей придется думать о том, что Заваль, которого она знала всю жизнь и любила как брата, — этот Заваль обернулся вдруг омерзительным чужаком…

— Будь ты проклят, Заваль, за такое злодейство! Гиларра стиснула зубы, чувствуя, как нарастает в ней ненависть. Быть может, ты и вправду заслуживаешь смерти.

— Гальверон, — сказала она вслух, — принеси мне тазик горячей воды. Котелок вон там, сбоку от очага. — Гиларру тоже начинало трясти — как будто лейтенант, вручив ей девочку, передал вместе с ней и свою ярость. Ох, Заваль, Заваль, как ты мог сотворить такое?

В кухню заглянул Беврон, глянул на девочку, на лицо Гиларры — и быстро попятился назад, в комнату, чтобы не отвлекать от игры Аукиля. Меж бровей его пролегла едва заметная морщинка, и Гиларра хорошо понимала, что позже ей придется ответить на добрую сотню нелегких вопросов. Тем не менее она знала, что всегда может рассчитывать на его понимание. Сейчас она терпеливо раздела девочку и бережно вымыла. Мытье длилось долго, потому что Аннас никак нельзя было уговорить хоть на минуту вынуть большой палец изо рта. Обтерев девочку мягким полотенцем, Гиларра обрядила ее в одну из ночных рубашек Аукиля, но переодевание тут же пришлось повторить: Гиларра попыталась напоить Аннас теплым молоком, в которое было подмешано снотворное, но питье струйкой вытекло из безвольно приоткрытых губ девочки и, конечно же, намочило сорочку.

Тогда Гиларра отступила, надеясь в душе, что Аннас все же успела проглотить хоть немного молока и сумеет уснуть. Уложив девочку в большую супружескую кровать, Гиларра вернулась к Гальверону. Офицер стремительно расхаживал по кухне, точно посаженный в клетку волк, и глаза его горели ледяным огнем ярости.

— Почему? — спросила Гиларра. — Почему иерарх приказал совершить такое жестокое деяние? Хладнокровно убить женщину и ребенка…

Юный лейтенант с открытым приятным лицом поднял на нее глаза, которые никак нельзя было назвать юными.

— Ты его лучше знаешь, суффраган. Я надеялся, что услышу объяснение от тебя.

Гиларра наполнила кружку крепким чаем из котелка, что кипел на краю очага, и, заставив Гальверона сесть, сунула ему кружку.

— Ты подверг себя огромному риску, — негромко проговорила она. — Что ты станешь делать, когда Блейд и Заваль вернутся и не обнаружат трупа девочки?

Лейтенант пожал плечами.

— Наверное, сбегу, — устало ответил он. — Иначе — плети либо тюрьма, а то и виселица — если учесть, в каком сейчас настроении иерарх. — Он с мольбой, почти виновато взглянул на Гиларру. — Но я должен был спасти малышку, суффраган! Я не мог допустить, чтобы ее убили — такую кроху!

Гиларра, которая и прежде винила себя во всем, сейчас только с большим усердием предалась самоистязанию. «Это все моя вина, — размышляла она с горечью. — Я же знала, чувствовала неладное! Мне следовало тогда настоять, чтобы Аннас и ее мать пошли со мной. Если б я не отступила, сейчас Канелла была бы жива. Из-за меня жизнь этого чудесного юноши висит на волоске, его будущее загублено безвозвратно. Притом же иерарх, решившись на такое, не может оставить живого свидетеля своего преступления. Не обнаружив трупа девочки, он перевернет вверх дном всю Каллисиору, но найдет ее…»

Вот только Заваль скоро не будет иерархом.

С души Гиларры свалился огромный камень. Пожалуй, в конце концов есть свои преимущества в том, чтобы принять сан иерарха. Женщина похлопала Гальверона по руке:

— Не тревожься, дорогой мой. Когда вернется лорд Блейд, я лично позабочусь о том, чтобы этот случай нисколько тебе не повредил. Даю тебе в том слово чести.

Молодой офицер сдавленно ахнул:

— Ты хочешь низложить иерарха?

Во имя Мириаля, до чего же он сообразителен!

— Помалкивай пока об этом, слышишь? Скоро эту новость узнает весь город. — Гиларра затаенно улыбнулась — ее осенила идея. Когда она поднимется на вершину власти, у нее будет много возможностей защитить себя от интриг Блейда. — Послушай, Гальверон, если я стану иерархом, я намерена кое-что переменить. Не согласишься ли ты стать личным телохранителем?

Впервые за все время лейтенант улыбнулся.

— С радостью, миледи, — сказал он. — С радостью. Когда Гальверон ушел, Гиларра отправилась посмотреть на девочку. Аннас крепко спала, упрямо засунув в рот большой палец. Глядя на девочку — теперь уже наверняка полную сироту, ведь если Заваль так дешево оценил жизни матери и дочери, он не задумываясь прикончит отца, — встревоженная женщина пыталась собраться с мыслями. Пока что сделать ничего нельзя — только ждать и надеяться, что Гальверон попадет в Цитадель до возвращения иерарха.

Гиларра заломила руки. Как сможет она посмотреть в глаза Завалю — теперь, когда знает эту его страшную тайну? Что сталось с тем умным, слабым, меланхоличным, уязвимым юношей, которого она знала, ее собратом по детским играм, возлюбленным, с которым они раз в год совершали обряд солнцестояния? «Я тебя больше не знаю, Заваль, — с горечью подумала Гиларра. — Да и знала ли? Неужели все эти годы я ошибалась?»

Молитвенно сложив руки, Гиларра опустилась на колени рядом с кроватью и крепко спящей девочкой. Сейчас ей оставалось только одно — молиться. Молиться Мириалю за жизнь этой малышки и за спасение души Заваля.

Беда с этими людьми — они передвигаются так медленно! Шри, которой не терпелось поскорее исполнить поручение Совета, намного обогнала Элиона, который все еще карабкался по узкой тропе, ведущей к Змеиному Перевалу и Тиаронду, располагавшемуся у отвесного склона по другую сторону горы.

Необходимость не упускать из виду своего напарника волей-неволей раздражала и без того взвинченную фею. Насколько сумели определить старшие чародеи Гендиваля, та сторона Змеиного Перевала, что спускалась к Тиаронду, была именно тем местом, откуда Вельдан послала свой отчаянный крик о помощи. С тех пор как чародеи Тайного Совета услышали этот мысленный крик, уже миновали день и ночь, а теперь и второй день клонился к вечеру. Судя по тому, что за мысленным зовом Вельдан последовало глухое молчание, никто из троих не уцелел… но если все-таки случилось чудо и кто-то жив? Проворная фея поняла, что больше не в силах терпеть человеческую медлительность. Предоставив Элиону и его коню в одиночку штурмовать крутой склон, Тиришри стрелой помчалась вперед, чтобы обследовать перевал по другую, тиарондскую сторону горы.