Сумка, посох и удача! - Эрли Моури Страница 42

—Нет, о «Снежане и семи озабоченных гномах». Какой накал страстей! Какой драматизм, и какие искрение чувства на протяжении всего романа! А потом сколько любви! Безбрежное море любви!— со стороны казалось, что Маргу не хватает воздуха из-за крайней степени перевозбуждения.— Бедная Снежана, как трудно было ей выбрать кого-то из семи настырных кавалеров! Сколько сердечных сомнений, сколько душевных мук и какое великое самопожертвование!

—Да, возможно,— согласился я, поглядывая на раскрасневшуюся Рябинину.— Выбирать — оно всегда нелегко, особо, если выбирать приходится из гномов или чего-то мелкого. Однако, мне ближе «Красная Юбочка». С некоторых пор я всегда ношу эту книгу с собой. Очень впечатлила последняя сцена, где Рудольф проявляет чудеса изобретательности. И любовь, и коварство, и страсть — все переплелось там в буйном клубке, завертевшемся в постели несчастной старушки.

—Увы, я не читал еще «Красную Юбочку»,— Аракос, хлопая рыжими ресницами, посмотрел на меня совершенно по-новому, так, словно напротив него оказался милейший единомышленник, этакий духовный брат.— Не удалось приобрести,— с горечью сказал он.

—Так, друг мой, сейчас мы эту беду исправим,— пообещал я и потянулся к сумке.

—Булатов!— негромко, но требовательно проговорила Анька и показала мне кулак.

Я сделал вид, что ее не слышу. Расстегнул замок, нашел книжицу и вручил ее Маргу со словами:

—От всего сердца дарю. А Элсирика вам сейчас подпишет ее на память.

Опередив меня, Дереванш протянул госпоже писательнице шариковую ручку, и предупредил:

—Перо волшебное. Пишет без чернил.

—Умоляю,— Марг раскрыл книгу на форзаце,— госпожа, только несколько слов от вас.

Я не видел, что написала Анька, но лицо упырьего потомка приобрело окрас зрелого томата, глаза расширились, и он произнес:

—Юния Вседающая, как я благодарен вам! В Фолене буду рассказывать друзьям, знакомым, каждому встречному, что ехал с вами в одной карете! Сегодня вдвойне счастливый день!— он осторожно обтер пот с бритого подбородка, глаза его блеснули радостью.

В этот момент я почувствовал опасную вибрацию в посохе, прислоненном к округлому выступу. Повернув голову, я увидел бледно-красное свечение вокруг набалдашника и понял, что случайно инициировалось одно из заклинаний. Мать грешная, я и прежде побаивался этого! И в университете Олег Павлович — профессор по технике безопасности — не уставал повторять: никогда без нужды не носите наговоренные заклинания в посохе долгое время. Конечно, нужно было разрядить мое волшебное орудие еще вчера. А теперь должна была произойти беда, которую я не мог предотвратить. Самое печальное, что я даже не знал, какое заклятие просится наружу, не представлял, какая стихия сейчас разбушуется в тесном салоне кареты. Чтобы немного приободрить спутников и подготовить их к предстоящей катастрофе я схватился за посох, направляя его навершием в пол, и весело сказал:

—Не волнуйтесь, господа! Все хорошо! Все очень хорошо! Сейчас случится маленькое чудо! Теоретически безобидное! На всякий случай лучше закройте глаза и помолитесь!

В следующую секунду я узнал, какому из заклятий стало тесно в магическом орудии. Вокруг бронзового шарика вспыхнули синие искры, и раздалось характерное шипение. Понятное дело: просился наружу Громовой Удар. Чтобы в последнее мгновение нашей мирной поездки оставить в памяти виконта и Элсирики что-нибудь радостное, я решил им подарить улыбку и сказать еще несколько ободряющих слов:

—Кстати, господа, кто-нибудь знаком с силой магического электричества?— я торжественно улыбнулся.— Как раз время познакомиться!

И чудовищная сила вырвалась из набалдашника наружу, ударила в пол. Электрическая вспышка сопровождалась оглушительным грохотом. Доски под нашими ногами разлетелись роем щепок. Одна из них впилась мне глубоко в лодыжку. Карету тряхнуло так, что я чудом удержался на сидении. Отлетели двери. Теперь переднюю и заднюю часть экипажа соединяла только кожаная обивка. Она начала рваться языкастыми лоскутами. Крыша с хлопком слетела, являя синее небо. Карету тряхнуло сильнее и мотнуло в сторону.

—Дереванш, держите крепче сумку!— крикнул я.

Сквозь дым и густые клубы пыли было видно, как задняя часть кареты постепенно отдаляется от нас, катясь на своей паре колес. Лицо несчастного виконта Марга выражало крайнюю степень озабоченности, переходившей в такую же крайнюю степень ужаса и паники. За несколько коротких мгновений оно четырежды меняло цвет: от нездорово-бледного до яростно-красного. Впрочем, эмоции на лице госпожи Элсирики оказались не менее яркими. Затем облегченный экипаж, номинально управляемый Рябининой и Аракосом, не удержал равновесия и опрокинулся назад, на багажное отделение. Больше наблюдать выражения физиономий виконта и писательницы я не имел возможности, зато видел, как от жесткой встречи с землей разлетелся багажный ящик, и из него полетели сумки, какие-то ящички и картонки.

Я не знал, что случится в ближайшее время с передней половиной кареты, но понимал: ту часть, на которой совершали путешествие Рябинина и Аракос, мы теряем, возможно, навсегда. Требовалось как можно скорее остановить нашу часть транспортного средства. Поэтому я повернулся и, ударяя со всех сил в переднее окошко, повелел кучеру:

—Сукин сын! Немедленно останови! Тормози своих бешеных кляч!

Не успел я это произнести до конца, как набалдашник снова зардел тусклым свечением. В этот раз заклинание вырвалось наружу быстрее: растеклось серым облачком и метнулось вперед.

«О! Волна Страха!» — догадался я.— «Е-птимия светлейшая, как это не вовремя! Это же полный пиз*ец!».

Едва заклятие докатилось до лошадей, они истерически заржали и метнулись в разные стороны. Карету, вернее оставшуюся от нее груду досок, качнуло вправо, потом резко влево. А потом кони порвали упряжь, и наш экипаж принялся резко тормозить, вспахивая дорогу переломленным брусом.

—Фух, приехали!— сообщил я полуживому от ужаса Дереваншу, и спрыгнул наземь.

С минуту я наблюдал, как лошади неслись врассыпную к лесу. Следом за ними, размахивая руками и оглашая мирные окрестности громким ором, бежал кучер.

—Как-то неудачно все вышло,— известил я архивариуса, хотя он и сам прекрасно понимал это.

Итак, мы остались без лошадей, без кучера и, если честно, то и без кареты. В сердцах я пнул кусок дверцы, висевшей на покореженной петле, и зашагал за Дереваншем — архивариус спешил справиться о здоровье Элсирики и Марга.

Еще за два десятка шагов было видно, что ни господин Аракос, ни великая кенесийская писательница особо не пострадали. У виконта был порван только сюртук, ворот рубашки, низ левой штанины и куда-то запропастился правый сапог, а от левого отстала подошва. Правда на лице упырьего потомка появилась пара свежих ссадин — но все это сущие мелочи, по сравнению с тем, что могло бы случиться, если б заклинание не легло так удачно — в пол. Элсирика же вообще отделалась только надорванным краем юбки и обычным женским испугом.