Глэд. Полдень над Майдманом - Олег Борисов Страница 42

Попавшие под удар магической субстанции сначала кричали, надрывая голосовые связки и срывая голос. Сияющий во тьме зеленый туман разъедал доспехи, оружие, плоть и оставлял после себя ошметки человеческих тел. От невыносимой боли обреченные метались по стене, не переставая визжали и бросались вниз, на мощеные улицы города. Те, кому посчастливилось оказаться в эпицентре взрыва прилетевшего снаряда, погибали мгновенно. Повисев чуть в воздухе, тяжелая мутная взвесь опускалась к земле, растекаясь вокруг, нащупывая себе дорогу через любые щели и дыры, затекая в дома, дворы и подвалы. Там, где рухнувший кувшин разбивался о крышу, оставалось безобразное черное пятно, быстро осыпающееся остатками соломы или черепицы. В нескольких домах легкие крыши не выдержали удара, и зеленые всполохи разрывов зелеными зарницами мигали внутри домов, обрекая скопившихся там людей на мучительную гибель.

Добежавшие до тонкой линии из сваленных кустов и мусора, мало пострадавшие две тысячи лучников остановились, чтобы зажечь наконечники обмотанных пропитанной паклей стрел. Миг – и яркие росчерки исполосовали небо, устремившись в сторону стонущего и визжащего на разные голоса города. На мечущихся за стеной людей обрушился смертоносный ливень. Плотность обстрела была такой, что некоторые бегущие по улице горожане получали по несколько стрел одновременно. Отправив в полет пару тысяч зажигательных стрел, нежить стала методично опустошать свои туго набитые колчаны, непрерывно спуская тетиву скрипучих луков.

Короткие команды в разоренных садах – и новые сотни горящих снарядов закувыркались в истерзанном огнями небе. Часть горшков не долетела, рухнув рядом со стеной. Но основная масса снова обрушилась на охваченную паникой крепостную стену и дальше, на окутанный зеленой дымкой город. Отряды однорукого командира беспрекословно выполняли приказ Фрайма – ураганным огнем уничтожить все живое в северных кварталах. Мертвая армия несла смерть всем: молодым и старым, мужчинам и женщинам. Для тех, кто давно стал кошмаром из загробного мира, не было разницы, кого убивать.

Увидев первый огненный залп над северной частью города, с запада и востока двинулись на заранее определенные позиции закованные в железо отряды. Вымуштрованные штурмовые тысячи молчаливой массой пошли на сближение с запертыми воротами. Впереди, покачиваясь на грубо сколоченных колесах, катились широкоплечие самострелы. К выгнутым лукам крепились жгуты плетеных веревок с приспособленными для метания больших кувшинов широкими кожаными ложами.

Один из ополченцев, услышав подозрительный шум за стенами, решился выглянуть. В тот же момент терпеливо сидящий в засаде лучник выпустил стрелу с тонким стальным наконечником. Удар стрелы закрутил падающее тело и всполошил дремлющих стражников, но для атакующих это уже было неважно. Выйдя на удобную для стрельбы позицию, основная масса наступающих отрядов замерла. Лучники нежити прекрасно видели в темноте и ощущали движения живых тел. Готовясь к началу штурма, слабо белеющие во тьме фигуры беспрестанно беспокоили выстрелами укрывшихся за зубцами высоких стен воинов, не давая прицельно послать стрелу в ответ.

На западных и восточных городских стенах спешно поднимали отдыхающих солдат и готовились к отражению возможной атаки. Неожиданно активизировавшаяся стрельба и всполохи огня на севере дали понять, что происходит нечто серьезное. На улицах Нарвела раздались отрывистые команды, из домов, одеваясь на ходу, выбегали горожане и ополченцы. Близкие к городским воротам кварталы зашевелились и стали просыпаться.

Замершие в ста шагах перед воротами самострелы гулко хлопнули, отправляя свои огромные заряды в цель. Арбалетные команды, тренировавшиеся на окраинах города, не промахнулись, и о широкие ворота на западе и востоке с оглушительным шумом разбились смертоносные кувшины, выплеснув свое зеленое содержимое на широкие крепкие доски. Заскрипели ворота, и обслуга потащила к самострелам следующие заряды.

Укрываясь за каменной стеной, ополченцы начали ответный обстрел наступающих. Влетающие на стену стрелы не давали рассмотреть противника, и люди стреляли по большей части наугад, стараясь сдержать укрытых тьмой врагов, пытаясь нанести им хоть какой-то урон. Но одетые в доспехи и кольчугу скелеты надежно укрылись за щитами и ждали, прислушиваясь к еле доносящемуся шуму с северных стен.

Через пять минут еще по несколько снарядов отправилось к курящимся зеленым туманом воротам. Западные гулко застонали, но выдержали, приняв на себя очередную порцию гибельной зеленой мерзости. А восточные ворота вздрогнули после первого разрыва, и второй кувшин разбился уже о рассыпающиеся створки, разбрызгивая зеленую жидкость сквозь пробитую дыру на опущенную в проходе металлическую решетку. Металл зашипел, а в чернеющий провал немедленно понеслись стрелы.

Командир восточного штурмового отряда всмотрелся в затянутую слабым зеленым маревом картину и коротко рявкнул:

– Катапульты – к бою! Самострелам – еще залп!

Два десятка катапульт приняли запечатанные глиняные кувшины, и их расчеты замерли рядом, готовые немедленно перезарядить выстрелившие механизмы. Выждав еще минуту, украшенный командирским шлемом скелет отдал приказ.

Перепуганные люди выстраивали «ежа» на улице, ведущей в глубь города, толпясь прямо за разваливающимися воротами. На двух башнях, расположенных рядом, лучники готовились отражать неминуемую атаку. Ревущие трубы звали отряды, расположенные рядом, на помощь. Следом за ощетинившимися копьями ополченцами молчаливыми черными рядами выстроились три сотни наемников, перегородив узкую мостовую от стены до стены. Другие стремительно взбегали на городские стены, готовясь встретить возможную атаку.

Первый залп катапульт лег кучно, накрыв большую часть наемников и лишь частично испятнав крыши стоящих рядом домов. Сквозь поднявшийся безумный крик уже не было слышно, как очередной огромный кувшин разметал остатки ворот, а другой разлетелся о тающие прутья решетки и злыми каплями укусил сгрудившийся отряд ополченцев.

– Левая башня! – проревел командир штурмового отряда суетящимся у метательных машин скелетам. – А затем правая!

Все такая же молчаливая масса нежити прокатила мимо замерших самострелов громыхающий на камнях таран, собранный из крепких стволов и посаженный на огромные колеса. Все набирая скорость, облепившая таран масса бойцов разгоняла и разгоняла неуклюжее приспособление, направляя его в проем, еле прикрытый остатками ворот и решетки. Усиленные лучниками отряды мертвецов стали осыпать стрелами угловые башни по бокам разрушенных ворот, откуда начали щедро делиться крылатой ответной смертью. Корявые и плохо высушенные стрелы нежити летели плохо, но расстояние было маленьким, и массовый огонь делал свое дело: то тут, то там слышны были крики раненых, шум падающих тел. Защитники города теряли бойцов на стенах. Нежить платила за это часто падающими телами, ловя ответные стрелы. Но в отличие от шумно сражающихся людей мертвые воины умирали беззвучно, так же как и атаковали.

Набравший завидную скорость таран промчался сквозь окутанный тающей зеленой дымкой проход в стене, разметав и вышвырнув на улицу остатки крепких прежде ворот и куски решетки. Перепуганные ополченцы освободили узкий проход в своих рядах, чтобы пропустить прыгающую на неровностях конструкцию и принять на копья набегающих мертвецов. С развернутых к разбитым воротам башен ливнем неслись стрелы, вгрызаясь в поднятые щиты, ища малейшую прореху, ломая кости и протыкая черепа вместе с надетыми на них шлемами. Но, несмотря на множество тел, усыпавших дорогу к воротам, голова штурмового отряда нежити прошла по обломкам ворот и ворвалась в город.