Легенда о белом бревне - Ива Лебедева Страница 42

— В призме в медеске рожают, там боли не чувствуешь, и все практически сразу регенерирует, — просветил меня натурально трясущийся и уже отстукивающий чечетку зубами Рич.

— Я дома рожать буду, у бабушки, — пропыхтела я, чувствуя, как костяная игла с какой-то странной скверной выводит предпоследнюю линию у меня на бедре. — Не доверяю я вашим… Ай! Медескам!

— Слушайте, а не рано ли вы тут про роды начали? — икнул Казуо.

— Да, лучше после ста пятидесяти… — заверил Рич, похоже от переживаний и сам не осознавая, на какую тему идет обсуждение.

— Из крайности в крайность.

— Все! — объявил, наконец, дедушка и отложил свои орудия пытки. — Жена, дай детям отвар. Пусть протрут им кожу, а потом спят.

Мы все трое тяжело выдохнули и в облегчении свалились на оленьи шкуры. Ну, точнее, свалились парни, а я просто уткнулась носом в шерсть, отпуская стиснутые в руках оленьи рога, и даже не смотрела вслед выбравшимся куда-то на волю бабушке и дедушке.

Правда, через минуту мой упорный Меч-медведь завошкался — у него чувство долга где-то прямо под свежей татуировкой активизировалось. Пополз по оленьей шкуре, добрался до плошки с темно-коричневой жижей — ягеля они там натолкли, что ли? Во всяком случае, воняет похоже. Нет, о полном составе я даже думать опасаюсь. Так вот… принц дополз, тряпочку намочил и двинул обратным маршрутом. Ко мне.

— Ну его, — бессильно хныкнула я, стараясь зарыться поглубже в мех. — Оно щиплется!

— А вдруг без него появится воспаление? — буквально простонал Рич. — Или инфекция. Дикие методы у вас в клане…

— Воспаление чего, ауры? — Я обреченно выдохнула, непослушными руками отобрала у него тряпку. — Поворачивайся. С вас и начнем. Я хоть выдохну…

— Отдай, инвалидка. — Казуо перестал делать вид, что он умер, приподнялся на локтях и отобрал у меня лекарство. — Дожили… добровольно другому мужику буду задницу тереть...

— Поясницу, а не задницу, — фыркнула я.

— Невелика разница, — отмахнулся братан. — Разворачивайся тылом, белобрысый, а сам натирай Рису. Будем как обезьянки в онсене*. Ох, шиматта. Связался с вами на свою… нижнюю голову!

— Вот на нижнюю из нас как раз никто не претендует, — вдруг съехидничал Рич. — Да и откуда ты знаешь, может, найдешь в клане свою вторую половинку?

— Не надо никаких «половинок». Чем она меня сможет дополнить? Это мне, получается, придется все ее недостатки компенсировать. Зачем мне глупая, некрасивая и...

— И не зеленая, — все так же невозмутимо подколол Ричард. — Колючки, опять же, на наших девушках не растут.

Ы-ы-ы-ы… Точно от меня научился так разговаривать с нашим ботаником! Прогресс, аднака. Ой… хны-ы-ы, все болит!

— Вот поэтому я буду верен науке. И… Ай! Риса! Ты что там делаешь?

— Обезьянку в онсене. Все нормально, круговой обмен дезинфек… ой… тором… Кто-нибудь, дайте мне одеялко… Я хочу умереть и спать!

Короче, домой мы после этого приключения попали только на третьи сутки. Два дня так и продрыхли в оленьих шкурах одним клубком, как коты на печке.

И нас с ходу осчастливили известием, что уже завтра в клане белых мечников пройдет большой официальный прием, на котором глава клана сделает очень важное объявление, касающееся… ну, понятно кого.

— Риса, иди сюда, у меня к тебе важный разговор, — сказала мама Таня, отдирая меня от Ричарда, с которым мы так и не разлепились после оленьих шкур. — Нам обязательно надо кое-что сделать, прежде чем ты выйдешь в свет. Ричард, деточка, за тобой пришли. Я так понимаю, тебе тоже надо подготовиться и привести себя в порядок. Увидитесь уже на приеме.

------

* Японские макаки на горячих источниках

Ричард:

Это странно. Это глупо. Это… недостойно обученного Оружия моего клана. Но я за эти ужасно, как оказалось, долгие месяцы не расставался с Рисой больше чем на час (она все равно пробиралась ко мне в спальню контрабандой, по внешней стене здания. Или я к ней. А потом Таня-сама плюнула и перестала запрещать нам спать вместе), и теперь мне… страшно? Одиноко? Непривычно? Наверное, все вместе.

Словно от меня отрезали половину и бросили оставшуюся на дороге в снежной пустыне.

А ведь у нас еще даже нет привязки! Ну, то есть… мы не сливались аспектами-аурами и не занимались любовью, только целовались. Откуда тогда это чувство пустоты и отсутствия чего-то жизненно важного?

— Сделай хотя бы вид, что рад вернуться домой, — раздался сбоку баритон Галахада, которого отправили сопроводить… а точнее, отконвоировать меня обратно в клан. Да, действительно, вроде как возвращаюсь победителем в собственную семью, а ощущения такие, будто на эшафот ведут. И прямо физически чувствую холод, исходящий от брата. А раньше вроде ничего такого не ощущал.

— Я запутался, Гал, — решил я немного разрядить атмосферу разговором. — Слишком противоречивые мысли. Вот вроде добился всего и даже больше, мне нечего опасаться. Но… — не договорив, я замолчал, глядя в спину удаляющегося родственника.

Галахад остановился лишь у самого портала и, медленно повернувшись, посмотрел на меня… э… так люди могут смотреть на заговорившую вдруг прямо под ними табуретку. Сел на нее, а она тебе: «Что-то противоречивое я чувствую от твоей…» Кхм. Явно Рисина мысль.

— Ты сильно изменился.

— В лучшую сторону или в худшую? — сохраняя на лице невозмутимую маску, поинтересовался я.

— Не знаю. — Мне показалось, что в уголках рта Галахада мелькнул намек на улыбку. Но нет, не может быть. Так что померещилось. — Как минимум... ты вырос.

Я посмотрел на него и вдруг понял, что казалось мне странным с того момента, как я его увидел. Брат стал чуть ниже ростом. Или...

— И ты заговорил со мной первым. Уже второй раз, — сухо констатировал он факт.

Я моргнул. Так. Я же… Да. Я, ржа побери, привык иметь право голоса и, главное, настолько привык сам отвечать за свои слова, что перестал бояться их произносить.

— Тебя это пугает? Раздражает? — Мне правда было интересно.

— А должно? — ответил он вопросом на вопрос.

— Не знаю. — Я пожал плечами, глядя, как из мути подпространства проступают знакомые контуры кланового парка. Главная резиденция. Белые розы, снежный плющ и башни из мрамора и хрусталя.

— Пока изменения в тебе напрямую не затрагивают меня, я спокоен, — все так же практически без эмоций ответил Галахад. — И для семьи это так или иначе принесло выгоду.

— Логично, — согласился я, ступая на вылизанные до стерильности плиты дорожки.

— Во тьму ты не пал, потому мне не в чем тебя обвинять, — добавил странную фразу брат.

— Ну, я туда и не собирался, — еще успел пошутить я, прежде чем большие двери главной резиденции медленно открылись и стало видно, что в парадном зале вокруг трона главы выстроен едва ли не весь клан. Ровными рядами белоснежных фигур. А за ними почетные… гости. Или свидетели?