Эликсир жизни - Вера Крыжановская Страница 43

Никогда еще Супрамати не видел такого металла, из какого был сделан этот щит. Он казался то прозрачным, то нет, отливая в то же время всеми цветами радуги.

Желая поближе осмотреть этот странный предмет, он переступил черту круга и наклонился над щитом. Он ощупывал и внимательно осматривал его, но этот осмотр ничего не объяснил ему. Поверхность была полированная. Если на нее смотреть вблизи, то она казалась однообразной, молочного оттенка; но стоило только отойти на некоторое расстояние, и она начинала отливать всеми цветами призмы.

Вдруг у Супрамати явилось желание попробовать, какой звук издает этот странный металл, если ударить по нем сверху. Недолго думая, он поднял молоток и нанес легкий удар. Раздался дрожащий, звонкий и продолжительный, как стон, звук; затем послышался легкий шум, скоро перешедший в свист, точно свистел ветер, метавший сухую листву дерев; свист этот сменился ревом разбивавшегося о камни водопада и, наконец, послышался сухой треск, как будто поднятый вихрем песок ударял в стекла.

Все эти разнообразные звуки были так странны и так быстро чередовались, что Супрамати не мог уловить всех оттенков. Желая лучше сориентироваться в этих хаотических звуках, он ударил еще раз.

Но этот удар вызвал как бы раскат отдаленного грома; затем раздался гул голосов, звон оружия, ржание и топот сотен лошадей. Все эти звуки быстро приближались и раздавались, казалось, так близко, что Супрамати обернулся – и чуть не упал от ужаса и удивления.

Красный круг, в котором он стоял, пылал теперь зеленоватым пламенем, но за ним все изменило свой вид. Все вещи в зале и даже стены исчезли. Вокруг него расстилалась теперь гористая долина, в глубине которой высилась крепость, обнесенная высокой зубчатой стеной.

Все было освещено синеватым фосфорическим светом, и в этом полусвете ясно видны были колонны воинов, шедших на приступ крепости и приставлявших к ее стенам лестницы. По дороге двигался большой отряд, видимо, спешивший на помощь товарищам. В двух шагах от Супрамати, почти касаясь его, шли ускоренным шагом воины, вооруженные копьями, стрелки и закованные в железо всадники. На всех сверх лат и кольчуг были надеты белые полотняные рубахи с красными крестами на груди или на плече.

Фосфорический свет играл на оружии и на стальных шлемах, освещая бородатые лица и глаза, горевший дикой энергией и непоколебимой волей.

В некотором расстоянии от этой толпы крупною рысью двигался отряд рыцарей. Во главе их ехал человек высокого роста, с энергичным и надменным лицом; сверкающие глаза его выражали жестокую суровость и в то же время дышали смелостью и удалью. Его шлем с развевающимися перьями был украшен не-

большой королевской короной; за ним рыцарь вез знамя с гербом Англии.

За этим гордым рыцарем скакала свита; богатые одежды, дорогое оружие и геральдические короны всадников указывали на их высокий ранг.

Земля дрожала под копытами коней, проходивших так близко мимо Супрамати, что он мог бы достать их рукой. Он слышал отрывистое и шумное дыхание животных и людей и вдыхал специфический аромат этой толпы, рыцарей, пажей и оруженосцев, которая дефилировала перед ним с распущенными знаменами, пестрея разнообразными и живописными средневековыми костюмами. Глухой гул голосов и отдельные фразы на староанглийском языке звучали в его ушах.

Вдруг дрожь пробежала по телу Супрамати. Там, на великолепном черном скакуне, ехал рыцарь, лицо которого было ему знакомо. Вместо тяжелых лат на нем была надета тонкая сарацинская кольчуга, гибкая и легкая, как шелковая одежда; легкий шлем без забрала прикрывал его густые, черные кудри. Большие темные глаза рыцаря с непередаваемым выражением глядели на Супрамати. Это был Нарайяна. Когда он поравнялся с молодым доктором, лошадь его сделала скачок и обдала Супрамати массой песка, так, что тот зажмурился и зашатался.

Когда он открыл глаза, видение уже исчезло. Он был в лаборатории, но был не один. По другую сторону огненного круга стоял высокий и худой монах с аскетическим лицом. Мрачные, глубоко впавшие глаза его грозно смотрели на Супрамати. Затем, подняв костлявую руку, монах произнес глухим голосом:

– Безумный невежда? Ты осмелился коснуться дерзкой рукой тайн, которых не понимаешь. Если бы твое тело не было бы неуязвимо для действий стихий, – этот час был бы последним в твоей жизни. Горе тому, кто вызывает невидимый мир, не будучи вооружен! Взгляни – и никогда, пока не получишь посвящения, не касайся этих неизвестных тебе знаков, которые ведут по темным путям оккультного мира.

И он с ужасом увидел отвратительную толпу, теснившуюся за монахом. Стоя, полусидя и ползая двигались отвратительные существа, полулюди, полузвери, со скотскими лицами, выражавшими адскую злобу.

В руке монах держал колокол, в который начал звонить. Этот звон был так пронзителен, что у Супрамати сделалось головокружение и в глазах потемнело; ему казалось, что его поднял вихрь и что он кружится в воздухе. Затем он потерял сознание.

Когда он открыл глаза, то увидел, что лежит вне красного круга. Голова его была тяжела, все тело болело, а комната, где он находился, внушала ему такой сверхъестественный ужас, что он поспешно вышел и запер дверь. Он решил не раньше открыть ее, чем тогда, когда будет достаточно вооружен, чтобы безопасно противостоять ужасному оккультному миру, куда он так неожиданно заглянул.

Несколько дней прошли спокойно. Супрамати отдыхал от перенесенных им волнений, размышляя о прошлом и будущем. Впервые с тех пор как приняв эссенцию жизни, он чувствовал такое физическое недомогание, свинцовую тяжесть, невыразимую слабость, головокружение и ощущение, точно весь был разбит. Эти необычные, болезненные ощущения дали ему понять, какой ужасной опасности он подвергался, и еще более утвердили его решение серьезно заняться изучением таинственного мира, окружающего человека. Его преследовало воспоминание о странном видении, и он дрожал, вспоминая это коснувшееся его живое веяние прошлого. В течение нескольких минут он дышал атмосферой Святой Земли; мимо него во всей жизненной действительности проходили легендарные герои крестовых походов. Но какой неизвестный закон привел он в движение, чтобы таким чудесным образом вызвать эту страницу далекого прошлого?

Не менее интересовали его и тайны, которыми кишела жизнь Нарайяны. Он никак не мог понять этого странного человека: случай привел его к самому источнику тайн, а он безумно расточал свою жизнь и время на пошлые приключения.

По мере того как к нему возвращалось его обычное здоровое состояние, Супрамати начинал чувствовать отвращение к старому замку, очевидно, населенному целой армией демонов. Его мучило желание уехать, повидать другие места и испытать иные впечатления, и он с тоской спрашивал себя: уж не является ли роковой принадлежностью этой долгой жизни постоянное беспокойство, не дающее покоя и без отдыха гоняющее несчастного бессмертного из одного уголка света в другой?

Агасфер без устали и покоя обходит вселенную; Дахир блуждает по волнам; Нарайяна, как новый Вечный Жид, всюду ищет и нигде не находит покоя; он сам – красивый, здоровый и могущественный со своим богатством, которого не терзает никакая физическая или нравственная боль, и он, едва вступив в эту долгую жизнь, уже чувствует внутреннюю пустоту и смутное желание чего-то неведомого. В Париже ему было невыносимо легко мысленное общество кутил и куртизанок; здесь его давят тишина и одиночество.