Последняя ошибка Темного Мастера - Виктор Баженов Страница 42

— Да где мы с ним только не учились! — отмахнулся Бьёрн, считая, что такого объяснения больше чем достаточно.

Денис кинулся спасать положение.

— Не слушайте вы этого балбеса, — добродушно улыбнулся юноша, — нигде мы с ним не учились. Схлестнулись как-то в одном кабаке, вот он меня и зауважал.

— Вот теперь верю, — хмыкнул Ингвальд, освидетельствовав фингал под глазом сына. — Уже ближе к истине. Я смотрю, на этом вы не успокоились?

— Ну да, — все так же добродушно улыбаясь, прогудел Денис. — Случайно здесь столкнулись, и этот обалдуй решил опять почесать об меня кулаки. Взять реванш, так сказать.

— И как? Взял?

— Почти. У него прекрасно поставлен удар головой. Только что на дубовых воротах конюшни проверили. А вот по противнику мажет.

Старый тролль оглушительно захохотал:

— Да-а-а… узнаю сыночка. Сила есть — ума не надо. Тебя как зовут?

— Гаврила.

— И что ты в этих местах делаешь, Гаврила?

— Отдыхаю. Вчера очень утомительное представление графу Фейсбуку давал, ну и решил немножко в этой забегаловке оторваться.

— Представление?

— Представление. Он великий театрал. Репертуар моей труппы его заинтересовал.

— Ну-ка повтори: как тебя зовут?

— Гаврила Великолепный.

— Так вот ты какой! Наслышан, как же, наслышан.

— Откуда? — искренне удивился юноша. — Труппа новая, совсем недавно сложилась, я в этом королевстве впервые…

— Слухи о твоей труппе бабки-кошмарихи уже по всему Дюлоку разнесли. А что, Гаврила, не хочешь со своей труппой к нам присоединиться? Мы приглашены на день рождения к лесному царю, и такой затейник там не помешает.

— С труппой не получится, — с сожалением сказал Денис, — труппа в Стейге отдыхает, а я со своей свитой здесь.

— Со своей свитой? Уж не те ли это человечки, что за летающей корзинкой бегали?

— Они самые, — удрученно вздохнул Денис. — Такие же обалдуи, как и ваш Бьёрн, хотя и Черные Капюшоны.

— О! — вскинул брови старый тролль. — Черные Капюшоны? Уважаю. А что в корзинке, если не секрет?

Судя по всему, за широкой спиной сына, перекрывавшей обзор, надышавшуюся винными парами девчонку старый тролль не заметил.

— У-у-у… лучше не спрашивайте, — протянул Денис. — Там такой фокусник сидит, что, если вылезет, всем мало не покажется.

— Артист, — рассмеялся Ингвальд. — Ну что, Харальд, берем этого артиста с его свитой с собой на праздник?

— Угу, — прорычал младший сынок, вгрызаясь в кабанью ляжку.

— Значит, берем. Да, и напоминаю еще раз вам, дети мои дорогие, про придворный этикет и правила поведения за столом.

— Да помним мы, батя! — отмахнулся Бьёрн. — Помним!

— Смотрите у меня! Если осрамите перед старым другом, я вас… Кстати, — повернулся к Денису старый тролль, — а вы знакомы с этикетом? Умеете себя вести достойно за столом?

— Конечно! Вилки в левый карман, ножи в правый, все будет путем.

Ингвальд оглушительно расхохотался:

— Да-а-а, с этикетом у вас нет проблем. С вами не соскучишься.

Дело было сделано. Денис был приглашен официально. Одна беда: он в упор не знал, что теперь делать с этим маленьким бесенком? Чудо с косичками к нему прилипло прочно и, видать, надолго…

— Мы скоро приедем?

— Скоро. Не вертись. — Денис осторожно придерживал рукой теребящую холку коня девчонку. Другая рука держала поводья, и ею он каким-то чудом умудрялся править своим жеребцом на полном скаку.

Он все-таки взял ее с собой. Деваться было некуда. Проспавшись, девчонка вылезла из корзинки и обратно в нее лезть категорически отказалась. Юноша допустил тактическую ошибку, пояснив ей, что эти дяденьки хорошие и их бояться не надо, так как они ее не украли, а защищали по его личному приказу. С ужасом глядящие на чудо с косичками дяденьки испуганно трясли головами, подтверждая слова шефа. Маленькая разбойница согласилась их больше не обижать, но и оставаться под присмотром квадратных секьюрити, пока дядя Гаврила будет свои дела проворачивать, решительно отказалась. А когда выяснила, что Гаврила Великолепный собрался на день рождения к самому лесному царю, разобиделась окончательно. Как же! Он оставит ее тут скучать с неуклюжими дядями, а сам там будет без нее тортики лопать! Денис понял, что это судьба, выгреб из карманов артефакты гнома-церквушника-домушника, ссыпал их в корзинку и закрыл крышкой.

— Сможешь сделать так, чтобы она не открывалась? — сердито спросил он девчонку.

Валя тряхнула своими косичками, и крышка словно прикипела намертво к корзинке.

— А что там? — спросила любопытная девчонка.

— Подарок лесному царю.

— Так он же его достать не сможет!

— В том-то и прикол. Все по канонам доброй русской сказки. Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Вот мы ему и подарим то, неизвестно что. Пусть помучается, гадая, что внутри.

— Я ему его лично подарю! — азартно потерла руки малышка. Судя по всему, слово «помучается» понравилось юной садистке.

Вопрос был решен, и вот они скачут вслед за каретой троллей, которая уже петляла меж лесистых холмов.

— Скоро приедем?

— Скоро, — наверное, уже в сотый раз прорычал в ответ Денис.

Скачущая сзади и по бокам свита, только ухмылялась, наблюдая за муками шефа.

До цели гости добрались, когда уже отгорел закат. На небе появились первые звезды, из-за легких облачков выплыла полная луна, и карета троллей затормозила около огромного холма, возле которого уже столпились остальные приглашенные гости. Судя по всему, ждали здесь в первую очередь именно троллей, как самых именитых гостей. Как только Ингвальд со своими сыновьями вылез из кареты, холм задрожал и начал подниматься вверх, выталкиваемый четырьмя красными столбами. Зрелище было величественное и очень красивое. Поднявшись метров на двадцать, холм замер, и восхищенные гости уставились на длинный ряд накрытых всевозможными яствами столов и просторный деревянный помост, отдаленно напоминающий то ли сцену, то ли подиум. Около столов суетились лешие и холмовые, юркие, лохматые существа, наполняя кубки игристым вином с селитрой из кладбищенских склепов. Ими командовала дальняя родственница лесного царя, которая служила у него экономкой. Вид старухи мог испугать любого не подготовленного к подобному зрелищу существа. Даже бабки-кошмарихи по степени уродства ей в подметки не годились. Особо впечатляло слабо пульсирующее янтарное сердце, которое мерцало у нее на лбу. Но хозяйкой она, судя по всему, была классной. Начищенное столовое золото и серебро сверкало в лунном свете. А на пороге всего этого великолепия их ждал окруженный чадами и домочадцами именинник.