Божественный театр - Инна Шаргородская Страница 43

Причина выяснилась тут же. Когда сияющая Иза, чья угловатая обычно походка вдруг стала плавной и чуть ли не величавой, подплыла к уже готовой сцене, Кобра косо глянула на нее и велела тащить реквизит к первому акту «Короля Игала».

– Мне нельзя больше поднимать тяжести, – с достоинством ответила на это Иза и многозначительно огладила свой живот.

– Поздравляю, – выпучив глаза, прошипела Кобра. – Ты уволена.

– Как раз хотела об этом попросить, – парировала Иза.

Дракон услышал их и завопил:

– Еще чего! Сегодня отыграешь как миленькая! И завтра тоже… и сколько понадобится – пока я не найду замену!

– Ну так и быть, – томно сказала Иза. – Сегодня отыграю. – И послала нежный взгляд мужу, не спускавшему с нее влюбленных глаз.

Ее тут же окружили остальные женщины, принялись поздравлять и расспрашивать. Капитан Хиббит, отправляясь в свою очередь к деве, услышал только:

– Попросили мы с Беригоном ребеночка, а она и говорит – ты уже носишь его под сердцем. Вчера, мол, и зачала…

Вчера – отметил Кароль про себя. Ага.

Именно тогда, когда «злодейка» обзавелась новой шляпкой. К утру благополучно пропавшей.

Ох, неспроста все это. Ох, неспроста…

Сооруженная на скорую руку сцена вышла так себе. По приподнятому с помощью валунов помосту из сухих древесных стволов, не равных по толщине, с кое-как обтесанными сучьями, передвигаться было почти невозможно. Как и разглядеть, что именно изображено на декорациях, подвешенных вкривь и вкось на травяных веревках между деревьями. Свет факелов, натыканных девами перед сценой, скорей слепил зрителям глаза, чем позволял видеть, что на ней происходит.

Но когда тишину ночного леса внезапно разорвал охотничий рог – вернее, трубные звуки гамадуна, – и следом зазвенел голос Беригона, с неподдельным – в кои-то веки! – восторгом повествующего о том, какого дивного оленя удалось нынче загнать королю, холодок пробежал по спине даже и у видавшего виды капитана Хиббита. Он забыл о задании, об угрозе похищения универсуса… Фантастические декорации самой природы – лес, две полные луны в небесах, – трепещущие огни факелов, мечущиеся тени, эхо, вторящее голосам, неожиданно превратили средней руки пьеску в истинно магическое действо, чуть ли не мистерию – на вечную тему любви и смерти. Монологи обрели глубину и значимость; казалось, лица и фигуры актеров засветились вдруг сами по себе, почти как у волшебных существ, сидевших перед сценой…

Лесные девы застыли на своих местах каменными изваяниями; неугомонные цветочные эльфы ссыпались радужным дождем на ветви ближайшего дерева и тоже ни разу более не шелохнулись. И когда спектакль подошел к своему трагическому концу, капитану Хиббиту померещилось даже, что кое-кто из этих самых существ, никогда не отличавшихся, в общем-то, склонностью к состраданию, смахнул украдкой слезу.

Впрочем, клясться в том, что он и впрямь это видел, Кароль не стал бы.

И как бы там ни было, но трагедия «Король Игал» лесным девам понравилась.

Настолько понравилась, что Папаше Муницу предложили еще мешок золота, лишь бы театр показал и остальной свой репертуар. И предложение это старик, конечно же, принял.

Девы готовы были смотреть спектакли всю ночь, не откладывая чудесную забаву на завтра, только вот актеры уже валились от усталости с ног, и Дракон, проявив необычное для него милосердие, попросил дать им выспаться.

Тогда с ними распрощались – до следующей ночи, и толпа светящихся волшебных существ отправилась продолжать свое урочное веселье в каком-то другом месте…

Находилось оно не слишком далеко от озера – судя по тому, что эхо доносило время от времени до слуха капитана Хиббита звуки музыки, пение и смех.

На самом же берегу было тихо. Хотя перед спектаклем девы и обнесли всех подкрепляющим силы напитком, действовал он почему-то недолго. Словно бы впавшие в состояние транса актеры молчаливыми тенями расползлись по фургонам и попадали спать, даже не разобрав декораций. Дракон с Коброй, хотя и успели прикорнуть еще до представления, тоже едва держались на ногах и поспешили лечь, посмотрев на сей непорядок сквозь пальцы.

У костра остались лишь Раскель, для которого в фургонах не предполагалось спального места, и Кароль, которому приказано было нести караул в ближайшие два часа. А потом будить себе на смену Беригона.

С чем капитан решил не торопиться. Где два часа, там и три… Официально находясь на посту, уж всяко легче присмотреть за арканом. Да и чувствовал он себя на удивление бодро, хотя устать должен был не меньше всех остальных.

Аркан укрылся попоной, снятой с серого жеребца, лег на песок вблизи костра и как будто сразу заснул.

Кароль же некоторое время рассеянно обозревал то Раскеля, то окрестности, гадая, почему лесные девы оставили свои новые «игрушки» здесь, без присмотра, а не переправили в подземное убежище – то бишь в другое измерение, – чтобы те не смогли от них сбежать. Пришел к выводу, что причиной тому Драконова жадность. Видно, даже волшебные существа поняли, что старик от лишнего мешка золота не откажется никогда. А стало быть, и сам не сбежит, и другим не даст.

Покуда он об этом думал, впечатления от удивительного ночного спектакля потихоньку развеялись. Капитан без особой охоты вспомнил о задании. О том, что так и не успел среди всех этих бурно развивавшихся событий поразмыслить о странностях юной примы и вряд ли сможет сделать это в ближайшем будущем. Тяжело вздохнул, уставился на пламя костра и – для начала – протяжно зевнул.

Сидеть и дожидаться неведомо чего смысла не было. Имело смысл побудить аркана к действию, а для этого следовало тоже притвориться спящим. Выждать еще немного, сделать вид, что сон накатывает неумолимо. И то ли начать падать со стула, то ли откровенно прикорнуть на песочке – по примеру самого Раскеля.

Он смешливо обдумывал про себя, какой именно вариант предпочесть, когда внезапно на него снова накатили дурные предчувствия – без всякой видимой причины. Веселиться расхотелось. Сердце заныло, и в голову полезли мысли одна другой тревожнее.

Физически ему с арканом не сладить, тот мускулистей и выше ростом – забубнил внутренний голос. Поди, приемчикам боев без правил обучен. Опять же разозлится как черт, защищая драгоценное имущество табора… Ночь, все спят. Пока проснутся, придут на помощь…

«Прекрати!» – сердито одернул себя Кароль. – «При чем тут бои без правил и чья-то помощь? Ты не один. Здесь мастер Абель, и он уж точно не спит. Ну что, что такого может случиться, чтобы вы вдвоем не управились?»

«С кем?» – скептически спросил внутренний голос. – «С арканом? Управитесь, конечно. А если не спит еще и черный гений?»

Скорее всего, так оно и было…

Кароль поежился. Вынул из кармана и принялся вертеть в пальцах подарочек, полученный от дриады, – скромный лесной орех, сорванный ею прямо со своего одеяния. Талисман на удачу. В азартных играх. Фундучница, правда, так и не поняла из сдержанных объяснений капитана, что такое азартные игры, – а сдержан он был потому, что опасался, как бы ей не взбрело в голову потребовать еще и этой забавы. До утра пришлось бы сидеть играть… Но хоть какую-то удачу, по ее словам, талисман все же должен был принести.