Научи меня желать - Катерина Снежинская Страница 42

– Дальше придёт новая, – огрызнулся Редиш.

– Ага, точно. Всё развлечение. Есть чем убить время между твоими идиотскими эскападами.

– Что ты так о ней печёшься?

– А не допускаешь мысли, эта девочка мне просто нравится.

– Напоминает тебя?

– Мелко, Редиш, – кажется, Эрна поморщилась. – Я же вижу, как тебя корёжит. Неужели совесть проснулась? Так не надо, не буди. Вдруг это твой последний шанс.

– Пойду осмотрюсь, – буркнул маркраф.

Негромко хлопнула дверь, где-то близко прошелестели шаги по мокрой траве, скрипнуло, звякнуло – ведро в колодец опустили?

– Можешь не притворятся, – посоветовала Эрна.

Леора ещё полежала, разглядывая стену, сложенную из речных камней. Села, сбросив куртку на плотный земляной пол, с силой растёрла лицо.

– Зачем? – спросила, хотя вопросов была толпа, и каждый считал себя самым важным.

Наверное, поэтому и выбрала совсем незначительный.

– А ты предпочитаешь жить с закрытыми глазами? – равнодушно уточнила Эрна. Магичка сидела, прислонившись к стене, опершись о камни затылком, разглядывая гнилые стрехи, поддерживающие соломенную крышу. – Согласись, всегда лучше самой услышать, чем в пересказе.

– Особенно, когда слышишь что-то новое.

– Это что, разочарование? – Метресса повернула голову, глядя на Недил. Глаза у неё, кажется, чуть поблёскивали. – Хочешь сказать, для тебя ранее сказанное не новость?

– Не всё, – нехотя согласилась Леора, – кое о чём догадывалась.

– Ну и умница. Ты правильно делаешь, что предпочитаешь держать язык за зубами. Свои мысли лучше при себе же и оставлять.

– Последую вашему совету, – буркнула Недил.

– Наглая мелочь, – по-прежнему ровно отозвалась Эрна. – Даже знать не желаю, что ты там хотела сказать.

Настаивать кадет не стала, хотя и была убеждена, что от пинания других легче редко становится. Впрочем, магичке это наверняка было известно не хуже, чем кадету.

Рыбацкая избушка или, вернее, сарайчик, в котором рыбаки сети хранили, стояла на самом берегу – песчаный пляж, густо покрытый плетьми водорослей, мелкими крабиками и прочей живностью, рассматривать которую у Леоры ни малейшего желания не было, оставался ещё мокрым после отлива. А, главное, тут было прохладно. Может, благодаря дюнам, поросшим редким сосняком? Хотя вряд ли, ветер здесь не дул, а дышал порывами, бросая в лицо волосы и горсти тонкого, как пудра, песка.

Недил потянулась, чтобы поправить шляпу, но, наткнувшись на порядком задубевшую от соли ткань, чертыхнулась, сдвинув косынку на лоб. Потом ещё пришлось юбки ловить – кадет чуть не запуталась в подолах, надувающихся пузырями, норовящих накрыть её с головой.

Справившись, наконец, с тряпками, Леора воровато оглянулась и, конечно, тут же увидела Редиша. Правда, маркграф к ней спиной стоял, высматривал что-то в морских далях. И, честно говоря, это радовало, потому как общаться с генералом прямо сейчас она хотела меньше всего, слишком уж мутный осадочек от подслушанного разговора остался, необходимо было время, чтобы он осел. Хоть полчаса, но нужно. Тем более что и природа требовала уединения.

Потому Леора скинула башмаки, деловито подоткнула юбки за поясок и полезла на дюну. Взобраться на холм оказалось совсем не просто, песок тёк из-под ног не хуже воды, приходилось себе руками помогать, карабкаясь едва не на четвереньках. Но усилия стоили того.

Недил никогда не была восприимчива к природным красотам, но то, что она сверху разглядела, впечатляло. Море золотилось под восходящим солнцем, муарово переливалось – точь-в-точь парча. А с другой стороны, за узенькой полоской леса, в котловинке играл бликами, словно леденцовый, городок, смахивающий на дорогую игрушку. Ещё дальше синели горы, отражая свет снеговыми шапками. И всё это было таким утренним, радостным, праздничным, что горячо захотелось отчебучить какую-нибудь глупость: подпрыгнуть, заорать во всю глотку, помчаться, петляя зайцем между ровно, гулко шумящих сосенок.

Но Недил только прислонилась к смолистому, остро пахнущему стволу, прикрыла глаза, подставив лицо ещё даже и не тёплым солнечным лучам.

– Смотри, дева, приклеисся. – Шамкающий с беззубым присюсюкиванием голос врезался в утреннюю праздничность, как нож в туго натянутую ткань. И дырка поползла, оставляя неаккуратную прореху. – Потома не плачьси, агда парни липнуть будуть.

Старушка, стоявшая неподалёку от Леоры, зашлась мелким, кудахтающим смехом, застенчиво прикрыв морщинистый рот хвостиком косынки.

– Отлепим, – пробормотала Недил, разглядывая женщину.

Так откровенно пялиться, наверное, не стоило, но уж больно чудно бабка смотрелась. Не человек, а говорящие мощи. Курсантов как-то водили на молебен, когда в местный храм привозили длань святого Брадигуса. Так вот та рука выглядела точно, как у старухи: ссохшаяся, без плоти, только кости, да сморщенная кожа, жёлто-коричневая, ненормально яркая. Впрочем, у этой не только руки такими были. И одежда не одежда, а грязные лохмотья слоями – дырка на дырке, но тряпок на ней намотано много. Лишь косынка чистая, нарядная, с вышивкой по краю.

– Али не по нраву? – прищурилась бабка, окончательно спрятав вылинявшие глаза в морщинах.

Леора пожала плечами. Во-первых, как тут ответишь? А, во-вторых, Недил попыталась поднять силу, как Эрна учила, странно, но получилось сразу. Агрессии в старухе она не почувствовала, впрочем, симпатии тоже. Скорее от женщины тянуло ровным, ничем не замутнённым, каким-то глухим равнодушием.

– А и помалкивай, – махнула рваниной старуха, – ты мне тоже не по-сердцу. Так чай мы с тобой не золотой, шоб усем нравиться. Вот монетки дело иншее, оне кажному любы, – говорила бабка странно, даже не с деревенским приговором, а вовсе непонятно, Недил приходилось каждую её фразу про себя повторять, переводить. – Вот не пожалей лердара, усё как есть поведаю, что уже склалось, а что токмо грядёт. И на чём сердечко успокоится, и кто любым станет.

– Спасибо, не нужно, – Леора и не хотела, а всё равно улыбнулась: уж слишком старуха походила на классическую, вполне сказочную ведьму. Встретишь такую на лестной тропинке, а она пророчество как выдаст – только и останется, что отправляться прекрасную деву от дракона спасать. – Я и так знаю, что было и на чём сердце успокоится. А предсказания меня не слишком интересуют.

– А что так-то? – удивилась бабка, аккуратно промокая уголки ввалившегося рта косынкой.

– Потому что предвидеть будущее невозможно, оно слишком многовариативно. Причём вектора возможностей расходятся бесконечным числом вероятностей из каждого нового узла, – не без здоровой порции злорадства ответила Недил.

– Мудрёно, – одобрила бабка, покивав, – и ведь истину глаголишь, дева, хошь и заумно, аж в ухах свербит. Тока вот чего я тебе скажу, дщерь красного дракона.