Дитя падшего бога - Барб и Дж. С. Хенди Страница 41

Хейнас, покрытый черной грубой кожей, не сводил с нее взгляда и вдруг поднял когтистую руку к своей безухой голове. Провел по ней длинными пальцами, словно перебирая волосы, которых у него не было. Этот жест кое-что напомнил Магьер.

В Краю Эльфов, на суде перед Советом старейшин, появилась хрупкая крылатая женщина, ростом немногим выше, чем вот это существо. И эта покрытая перьями женщина провела изящными пальцами с птичьими когтями по волосам Магьер.

Из беззубого рта хейнаса вырвался шипящий треск, и его раскаленные глаза сомкнулись. Существо запрокинуло голову и обеими руками закрыло свое плоское лицо. Руки соскользнули ниже, и стало видно, что рот хейнаса приоткрыт, а лицо искажено страданием.

Скорбный рев, надрывный и хриплый, вырвался из его судорожно вздымающейся груди, как будто протрубили в осипший рог.

Камень под Магьер задрожал, отзываясь на этот звук, и от этой дрожи ее замутило. Руки ее подогнулись, и последнее, что она увидела, — разинутый рот хейнаса.

Вместо зубов там были два ряда черных пластин цвета тусклого железа.

Где-то, когда-то Магьер уже видела такое — и от этого ей стало страшно.

* * *

Малец увидел, как черный малыш оторвал взгляд от Магьер и, запрокинув голову к каменному своду, издал горестный рев.

Либо это существо узнало Магьер, либо знало, кто она такая.

С чего бы еще оно принесло ей подарки — оружие и разомкнутый обруч из загадочного металла? Ни Бротан, ни Нейна знать не могли, что Магьер появится здесь. Эти дары происходили от самих хейнасов.

Однако вид Магьер причинил их посланцу душевные страдания… а потом она рухнула без чувств.

— Магьер! — донесся крик Лисила.

Прежде чем Малец успел подползти к Магьер, хейнас опять завыл. И едва эхо этого воя утихло, а Малец сумел справиться с болью, раздиравшей голову, — черный малыш стремительно метнулся к краю пылающей пропасти.

Малец похолодел, увидев, как он прыгнул с обрыва в гигантскую пасть расселины.

Хейнас не рухнул камнем в пламя, но, казалось, завис в раскаленном воздухе. Алое сияние облило черный, с тощими конечностями силуэт, и он закружился в потоке восходящего жара — точь-в-точь гигантское насекомое, захваченное пустынным смерчем. И начал, кувыркаясь, падать вниз.

Малец ринулся к краю плато, торопясь, прежде чем хейнас исчезнет из виду, уловить в его памяти хоть какое-то видение.

Разум пса взорвался огнем.

В один миг пламя заполнило Мальца до краев, и не осталось ничего, кроме жгучей, непереносимой боли. Мир перед глазами Мальца исчез в ослепительной вспышке белого пламени.

* * *

Лисил, превозмогая слабость, пробирался к Магьер, когда слуха его достиг пронзительный крик Мальца.

Пес рухнул на каменный пол, распластался, извиваясь и подергиваясь всем телом, как будто пытался что-то с себя стряхнуть.

Лисил добрался до Магьер, ухватил ее сзади за ворот кожаного доспеха, но, потянувшись другой рукой за Мальцом, обнаружил, что пес лежит слишком далеко. Тогда он перевернул Магьер на спину, приложил ухо к ее приоткрытым губам и уловил едва слышное дыхание. Магьер была жива, но Малец все так же пронзительно кричал и скулил. Лисил двинулся было к нему, но тут чья-то рука ухватила его за плечо и рывком дернула назад.

— Я сам его понесу! — крикнул Сгэйль. — Возьми дары для Магьер и уведи ее отсюда!

— Что с Мальцом? — едва слышно прошептала Магьер.

Полуэльф стремительно обернулся и увидел, что ее глаза приоткрыты.

Плевать на то, что Сгэйль указывает ему, как поступать. И диковинные штуки, что валяются рядом с Магьер, нисколько ему не интересны. Главное сейчас — забрать из этого проклятого места ее и Мальца, прежде чем он сам свалится с ног от жары.

— Не знаю, — ответил он, подхватив с пола темно-золотой обруч и кинжал без рукояти. — Сгэйль понесет его.

Лисил продел руку сквозь обруч, протянув его до плеча, а потом зажал под мышкой этой же руки и кинжал, и свои новые клинки. Потом он поднял Магьер, перебросил ее руку себе на шею, а своей свободной рукой обхватил ее за талию. Ковыляя, они побрели к каменной лестнице и выходу, и ни один из них не оглянулся.

* * *

Сгэйль упал на колени рядом со скулящим Мальцом, больно ударившись о камни. И обхватил пса руками, жарко и лихорадочно шепча:

— Предки, сохраните его… молю вас… сохраните!

Малец неистово извивался в его руках, и к тому же он оказался куда тяжелее, чем ожидал Сгэйль. Эльфу дважды пришлось примериваться, прежде чем он наконец сумел ухватить пса. Нестерпимый жар отступил перед мукой терзавшей Сгэйля вины.

Это он привел к хейнасам чужаков. Это он привел сюда бледнокожую хищницу и бессильно смотрел на то, как ее «одарили» наравне с Лиишилом. А потом Малец — несущий в себе искру древнего Духа — рухнул, корчась в муках, на каменный пол. И как, почему все это могло произойти — Сгэйль понять не мог.

А все оттого, что он не смог отказать Бротандуиве.

Каждый день лишь усиливал смуту, которая царила в его душе, каждый день сызнова ставил лицом к лицу с невозможным — и в конце концов ему оставалось лишь одно: слепо цепляться за свою веру. Вот только если этот древний Дух умрет у него на руках — такого он не переживет.

— Тише, пожалуйста, тише, — прошептал Сгэйль на ухо Мальцу и, рывком подняв пса, побежал к выходу.

* * *

Кости Мальца превратились в раскаленные угли и изнутри выжигали тело. Огонь и прокаленный до белизны камень окружали его со всех сторон, слепили глаза. Пытка, терзавшая дух и разум Мальца, была порождена именно этим видением — воспоминанием, которое он похитил у черного гостя из огненной бездны.

Он видел сородичей черного малыша, которые рыскали и копошились между грудами дымящегося камня, с двух сторон подступавшими к огненной реке. Иные плавали в багрово-оранжевых струях лавы — угольно-черные крохи в широком тягучем потоке, который пылал так ярко, что больно смотреть.

Погруженный в это воспоминание, Малец увидел свои руки — с огрубевшей черной кожей, тонкие длинные пальцы завершались блестящими темными когтями, и эти когти ласково поглаживали раскаленный камень карниза, где он устроился, присев на корточки.

Тише, пожалуйста, тише…

Эти слова донеслись едва различимым шепотом в сознании Мальца — и боль, терзавшая его, стала уменьшаться, вскоре он чувствовал только приятный жар камня, которого касались его черные ладони и ноги.

А потом вспыхнул страх, потому что хейнасы разразились скрежещущим воем.

Угольно-черные тельца лихорадочно метались и подпрыгивали над бездной — так мечется стайка мышей в глухом закоулке, безуспешно пытаясь отыскать укрытие. Прокаленные дочерна дымящиеся стены расселины едва заметно дрожали. Непонятно, откуда появились пятна тусклого света. Но взгляд Мальца привлекло нечто иное.