Такая долгая ночь - Керрелин Спаркс Страница 41

– Что? – девушка недоуменно на него посмотрела. – Вертолет?

– Да, – Остин тихо ругнулся. – Я должен был услышать его приближение.

– О, Господи. – Дарси прикрыла рот дрожащей рукой. – Я говорила Берни нанять вертолет, но не думала, что он все организует уже сегодня вечером. Это просто ужасно!

На самом деле все было еще более ужасно, чем она думала. Остин был практически уверен, что с вертолета их снимали. Он опустился с Дарси в воду по самый подбородок.

– Не волнуйся, главное не смотри вверх.

Девушка застонала:

– Моя карьера в руинах, я больше никогда не смогу работать.

– Верь мне, я тебя вытащу отсюда.

– Как? Я практически голая.

– Я принес с собой большое полотенце. Подожди меня здесь, оставайся под водой и не смотри вверх.

– Окей, – она обняла себя руками и опустила голову.

Остин выбрался из ванны и пошел к шезлонгу, на котором оставил полотенце, при этом он старался сделать так, чтобы его лицо было отвернуто от вертолета. Вернувшись к ванне, он сделал из полотенца что-то вроде навеса, чтобы Дарси могла выбраться из воды. Когда девушка поднялась, Остин обернул полотенце вокруг ее тела. Вертолет был настолько близко, что ветер от его лопастей пытался сорвать этот импровизированный покров. Дарси задрожала от холода, крепче обхватила себя за плечи и еще ниже пригнула голову.

– Подожди… – Остин схватил с шезлонга жакет девушки и накрыл им ее голову. После чего поднял лифчик и туфли и передал их Дарси, потом выловил из бассейна платье.

А вертолет все это время висел над ними, и луч света следил за каждым их движением. Остин передал Дарси мокрое платье, заметив при этом, что лицо девушки исказилось от охватившей ее паники.

– Даже не заморачивайся, – попытался он перекричать шум пропеллера. – Они не знают, кто ты. Где остановились остальные дамы?

– На этаже для слуг, три лестничных пролета вниз.

Остин взглянул на лестницу:

– Прекрасно. Туда и пойдем. Все подумают, что ты одна из судей, а в свой домик вернешься позднее.

– Окей.

Остин провел девушку к лестнице. Луч прожектора не отпускал их ни на секунду. Остин взглянул вниз – в этом луче света его тело отбрасывало длинную четкую тень.

Он резко остановился.

Дарси встала рядом:

– Что-то не так?

Остин не мог произнести ни слова. Из его легких ушел весь воздух, а от головы отлила вся кровь. Казалось, земля задрожала под него ногами, и он качнулся, пытаясь удержать равновесие.

– Ты в порядке? – Дарси дотронулась до его руки.

Он уставился на девушку. Нет, это не могло быть правдой. Остин еще раз взглянул на пол. Тень была там, в гордом одиночестве высмеивая его слепоту. Какой же дурак.

– Адам? – она выглядела такой обеспокоенной. И почему она волновалась за него? Это у нее были проблемы. У Дарси Ньюхарт нет тени. Она – чертова нежить.

– Ты в порядке? – прокричала девушка сквозь шум.

Остин тяжело вздохнул:

– Дальше иди без меня, я вернусь и посмотрю, не оставили ли мы каких-нибудь улик. – Или доказательств того, что он там прохлаждался со своим врагом.

– Окей, – она добежала до лестницы и скрылась за дверью.

Дверь захлопнулась, а Остин так и стоял, уставившись на нее, пока этот чертов вертолет разворачивался и улетал прочь. Живот у парня свело – да здравствует некрофилия. У него было свидание с мертвой женщиной.

Остин медленно возвращался в реальность. Вертолет улетел. Он оглядел территорию бассейна, увидел свои шлепки у шезлонга, схватил их и пересек крышу, направляясь к противоположной лестнице. На небе висела луна, насмехаясь над Остином, обнажая правду – Дарси была порождением ночи.

– Нет! – он швырнул шлепки в небо, они перелетели через стену и исчезли из виду. – Черт возьми, нет!

Остин побежал по лестнице, но потом понял, что просто не в состоянии провести эту ночь в стенах пентхауза, рядом с вампирами. Не сейчас, когда его Дарси….

Он спустился на лифте на первый этаж, вышел из здания. Остин не обращал внимания на то, что асфальт ранит его босые ступни, просто продолжал бежать, пока не оказался около Центрального Парка. Но и тогда он не остановился и продолжил свой бег. Остин бежал, пока полностью не выдохся.

После чего остановился и свалился на ближайшую скамейку. Проклятье. От ужасной правды сбежать было невозможно.

Дарси – вампир.

– По-моему, я совершила ужасную ошибку, – Дарси стояла посреди спальни Ванды: дрожащая, в мокром белье, обернутая полотенцем.

– На вот, – Ванда передала ей другое полотенце. – Вытрись, пока я найду что-нибудь из одежды. – Она просмотрела свой гардероб. – Вот это должно тебе подойти, – и достала пару белых хлопковых трусиков. – Что за ошибка?

– Я чересчур много позволила себе с Адамом в джакузи на крыше.

Глаза Ванды расширились от удивления:

– О, в таком случае, – она отбросила белые трусики и достала красные стринги, – лучше надень это.

Фыркнув, Дарси подняла белые трусики и надела именно их:

– Я не должна была так себя вести. Должно быть, я была не в своем уме.

– Это называется вожделением, дорогая, – Ванда передала ей футболку и тренировочные штаны. – В этом нет ничего плохого.

– Это очень плохо! – Дарси натянула футболку. – Он смертный. У нас никогда ничего не получится.

Она рухнула на кровать Ванды, подруга села рядом:

– Ты к нему что-то чувствуешь?

Глаза Дарси наполнились слезами:

– Я пыталась с этим бороться, я же понимаю, что продолжительные отношения с ним просто невозможны.

– Когда любишь – возможно все.

Дарси тряхнула головой:

– Но не это.

Ванда встала и принялась ходить по комнате:

– Я когда-нибудь тебе рассказывала, что случилось со мной?

– Нет, – Дарси вытерла лицо. Ванда всегда была готова поддержать, но никогда не говорила о себе что-нибудь личное.

– Я родилась в маленькой деревушке южнее Кракова. Семья у нас была очень большая. И очень бедная. Когда в 1935 году умерла мама, я заменила ее для своих младших братьев и сестер.

– Должно быть, это трудно, – прошептала Дарси.

Ванда пожала плечами:

– Самое худшее было впереди. Когда на нашу деревню стали наступать немецкие танки, мужчины начали готовиться к сопротивлению. Мой папа умолял меня взять младших сестер и попытаться скрыться. Тогда я собрала немного еды и, взяв крошек, направилась на юг, к карпатским горам. Я… больше никогда не видела братьев и отца.