Талисманы Шаннары - Терри Брукс Страница 42

Или я королева, или нет. Элленрох верила в меня. Этого достаточно. Наш спор окончен. — Она остановила суровый взор на Этоне Шарте. — Мы должны быть друзьями и союзниками, первый министр, чтобы получить хоть какой-то шанс в борьбе против порождений Тьмы. Нам нужна сплоченность, а не взаимные сомнения.

Не всегда будет легко, но мы должны постараться понять друг друга, мы должны поддерживать и ободрять, а не высмеивать и принижать. Иного не дано. Может, нам и хотелось бы, чтобы все было иначе, но приходится принимать судьбу такой, какая она есть.

Рен перевела дыхание и обвела взглядом остальных:

— Как некогда Элленрох, так ныне я прошу вашей поддержки. Я считаю, что нам следует выйти навстречу армии Федерации и далее поступать так, как подскажет разум. Я думаю, мы найдем союзников и они помогут нам. Но просто скрываясь, мы ничего не достигнем. Федераты надеются, что мы останемся одни и без какой бы то ни было помощи. Нельзя показывать, что мы напуганы и одиноки. Мы старейший народ земли и должны собрать воедино всех остальных. Должны повести за собой другие народы, более юные. Должны внушить им надежду. — Она посмотрела на членов Совета. — Кто встанет рядом со мной?

Трисс поднялся сразу же, вместе с ним, выглядя очень смущенным, поднялся и Тигр Тэй, к приятному удивлению девушки, встала и Фруарен Лаурел, не сказавшая ни слова за все время Совета.

Рен выжидала. Четверо стояли. Четверо продолжали сидеть. Из четверых стоявших только трое были членами Совета — Тигр Тэй был всего лишь посланцем своего парода. Рен не хватало поддержки, в которой она так нуждалась.

Она обратила взор на Этона Шарта и протянула к нему руку, приглашая присоединиться к ее сторонникам. Он удивленно посмотрел на нее. Некоторое время первый министр колебался в неуверенности, но затем протянул руку в ответ и поднялся.

— Повелительница, — признал он с низким поклоном, — как ты и сказала, нам надо держаться вместе.

Барсиммон Оридио тоже встал:

— Лучше бойцовый петушок, чем полудохлый цыпленок, — пробурчал он, покачивая головой и глядя на Рен с восхищенным блеском в выцветших глазах. — Твоя бабушка действовала бы так же, повелительница.

Джаллен Рул и Перек Арундел тоже неохотно поднялись, растерянно поглядывая друг на друга. Они не были согласны с Рен, но не осмеливались противостоять ей. Девушка милостиво кивнула им. Ей приходилось довольствоваться тем, чего удалось добиться.

— Спасибо, — тихо произнесла она, пожимая руку Этона Шарта. — Спасибо вам всем. Давайте запомним то, чего мы достигли этой ночью.

Уверенность в сотоварищах поможет нам выстоять.

Она обвела взглядом стоящих вокруг нее соратников. Глаза подданных были устремлены на нее. Она завоевала их, наконец став их полновластной королевой.

Два дня выжидал Уолкер Бо, прежде чем предпринял новую попытку убежать от порождений Тьмы, осаждавших Паранор.

Вероятно, он не решился бы на это повторно, если бы не осознавал опасность собственной нерешительности. Чем дольше он обдумывал, как вырваться на свободу, тем больше ему казалось, что над этим еще некоторое время стоит поразмыслить. Любой план имеет недостатки, и Уолкер бесконечно проверял и перепроверял все, что приходило ему в голову, и никак не мог остановиться ни на одном из замыслов.

Все идеи ему поначалу нравились, но когда он обращался к их слабым местам, немедленно начинал сомневаться в себе.

Очевидно, это было то самое состояние, которое так желали вызвать у него порождения Тьмы.

Первое столкновение с Четырьмя всадниками сокрушило его физически, но не телесные раны тревожили Уолкера. Его беспокоило психическое потрясение, оно не уходило из памяти, изводило, как лихорадка. Уолкер Бо привык всю жизнь контролировать себя, прекрасно справляться с возникающими трудностями и не поддаваться чужому влиянию. Он достиг невозмутимости благодаря одиночеству и обособленности Темного Плеса, места, где все опасности, подлежащие преодолению, и все проблемы, подлежащие разрешению, были привычны и знакомы. Помогала ему и его необычайная одаренность. Он владел особой чудесной силой, интеллект его прочно покоился на даре предвидения и навыках — от врожденных, инстинктивных, до тех, что он сам у себя развил, и поэтому Уолкер во много раз превосходил всех, против кого ему до сих пор приходилось применять свои способности.

Теперь все переменилось. Он покинул Темный Плес и вступил во внешний мир. Этот мир стал его домом, а прежняя жизнь ушла вместе с маленькой хижиной у Каменного Очага. Путь, избранный Уолкером, изменил его бесповоротно, как сама смерть. Взявшись выполнить предначертания Алланона, он стремился к неизбежной развязке. Отыскав Черный эльфийский камень и вернув на место Паранор, он стал первым из новых друидов, человеком, разительно отличавшимся от того, каким был всего несколько дней назад. Преображение наградило его более тонкой интуицией, новыми силами, знаниями и могуществом. Но и взвалило груз ответственности. Теперь ему приходилось решать серьезные задачи, и врагам не терпелось расправиться с ним. Будет ли ему сопутствовать успех? Это оставалось под вопросом. Уолкер Бо мог проиграть и кануть в неизвестность, но и противоположный исход не исключался. Он повис над пропастью.

Порождения Тьмы знали это. Они явились сразу, как только узнали о возвращении Паранора. В роли друида Уолкер был новичком, почти ребенком, он был до жалости уязвим. Не дать ему и носа высунуть из крепости, смутить душу, воспрепятствовать приобретению опыта, убить его, если удастся, — вот в чем заключался их план.

И пока он удавался. После первой злополучной попытки бегства Уолкер вернулся в Паранор, усвоив несколько весьма неприятных истин. Во-первых, ему не хватает сил, чтобы вырваться на свободу в открытой схватке. Четыре всадника сильнее его и не хуже его владеют магией. Во-вторых, он не может незаметно проскользнуть мимо них. В-третьих, что обиднее всего, они опытнее и совсем его не боятся. Они пришли сюда, потому что разыскали его, причем сделали это открыто, не скрываясь. Они вызвали его на бой. Они кружат у Паранора, пренебрегая опасностью и не страшась Уолкера. Он оказался пленником в собственном доме, и ему остается ломать голову, как выйти из этого положения, в то время как Четыре всадника полностью владеют ситуацией.

— Ты слишком терзаешься, — наконец сказал Коглин, в очередной раз обнаружив его на стене башни. Уолкер, бледный, измученный и подавленный, не сводил взора с кружащих внизу призраков. — Посмотри на себя, Уолкер. Ты почти не спишь. Ты совсем не следишь за собой — со дня возвращения ты ни разу не мылся.

Ты ничего не ешь.

Худощавой рукой старик потер подбородок.

— Подумай, Уолкер. Именно этого они от тебя и добиваются. Они боятся тебя! Иначе просто напали бы на крепость — и делу конец. Но они поступают иначе — заставляют тебя сомневаться в себе, усугубляют твою мнительность, наводят на мысль о том, что ты уже проиграл.