Император под ведьмовским соусом - Татия Суботина Страница 43

Так под наши улыбчивые мины светляк вдруг взметнулся к потолку столпом жалящих искр и огненной волной накинулся на мебель, подпалил шторы, балдахин, картины… Распространился по спальне в одну секунду, прожорливая тварь!

А мы продолжали улыбаться, как два дурня, изумленно следя за разворачивающимся хаосом. Первым опомнился Зорус:

— Огненная смерть не то заклинание, которое стоило призывать! — и непонятно чтего больше прозвучало в его восклицании: упрека или восхищения.

Огненная чего?

Ого! В арсенале Генриха есть смертельная запретная магия?! Вот это да…

— Остановите это! — потребовал лекарь.

А я что?

— Э-ы-ы… — могла лишь подвывать на высокой ноте, да хватать воздух широко открытым ртом, как выброшенная на берег рыбешка.

Во взгляде Зоруса просматривалось все больше паники, которой и я отлично поддалась:

— Ваше величество, соберитесь! — тон ровный, спокойный, а вот подтекстом все равно слышалось: «Сделай же что-нибудь или мы сейчас здесь сдохнем!». — Это ваша магия, призовите ее обратно!

Легко сказать, призовите! Мне владелец тела никаких инструкций на этот счет вот не оставил! И здесь обделили справедливостью, гады!

— Ну же!

А огонь сузил круг и уже лизал столбики кровати, на которую лекарь забрался с ногами, да поближе ко мне. И куда только делось его воспитание, выдержка, этикет, опять же, позабылся…

Меня бросило в пот. Не от нервов, хотя они были на пределе, от жары. Хорошо еще, дыма не наблюдалось — пламя же магическое. А то мы бы дружно задохнулись вдвоем прежде, чем я сообразила позвать на помощь:

— Помогите! — вопль вышел хриплым и неестественным.

У Зоруса едва глаза из орбит не вылезли. Решила продолжить тешить себя иллюзиями, что предельной степени его изумления моим поведением вообще не было. Не до расшаркиваний сейчас, когда жизнь на кону!

Я в надежде на спасение продолжила коситься на дверь, но она не распахнулась и отряд воинов не пробил стену огня. И это они так дорожат монаршим лицом?

Ага! Не только я его терпеть не могу! Собственная охрана лучше позволит императору поджариться заживо, чем бросится его спасать.

Правда, это сейчас мне вот совсем не на руку!

— Где стража?

Зорус жался ко мне уже вплотную:

— На вашей спальне такая защита, что никто не пробьется. Да и не слышит стража, здесь полог тишины.

Вот совсем некстати, скажу я вам! И зачем полог тишины, спрашивается, на спальню навешивать?! Хороводы он здесь водит и дурным голосом подпевает что ли?

Вспомнив слова Генриха про гарем, я смутилась. Нет, точно не хороводы…

— Что вы третесь об меня, — возмущенно отбила его руку, попытавшуюся оттянуть одеяло, чтобы скользнуть под него. — Огонь потушите! Маг вы или кто?!

— Я — лекарь, — как-то беззащитно проблеял этот козел, простите, блондин с козлиной бородкой. — Ваша магия не поддается контролю извне. Никогда не поддавалась. Ваше величество…

Что на нормальном языке прозвучало, как — если вы не придумаете, как обуздать стихию, то через несколько мгновений здесь будут два шашлыка на пепелище. И ведь никто на помощь не придет!

Леший в печень этой системе безопасности! Совершенно непродуманная штука!

Я ведь прямо всегда мечтала стать ведьмой на вертеле!

Ладно, ладно, Ниэла, успокойся! Тебе сейчас никак нельзя умирать! Особенно, когда твой муж в одной постели с императором! Чем они там только занимаются, а? И почему не могу выбросить эти глупости из головы? Сейчас для них точно не время.

Вдруг вспомнилось, как легко, словно играючи, Генрих потушил мой огонь в зимнем саду. Не уверена, что мне это хоть как-то поможет, но сосредоточилась и призвала силы в желании погасить стихию.

Хоть бы хуже не сделать!

Через несколько мгновений жар вокруг ощутимо спал, а Зорус едва не заплакал от облегчения:

— Благодарю, ваше величество! — и руку мне облобызал от радости. — У вас получилось!

Надо же, какой он чувствительный! Похлеще Альфреда будет.

А может, Зорус таких же любовных предпочтений, как наш повар?

Прищурившись, я оглядела мага. Но доказательства своей догадки не получила. Мужчина, как мужчина. Худой, высокий, со смазливой физиономией и зашкаливающей эмоциональностью в моменты опасности. Явно не воин. Да и я не боевая колдунья, к чему претензии?

Мне с трудом удалось отобрать обслюнявленную конечность обратно. Вокруг нас действительно развернулось пепелище. Что уцелело в императорской спальне, так это кровать, но и она подпалилась ненароком. А вот все остальное либо обуглилось, либо сгорело дотла. Вот вам и огненная смерть…

Я тяжело сглотнула, на миг представив, что магия мне не поддалась и… Кошмар какой! И это ведь только проснулась во дворце! Какое негостеприимное место и тело! Верните меня домой! Не хочу знать, что будет дальше!

Лекарь шмыгнул носом, его вид все еще желал лучшего. В глазах плескалась паника вперемешку с радостью выжившего, светлая шевелюра теперь торчала во все стороны, как мочало, а руки подрагивали. От профессионала с железной выдержкой, который встретился мне при пробуждении, не осталось и следа.

А нервишки-то не только у меня шалят, ага!

И почему-то от этого открытия на сердце у меня потеплело.

Нет, я не злорадствую! Я просто ведьма! Злая! В чужом теле, да!

— Я, конечно, извиняюсь, — робко начал Зорус, — но почему выбор пал именно на это заклинание?

Ты меня спрашиваешь, голубчик? И как бы помягче объяснить, не подставив себя под удар…

— Вообще-то я попытался призвать обыкновенного светляка…

Зорус подавился слюной:

— Пожалуй, с призывами магии я поспешил.

— Пожалуй, с призывами магии я поспешил.

Очень даже! Погорячился, голубчик.

— Больше не будем так рисковать.

Хоть одна разумная мысль! Конечно же, я ее поддержала, кивнув. Сегодня, так точно, рисковать больше не будем. А дальше, как пойдет…

— Как вы себя чувствуете? — обеспокоился лекарь.

— А вы?

После чудесного спасения-то…

Впрочем, в ответе я не нуждалась, и так все ясно.

Это же не у меня глаз все сильнее дергался и рот, то растягивался в благожелательной улыбке, то кривился в ужасе. Казалось, маг пока не мог выбрать, то ли упасть в спасительный обморок, то ли продолжать благожелательно лыбиться до конца! А еще вернуть контроль над собственными растрепанными чувствами у него совершенно не получалось.