Пан. Книга 1. Указанная пророчеством - Сандра Ренье Страница 42

Наутро, проснувшись, я не сразу поняла, где я. Потом вспомнила вчерашние события с новой силой. Что делать? Пойду домой, пока мать в пабе. Мы тогда весь день не увидимся. А то и два. А можно так подгадать, что и целую неделю.

Через четверть часа я, только что из душа, вышла на кухню. Ли уже был там.

— Доброе утро. — И он заулыбался как ни в чем не бывало.

Его щеки снова украшала легкая небритость.

— Я спала как младенец, — неуверенно объявила я, криво улыбаясь в ответ, — кофе найдется?

— Пошли, — кивнул он.

Я последовала за ним в салон. Там было огромное окно от пола до потолка, а за ним — маленький балкончик с кованой решеткой, увитой диким виноградом. На балконе стоял круглый столик, как в бистро, с любовью накрытый на две персоны. Ли обернулся к стене, где я с удивлением обнаружила что-то вроде маленького лифта для продуктов. Внутри подъемника стоял поднос, полный всякой всячины.

— Вот это совсем уж круто, — призналась я.

— Классно, правда? — засмеялся хозяин. — Да здравствует старина!

— Да здравствует! — подтвердила я, пытаясь забрать у него из рук поднос, чтобы как-то оказаться полезной.

— Да ладно, Фей! Ты же мой гость. Садись, погрейся на солнышке. Оно тут редкий гость.

Да, утро выдалось, как с картинки! Отсюда, сверху, открывался фантастический вид на Беркли-Сквер, на зеленый сквер. И шум машин долетал сюда весьма приглушенно.

Ли наколдовал волшебный завтрак: свежие фрукты, блинчики, яичница, овсянка, сосиски, пончики, тосты, мармелад.

— Как будто в «Ритце», — сказала я, пока он выкладывал мне яичницу на тарелку.

— Я не знаю, что ты любишь, поэтому наготовил всего сразу.

— Теперь меня будет мучить совесть. Ты провел все утро в кухне, пока я спала.

— Забудь. Ешь лучше, а то остынет.

Я уже уплетала за обе щеки. Мы болтали о школе, об учителях.

— А где твой отец? — вдруг решила спросить я.

— Отец? — Он как-то смутился.

— Да, я надеюсь, он не против, что я здесь ночевала.

— Точно не против. — И углы его рта дрогнули, как будто на ум ему пришла шутка.

— Он разве не дома? — обеспокоенно осведомилась я.

— Нет. Уехал на все выходные, — уверил меня Ли.

— Ты часто остаешься один?

— Да, часто. Какие у тебя планы на сегодня?

— Что-что? — Я едва не подавилась.

— Ну, я подумал, ты вряд ли сильно спешишь домой. Так, может быть, что-нибудь придумаем вместе?

— Какие будут предложения?

Он несколько секунд собирался с мыслями, а потом выдал:

— Пошли в Тауэр.

— Куда?

— Держу пари, я могу рассказать об этом месте кое-что такое, чего никто не знает.

— Заинтриговал. Ну, пошли. Только за билеты плачу я.

— Может, лучше отложишь на университет? — Он криво улыбнулся.

— Завтра начну откладывать, — объявила я, — а сегодня возьму реванш.

Кроме того, не хочу чувствовать себя всем обязанной. Уж точно не тому, кто водит дружбу со «звездным клубом».

Он заглянул мне в глаза, и его взгляд как будто выразил небольшое разочарование, как если бы он прочитал мои мысли. Но через секунду он снова улыбался и шутил.

И продолжал шутить и сыпать анекдотами все время, что мы гуляли по Тауэру. Это была лучшая экскурсия, какую видывал Лондон. Мы привыкли называть Тауэр кровавым, а прежде он звался «отчаянным», потому что здесь маленькие принцы доводили до отчаяния своих педагогов. Однажды один такой несчастный пригрозил было наказать королевского отпрыска и оставить его после уроков заниматься и дальше, за что был связан своими учениками и едва не подвергнут пытке огнем.

— Королевский фогт застукал наглецов, когда они собирались поджарить своему наставнику пятки, освободил несчастного, а мелких засранцев заставил неделю драить отхожие места.

— Ну, теперь ты точно врешь! — засмеялась я. — Принцы драили отхожие места?

— Точно тебе говорю. В старину рыцарь должен был уметь все, чтобы научиться смирению, — серьезно объяснил Леандер.

— Ну да! Особенно если твой дядя собирается стать королем, а ты стоишь у него на пути!

— Да нет же! Ричард III их не убивал! Они сварили для своего учителя суп из ядовитого плюща, чтобы прогулять уроки, а кухарка по ошибке подала этот суп им же самим. Все трое умерли от отравления. Теперь все обвиняют Ричарда III, а между тем эти принцы были просто наглыми, избалованными говнюками.

— Вот незадача: умерли по собственной оплошности.

Здесь, в Тауэре, утверждал Ли, королева Елизавета I утратила свою невинность благодаря Роберту Дадли.

— Это что, королева-девственница? — смеялась я.

— Ну да. У нее даже родился ребенок, но рано умер. Ее сестра Мэри должна была стать крестной, но ей запретил ее муж Филипп Испанский. Ну, ты знаешь, он был католик, Мэри тоже, все такое.

— А Мэри, конечно, ужасно расстроилась и баловала племянника до крайности.

— Почти. Она была страшно завистлива. Говорят, что она младенца и отравила.

— Надеюсь, малыш успел перед этим ее описать с головы до ног, — сухо сказала я, не веря ни единому слову своего экскурсовода. Но рассказчик он был отменный. Иногда становилось даже жутковато.

В коронационном зале, где выставлены королевские драгоценности и где короновались все короли Британии, начиная с Вильгельма Завоевателя, Ли прокомментировал каждого монарха, но одного пропустил.

— А что с Яковом II? У него была аллергия на виноград? Или он боялся чертей? Или ему изменила любовница?

Ли вздрогнул. Далее произошло нечто непостижимое.

Вокруг меня все заволокло туманом. И когда он рассеялся, я увидела двух мужчин. Исчез тронный зал, вместо него возникло помещение, украшенное гобеленами. Рядом со мной по-прежнему стоял Ли. А те двое как-то странно разговаривали, а увидев нас, остолбенели от изумления. Тут опять все расплылось, и мы вновь оказались в пустом тронном зале.

Ли пронзительно взглянул на меня.

— Что? — я испуганно сглотнула.

— Что ты сейчас видела? — резко спросил он.

Я испугалась его тона. От него снова повеяло опасностью. Глаза его, по-прежнему синие, стали ледяными, колючими. Пришлось срочно врать.

— Я рассматривала стулья, — наплела я, — ты заметил, что узор все время повторяется?

— И больше ничего? — не поверил Фитцмор.

— Видела, — отвечала я, начиная злиться. Как он смеет мне не верить! ОН, который до сих пор не сказал мне ни слова правды!