Опустошенная - Хлоя Нейл Страница 42

Прозвучало как оскорбление.

- Мы те, кто мы есть, - ответил Джонах, - и не стараемсяэтого скрыть. Мы здесь как посланцы от вампиров.

При упоминании о вампирах фэйри поджал губы.

- Ждите, - сказал он и захлопнул дверь перед нашими носами.

- А что еще нам делать, - пробормотал Джонах.

- Да ты сегодня не собираешься штурмовать территорию фэйри?

- Не в списке приоритетов, - сказал он. Но и совсемисключить нельзя.

- А то, - ответила я.

Не успели мы начать мерить шагами лестничную площадку, какдверь открылась вновь, и фэйри пристально посмотрел нас своими иссиня-чернымиглазами.

Не прошло и секунды, как его катана оказалась у моего горла.Второй охранник, женщина, уперла катану в спину Джонаху.

- Мы приглашаем вас в жилище королевы, - сказал фэйри. Отказсочтут за грубость.

Мы подняли руки в воздух.

- Как можно отказаться от такого любезного приглашения, -сухо сказал Джонах.

Фэйри опустил меч, чтобы мы могли пройти, но та, что сзадитыкала свои мечом нам в спину, будто мы животные, пока мы не вошли в комнату.Оказавшись внутри, они закрыли и заперли дверь на засов и снова встали подленас, держа катаны наготове.

Не знаю, что я должна была ожидать увидеть в доме королевы.Старинную однообразную обстановку, покрытую толстым слоем пыли и паутины?Разбитое зеркало? Прялку?

Круглая комната на самом деле больше, чем кажется снаружи,учитывая, что башня узкая. Чистая и обставленная простой отёсанной деревянноймебелью. В противоположном конце комнаты - кровать с балдахином, по круглым,каннелированным столбикам которой вились лозы. За счет них в воздухе пахлогардениями и розами. Рядом стоял гигантский грубо обтесанный стол из выгоревшейдревесины. Стены задрапированы шелком василькового цвета, однако окон нигде ненаблюдалось.

То, что я приняла за изысканную люстру на потолке, приближайшем рассмотрении оказалось облаком из бабочек данаид монархов. Несмотряна отсутствие лампочек, от люстры исходило неземное, золотистое сияние.

А катаны были не единственным оружием. Напряжение в комнатеизменилось, когда внезапно донеслись отголоски колыбельной, которую играли настаринном детском инструменте. Тонкая ткань балдахина отодвинулась... ипоявилась она.

Королева фэйри - обладательница пышных форм, бледной кожи,темно-синих глаз и волнистых волос цвета пшеницы, ниспадающих на плечи. Онастояла босиком, в просвечивающейся белой сорочке, которая едва скрывала ее пышныеформы. На голове венок из лавровых листьев, а между грудями покоился изысканныйовальный золотой медальон.

Она подошла к нам, держа плечи расправленными в легкоузнаваемой королевской манере. У меня возник порыв преклонить перед ней колени,но я не была уверена, соответствует ли это этикету. Надлежит ли врагу фэйри,кровопийце, преклоняться перед их королевой?

Она остановилась в нескольких шагах, и я снова почувствовалаголовокружение. Переборов его, я сосредоточила внимание на ее лице.

Оглядев нас, она подняла руку ладонью к нам. Это был сигнал:охранники занесли мечи.

- И кто же вы? - спросила она с легким ирландским акцентом.

- Джонах, - ответил он, - из Дома Грея. И Мерит из ДомаКадогана.

Она сцепила руки перед собой.

- Много лет минуло с тех пор, как мы позволили кровопийцамперешагнуть наш порог. Возможно, нынче тайны хранятся хуже. Магия не так ужскрывается. Охранники не столь осторожны, - ее глаза угрожающе потемнели, и ярешила, что не хочу переходить дорогу Клаудии.

- Нам необходимо поговорить с вами, миледи, - сказал Джонах.- А тех, кто выдал тайну вашего местонахождения, хорошо вознаградили.

На мгновение в ее глазах промелькнула та же жадность, та жестрасть к золоту, что и у охранников.

- Замечательно, - сказала она. Вы пришли обсудить контракты?Похоже, в последние годы вампиры и фэйри вынуждены разговаривать только когдаречь заходит о деньгах.

- Мы пришли не за этим, - сказал Джонах, - а чтобы обсудитьпоследние события, произошедшие в городе.

- Ах да, - медленно проговорила она.

Она подошла к столу и оглянулась через плечо на нас сДжонахом.

Ее надо было видеть. Прямо как героиня на картинке в сказке:скрывающаяся королева фэйри, в равной степени бесплотная и материальная,невинно смотрит на смертного, кивком подзывая его к себе в лес.

Я знала женщин, которые пользовались своей сексуальностью.Например, мужчины шли на поводу у Селины за счет ее откровенной чувственности.Клаудия же заманивала мужчин в свои сети иначе. Она не вела себя чувственно,она - само воплощение чувственности. Ей не нужно обольщать вас. Вы и такпопадетесь на крючок. И тогда, да поможет вам Бог. Сомневаюсь, что поддатьсяобольщению, случайно или нет, Королевы Фэйри безопасная линия поведения.

Я посмотрела на Джонаха, задаваясь вопросом, чувствовал ли оннапряжение. Его взгляд выражал общепринятую признательность, но когда онпосмотрел на меня, было ясно, что колесики еще вращались. Он кивнул мне.

- Мои способности не ограничиваются обольщением, дитя, - супреком сказала Клаудия и села за стол на один из высоких, повидавших видыстульев. - Мы о многом поговорим, но, для начала вы присядете и составите мнекомпанию за чаепитием.

На меня нахлынула паника. Разве, согласно мифам, не следуетизбегать еды и питья, которые предлагают фэйри?

- Миледи, - осторожно заговорил Джонах, - нам нужно...

- Молчать, - приказала она. Одно слово, но в немчувствовалась такая власть, что у меня на шее волосы стали дыбом. В свое времямы поговорим и об этом. Умеете просить, так умейте и отдавать. Садитесь за мойстол, кровопийцы. Садитесь и давайте любезно побеседуем. Минуло много лун с техпор, как я оказывала гостеприимство вашему виду.

Меня не прельщала отсрочка, но понятно, что парочка с видунеприглядных наемников у двери не спустит с рук неуважение.

- Для нас будет честью к вам присоединиться, - сказала ей я.

Ее смех зазвенел в воздухе.

- Так она разговаривает, - хитро сказала Клаудия. - Радаузнать, что ты не просто его охранник и защитник, дитя.

- Как и я, - ответила я.

Как только мы подошли к столу и сели, посредине негопоявилось серебряное блюдо, полное еды: румяные буханки хлеба, грозди виноградаи графин вина. Блюдо покоилось на россыпи бледно-желтых и бледно-розовыхлепестков роз, едва различимых, но, несомненно, существующих.