Королева Шутника - Тамора Пирс Страница 41

– Пиончик говорит, весело.

Али улыбнулась.

– Я же обещала, что всем вам будет весело.

Лакей у входа сказал Али, что Дов прямиком направилась в комнату своей мачехи, а леди Сарэй все еще в постели. Али кивнула и поблагодарила, затем прошла к своей комнате, где, как она была уверена, ее ждали кипы донесений.

Проходя мимо рабочей комнаты магов, Али увидела, что дверь приоткрыта. Она заглянула внутрь. Лакей, служивший в доме Кадьетов, что через дорогу, сидел на табуретке. Его штаны были в пыли, а на скуле красовался здоровенный распухший синяк. Рубахи на нем не было, и поэтому был виден огромный кровоподтек на ребрах. Окобу за конторкой позади него толкла травы в ступе и перемешивала их с маслом. Над смесью клубился серебристый дымок ее силы.

– Бакар, что случилось? – спросила Али и прислонилась к дверному косяку так, чтобы саронг облегал ее формы. Она достаточно хорошо знала этого человека, чтобы позволить себе немного пофлиртовать с ним. – Такое чувство, что ты кому-то сильно не понравился.

Он оглянулся на нее и поморщился, пытаясь прикрыть одной рукой лицо, другой ребра.

– Ясные Глазки, мне не нравится, что ты видишь меня в таком жутком виде, – сказал он. – Ты не могла бы вернуться, когда Окобу вернет мне приличный вид?

Али улыбнулась.

– Если на тебе нет рубашки, смотреть на тебя одно удовольствие, даже когда ты весь в синяках. А что случилось?

Он уронил руки на колени.

– Я нагрубил солдату Королевского дозора, который стоял на воротах у рабских загонов. Они сгорели, знаешь? Доки и пятнадцать кораблей.

Али широко распахнула глаза.

– Это кому же могло прийти в голову такое безумие? – воскликнула она.

Он прекрасно понимал, что Али шутит, Али знала, что он понимает.

– Так что случилось-то? Что ты сказал стражнику?

– Да то же самое, о чем и ты спросила. Что случилось? И получил двойной удар этой проклятой кованой дубинкой и обещание отправить в Каноданг, если не унесу ноги прочь как можно скорее. – Бакар улыбнулся, в глазах появилась мечтательность. – Сходи, посмотри на это, Ясные Глазки. Все три причала и куча кораблей – сгорели по самую ватерлинию. Кто бы это ни сделал, он – художник. – Он тихо вздохнул. – За информацию, которая может привести к тем, кто это сделал, назначена награда в пятьдесят золотых ланов.

Окобу с горстью своего месива в руке подошла к Бакару и растерла снадобье по ране.

Али присвистнула, услышав про сумму награды. Это было больше, чем пять семейств в Среднем городе зарабатывали за год.

– На них сильно подействовала потеря кучи дерева.

– Ну, капитаны кораблей вопят, чтобы им заплатили за сгоревшие суда, но дело не в этом. – Бакар понизил голос: – Видишь ли, рабы попытались бежать и убили нескольких стражников.

Колдунья плеснула пригоршню своего зелья Бакару на лицо.

– Когда высохнет, само отвалится, и будешь как новенький, – сказала Окобу. – Иди-ка, попроси поесть у Чинаол. Средство высохнет, когда доешь.

Бакар вскочил с табуретки.

– Спасибо, Окобу, – сказал он, – ты только что спасла меня от неприятностей с моим хозяином лордом Кадьетом.

Он попытался обнять Али. Али дала ему подойти поближе, затем отскочила.

– Фу, плохой мальчик, – поддразнила она его.

– Но я же без рубашки? – удрученно напомнил Бакар, провожая взглядом Али, уходящую в свою рабочую комнату.

– Я уже восхитилась этим зрелищем, – ответила она и подмигнула.

Зайдя в кабинет, она закрыла дверь и села за стол. Как она и ожидала, стол был завален грифельными досками и бумагами.

Али взяла доклад, подтверждающий рассказ Бакара о бунте рабов. Там было больше подробностей – тот, кто писал донесение, сам работал в рабских загонах. Работорговцы в истерике послали делегацию коменданту гавани, умоляя возместить им стоимость кораблей, чтобы увезти оставшихся рабов на Картак. Комендант гавани ответил, что пошлет запрос министру торговли.

Али улыбнулась, и улыбка эта очень сильно отличалась от той, какой она улыбалась Бакару.

Во время послеобеденного отдыха Али поговорила с Триком, у которого были новости от темнят. Тот, которого Али оставила в книжном магазине друга Дов, Хербранда Эджклиффа, обнаружил, что магазин был центром заговора рэка. У самого хозяина в подвале часто прятались беглецы. Эджклифф и его жена, оба чистокровные луарины, участвовали в заговоре рэка, что необычайно радовало Али. Каждый случай, когда луарины помогали рэка, был лишним кирпичиком в стену между тихим сосуществованием и кровавой резней. Все темнята наперебой сообщали о реакции людей на арест герцога и поджог рабских бараков. И рассказы эти были так похожи, что Али попросила Трика сообщать ей только важные новости и, по возможности, не повторяться.

С Тонгканга от Навата не приходило никаких вестей. Он еще был в дороге. День-два придется подождать. Али велела себе прекратить думать на эту тему. «Ты сказала ему, что должна сосредоточиться на восстании, вот и сосредоточивайся», – проговорила ее сознательная половина.

Час послеобеденного отдыха заканчивался, когда добровольная помощница, работавшая в Среднем городе, пришла в комнату для встреч, чтобы поговорить с Али. Это была стройная молодая женщина-рэка.

– Петушок кричит в полдень, – назвала она пароль, данный ей кем-то из команды Али.

– Значит, пора петушку в кастрюлю, – дала Али условный отклик, означавший, что ей можно свободно передавать информацию. Али не видела раньше этой девушки. Возможно, та даже не знала, кто такая Али. Главное, девушка нашла нужную комнату и услышала правильный отклик.

– Сегодня утром, когда Королевский дозор пришел арестовывать герцогиню Номру и всю семью, никого в доме не было, – сказала швея, – их всех и след простыл. И рабы, и слуги – все ушли, до единого. Дозор забрал кое-что из имущества, но драгоценности миледи и ее семьи и вся их казна исчезли.

– Что-нибудь еще? – спросила Али. Швея кивнула.

– Пять арестов. Двух луаринов обвинили в продаже книг о ядах и магии рэка. Одного арестовали за неуплату налогов. Взяли печатника, который прятал дома карикатуры на регентов, чтобы распространить их потом по всему городу. Еще один арестованный – высокородный рэка, Мэйпан Клоулешат. Никто не знает, почему. На бумагах о его аресте стояла черная печать.

Али знала, что это означает: высокородный был арестован по личному королевскому приказу. Вручение такого приказа давало получателю возможность с честью покончить жизнь самоубийством, чтобы не страдать от унизительных допросов и казни.

«Может быть, это покажет высокородным рэка, что они могут потерять все, если не присоединятся к нам», – подумала Али.