Спасения не будет - Рина Белая Страница 42

Как это ни странно, но мы подружились с Ликерией, с этой несдержанной девчонкой, которая больше напоминала мальчишку: короткая стрижка, выраженная мускулатура, небольшая грудь и плечи более широкие, чем бедра — внешность на любителя. Я слишком поздно поняла, что ее красота крылась в силе характера. Лика знала, что ей нужно и упрямо шла к своей цели. Ее уверенность и любовь к жизни восхищали меня.

«Наверное, такие женщины и нужны королю», — думала я, шагая по коридорам лечебницы.

Я просмотрела почти все комнаты, прежде чем нашла нашего больного в обществе Ликерии, которая хрустела имбирным печеньем. От резкого, ароматного запаха у меня потекли слюнки.

— Присаживайся, — улыбнулась Лика и легким движением руки смахнула крошки с пледа.

Едва окинув взглядом мурлыкающую от удовольствия Лику со взъерошенными волосами и крошками печенья на губах, я поняла, что она пытается разбудить аппетит у больного. Однако, судя по нетронутому бульону, к еде Ориан остался равнодушен.

— Как ты? — спросила я, присаживаясь на кровать и принимая протянутую Ликерией печеньку. — М-м-м. Вкусненько!

Зеленый, словно его мучала сильная тошнота, Ориан болезненно поморщился. Я спрятала печенье в карман и отряхнула руки:

— Гадость какая-то, даже не смей пробовать.

Лика поперхнулась, а Ориан засмеялся, но тут же его схватил спазм и, стиснув зубы, он уткнулся лицом в подушку.

— Ему уже лучше. Жар спал и желудок больше не выворачивает, но он все равно отказывается есть, — пояснила Лика на мой обеспокоенный взгляд. Покрутив в руках покусанную печеньку, она тоже положила ее в карман.

— И это ты называешь «лучше»?

— Уж поверь. Я навещаю его каждый день, — улыбнулась Лика, помогая больному перевернуться.

Я почувствовала укор совести и тоже засуетилась, поправляя подушки и плед.

— Придвинься ближе, — вдруг попросил Ориан, протягивая ко мне руку. — На поясе следящее заклинание. Уберу.

— Нет-нет, — Лика схватила меня за плечи и повела к выходу. — Тебе нельзя обращаться к магии, иначе вновь откроется кровотечение. Отдыхай, мы зайдем позже, — сказала она и, прихватив с собой еще печенья, захлопнула дверь. Кто же мог подумать, что это «позже» наступит гораздо раньше, чем мы думали…

Мы гуляли по каменным дорожкам вечно цветущего розария, наслаждаясь прекрасной погодой, садом и ароматом цветущих роз. Как же хорошо без всех этих заклинаний, развеивающих запах. Просто чудесно!

— Дата свадьбы назначена, — словно невзначай обронила Ликерия.

— Да… — вмиг помрачнела я. У монарха не было причин медлить. Гости собраны, наряды пошиты, а украшения только и ждут своего часа, чтобы поразить всех мистическим блеском и удивительной красотой.

— Ты знаешь… я всегда мечтала увидеть столицу Себрийской империи. Слышала, почту там разносят призраки-почтальоны, а дремы (люди, не наделенные магией) живут в обособленных общинах? — защебетала вдруг Ликерия.

«Хотела бы я рассказать тебе правду, что тоже там не была, и знать ничего не знаю… — подумала я. — Но нет».

— Я жила в поместье моих родителей в городе Эпирии — это север империи. У меня были проблемы со здоровьем, и я почти никогда не покидала поместье. Так что… детство мое прошло тихо и в четырех стенах. Из воспоминаний — книги, да корзинки с пряжей, вот, пожалуй, и все. Скука.

— А я исколесила Лариусское королевство вдоль и поперек. Мой отец был вечно занят делами, и я болталась рядом, словно ножны на поясе… — ее лицо вмиг стало печальным. Оставив мягкий след на рыхлой земле, Лика сорвала желтый бутон и стала бессознательно перебирать в пальцах его лепестки. — Какая она, твоя мама?

Я несколько растерялась, но понимая, что Ликерия с замиранием сердца ждет мой рассказ, сказала ей правду:

— Мама опекала меня. Она считала, что я хрупкая и нежная как фарфоровая кукла. Я росла в любви и заботе, ошибочно полагая, что мир за стенами столь же ласков, как мамины руки. Все оказалось совсем не так…

— Счастливая ты, — с завистью в голосе сказала Ликерия и кивком головы указала на скамью, предлагая присесть.

— А я совсем не помню свою маму. Я ничего не помню и если бы не портрет Ноэми в кабинете отца… — Ликерия положила руки себе на колени и до белых костяшек сжала пальцы: — Она ушла из жизни, когда я была маленькой…

— У тебя возникало желание уйти вслед за ней?

Ликерия устремила взгляд на танцующую над цветком бабочку.

— Скоро уйду.

— Откуда эти ужасные мысли? — с упреком в голосе поинтересовалась я.

— Как-то ночью я подслушала разговор отца с одним очень странным магом. Они до рассвета листали родословную нашего рода, и вдруг отец сказал, что уже отчаялся найти того, кто способен снять проклятие.

— Какое проклятие?

— Никогда бы не подумала, что стану обсуждать это с тобой, но… — Ликерия сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями, и начала свой рассказ…

— Род Ридхестов берет свое начало со времен объединения лариусских земель и признания их единым королевством. Мои предки были отменными воинами, они свято хранили честь рода и трудились на его благо. Но однажды древнейший и почитаемый род стал истончаться, словно ручей, и сегодня он напоминает узкий проток, который вот-вот исчезнет. Все дело в том, что женщины нашего рода не могут перешагнуть отметку в тридцать лет. А началось все это с моей прабабки. Молодая была, гордым взглядом на мир смотрела — маг земли, каких поискать. Многие маги к ее ногам припадали, а она все нос воротила. Свое дело открыла, напарника толкового в помощники взяла. И вот однажды пришел ей заказ на огненную ягоду, а такая у нас лишь в «спящем» лесу растет. Жители окрестных деревень в лес тот без особой нужды не совались. А уж если пришлось, ходили группами и только в светлое время, вели себя тихо, рта почем зря не раскрывали. Поговаривали, что жил в том лесу настолько сильный медиум, что сами духи перед ним скалы раздвигали, из ледяного ручья поили, и камелек ему разжигали. Прабабка моя не из трусливых была — напарника под мышку и в лес. Несколько дней бродили они по лесу, да только впустую все. Замерзшие, усталые, они разожгли костер, и стали греть себя песней…

Ликерия вдруг замолчала, направив невидящий взгляд на яркое, залитое светом зимнего солнца, покрывало роз.

— Что было дальше? — не выдержала я.

— А дальше — больше! Явился к ним на поляну тот самый медиум и наказал, да так, что помощник скончался там же на месте, а вот сильная кровь древнего рода позволила прабабке выжить и даже вернуться домой.

— Она понесла?

— Нет, медиум не тронул ее тело… Он сделал невозможное. Он разорвал ее энергетическую связь с землей — прабабка больше не слышала ритмы земли, и не могла взывать к ее силе. Но зато ей стала подвластна водная стихия. Вот такая вот аномалия.