Прикосновение тьмы - Скотт Вестерфельд Страница 41

Особняка, который Джонатан никогда прежде не видел. Ни разув жизни.

На горизонте появился горбатый столб легкого тумана, похожийна пыльного дьявола, которого они видели три ночи назад. Но этот был намногобольше и двигался. Черные ползучки, проворно махая крыльями, образовывали наддомом вихревую воронку.

— Вот черт. Похоже, без нас им никак не обойтись.

— Надеюсь, мы не опоздали. — Джессика досталафонарик и приложила к губам. Сквозь скрипучие крики ползучек Джонатан услышал,как она прошептала: — Представление.

Перед ними в воздухе закружилось облако и начало перетекатьв пустыню. Перепончатые крылья с ревом били по воздуху, точно сотня флагов насильном ветру. Может быть, ползучки уже собирались уходить, а может быть, ихдревние мозги уловили приближение огнетворца и им хватило ума улететь?

— Гм, Джонатан, не мог бы ты… — Джессика выставилавперед запястье.

Улыбнувшись, он медленно и четко проговорил, обращаясь кбраслету:

— «Акарициандоты».

— Спасибо, — откликнулась Джессика. —Постараюсь выучить. Обещаю.

— Придется с тобой позаниматься. — Джонатан снял сшеи цепочку и пробормотал: — «Эксцентричная». — Оружие надо на всякийслучай держать наготове, хотя сейчас, с Джессикой, оно вряд ли понадобится.

На вершине очередного прыжка фонарик у Джесс в руке ожил, ислепящий луч прорезал рой ползучек. Джонатан крепко зажмурил глаза, обожженныеневыносимым вторжением белого света в холодную вечную синеву тайного часа.Вместе с жуткими воплями, пронзившими тишину ночи, в память впечаталасьпоследняя увиденная картина: от прикосновения луча света ползучки вспыхнулиярким пламенем, и на фоне черного горизонта взорвался огненный клин. Самачерная луна поблекла в сравнении с мощью огнетворца. Джонатан ощутил запахобгоревшей плоти.

Он закашлялся и через силу открыл глаза.

Джессика смилостивилась и выключила «Представление». Стайкаползучек раскололась под световым лучом, оставив после себя лишь двебесформенные массы, которые уносились теперь прочь, в пустыню. На месте, гдесквозь тучу ползучек прошел луч, таяла пятнистая дымка, словно клубы дыма,оставшиеся после фейерверка.

Джонатан пытался проморгаться, чтобы пятна перед глазамиисчезли.

— В следующий раз предупреждай.

— Прости. — Джессика сжала его руку.

Даже сквозь вспышки света, отпечатавшиеся на сетчатке, онвидел ее безумные глаза, наэлектризованные волной прошедшей через нее силы.Там, где их ладони соприкасались, кожу покалывало.

Джонатан снова моргнул: у Джессики на запястье светилсябраслет, амулетики сверкали, как настоящие бриллианты.

Они сели на землю на лужайке перед особняком. Повсюду средиметаллических искр валялись дохлые ползунки. Джонатан опустился на колени иподобрал механический перфоратор. Стальная пластинка почернела от огня.

— По крайней мере, они погибли, сражаясь.

— Рекс! — позвала Джессика. — Мелисса?

В ответ они услышали какое-то шипение: влажный, бросающий вдрожь звук, вместе с которым возникла гадкая вонь. Из промежутка между домомКонстанцы и соседним, покачиваясь, возникла огромная фигура. Существо силилосьвыпрямиться, но лапы его разъезжались.

Джонатан заткнул нос, чтобы не чувствовать вони, и у негозаслезились глаза при виде чудовища.

Еще совсем недавно оно было тарантулом, и почти вся массасобралась в пузатом теле.

Но теперь оно отчаянно пыталось перевоплотиться, втягивалоноги, растягивалось, извивалось и морщилось, как гигантский волосатый землянойчервь. Из спины показалось мокрое бьющееся крыло, только наполовинусформировавшееся, слабое. Темняк снова зашипел на них, и поток зловонной жижихлынул из его пасти на землю всего в паре футов от Джессики.

Оно умирало.

— Закрой глаза, — сказала она.

— С удовольствием.

Сначала его оглушил вопль. Затем Джонатан ощутил вспышкупламени, почувствовал, как жаром охватило не закрытые одеждой участки тела,словно вспыхнул костер посреди пустыни. Он не смел дышать почти целую вечность,но потом наконец был вынужден наполнить легкие запахом умирающего древнеготемняка.

А когда Джонатан открыл глаза, кашляя и силясь вдохнуть, отчудовища уже ничего не осталось — только почерневший клочок лужайки да блескметалла. Джонатан сощурился, и глаза его заволокли слезы.

На том месте, где только что был темняк, в траве лежалколпак от автомобильного колеса.

— Вот что ранило темняка, — понял он.

— Ранило? — раздался голос. — Да мои«Категорически неоправданные законопроекты» показали ему, где раки зимуют!

Из-за дома, спотыкаясь, появились Мелисса и Рекс с чумазымилицами и руками, их импровизированные орудия метали синие искры.

— Если вы вовремя объявились подобрать остатки, это ещене означает, что все лавры тебе, Джесс. — У Мелиссы горели глаза, она едваудерживалась от смеха. Полоска пота на ее лице блестела, точно лезвие клинка.

Рекса, кажется, тошнило.

— Больше — ни за что и никогда, — тихо выдавил он,плюхаясь на крыльцо дома и устало закатывая глаза. — Значит, вы получилимое сообщение.

Джессика кивнула:

— Еле-еле. В следующий раз оставьте координаты.

Рекс задумался на секунду, потом ответил:

— Ой.

— Мы бы вообще не добрались, если бы в последний моментДжонатан не вспомнил, где живет Констанца.

— Вообще-то, раньше я понятия не имел, — вставилДжонатан.

Мелисса уставилась на него, прищурив глаза и с трудом прячасобственную ошарашенность.

— Но потом вдруг вспомнил, — тихо закончила она занего.

Джонатан посмотрел на нее и кивнул. Она что-то знала о том,что произошло в его голове.

— А что вы вообще тут делаете, народ? — спросилон.

— Мы весь день следили за Констанцей, — ответилРекс, — хотели выяснить, что делать с этим Эрнесто. Все без толку, так чтомы решили продолжить в тайный час.

Джонатан сдвинул брови и взглянул на Мелиссу.

— Ты можешь это делать? Читать мысли людей, когда онизамирают?

— Так лучше всего, — негромко ответила она, и отее улыбки у него мурашки по спине побежали. — Оказалось, что Эрнесто — еедвоюродный брат. Это все, что мне удалось узнать, пока не началась эта буча сволосатыми и чешуйчатыми.

— Кстати, о чешуе. Нам бы не мешало прибраться, —вспомнила Джессика.

Дохлые ползучки и останки темняка черными кляксами усеялилужайку. Вонь почти испарилась в огне «Представления», но трава под ногами досих пор была липкой.