Эпоха Пятизонья - Михаил Белозеров Страница 43

– Но зачем?! – удивился майор.

– А чтобы морочить мне голову!

– Не годится, – насмешливо ответил майор.

– Почему?

– Потому что тебя и так могли убить, хоть десять тысяч раз. Кому ты нужен? – Он только не добавил для полноты картины: «жалкий черный сталкер».

– Да… – нехотя согласился Костя и подумал, что майор не знает об «анцитауре», а те, кто знает, или подозревает, или просто видит, что он везунчик, именно так и поступили бы. Увели бы везунчика с места событий и выиграли бы время. Время!.. Точно! Кому-то срочно нужно выиграть время!

Когда Костя сформулировал эту теорию, она самому ему показалась дикой. Действительно, подумал он, что стоило убить меня с помощью «богомола»? А он мне, наоборот, помог. Значит, в тот момент «они» меня не контролировали, а может, просто наблюдали с колокольни Ивана Великого? Можно сказать, планы строили, используя майора. Значит, они дальновиднее всех нас? Он поймал себя на мысли, что рассуждает, как последний псих. Так может и крыша поехать, решил он и едва не перекрестился. Не было у него такой привычки. Не то чтобы он не верил в Бога, но и не почитал Его. Так – серединка на половинку.

– Соблазнительно, конечно, поверить в высший разум, но это недоказуемо, – во весь рот зевнул майор. – Все гораздо проще. Классическая логика еще никого не подводила.

– Я тоже так думаю, – согласился Костя. – Но в Зонах может произойти все что угодно. На то они и Зоны.

Он не стал рассказывать, чего навидался в Чернобыльской Зоне, и подумал с облегчением: хорошо, хоть здесь ловушек нет. Хотя, может, все впереди?

– Пожуй лучше, – сказал майор, передавая хабар-кормилец Косте, – а я посплю. Буди, если что, – И завалился на тот бок, где у него был целый рукав.

«Пермендюр» он положил рядом с собой, прикрыв его куском полиэтилена из мусорной кучи. Костя уже заметил, что майор Базлов с любовью относится к оружию.

Теперь картина из пазлов, которую он собирал, приняла несколько иной вид. А вдруг я сам участвую в чьей-то хитроумной игре в качестве пазла? Вдруг кто-то могущественный учитывает мою судьбу, экзокомбез «титан» и генерала Берлинского, да и вообще всю обстановку в стране? Ведь может так быть? Может, хотя бы чисто теоретически. Что же это за Зона такая хитрая, которая думает за меня?

Он «надел» шлем и прислушался. Гул был тут как тут, рядом и в то же время далеко-далеко. Усилитель звука типа «нетопырь» ничего не мог поделать – ни взять азимут, ни усилить до необходимого уровня, словно ему не хватало мощности. Гул специально рассеян, сообразил Костя, кто-то его маскирует. «Титан» исправился и замкнул схему туннелей. Детектор движения молчал. Его сиреневые точки слились в одну крохотную и были сдвинуты на периферию поля зрения. Индикатор мощности застыл на двадцати пяти процентах. Он давно уже не рос и не уменьшался, и Костя не знал, радоваться ему или огорчаться по этому поводу. Фонарики постепенно стали гаснуть. И только один – на груди – перешел в режим ночного бдения. Усилитель зрения, наоборот, проснулся, и мир стал зеленоватым. Лабиринт наполнился вязкой тишиной, только гул никуда не пропал. Костя стал задремывать. Ему вдруг привиделось огромное лицо «богомола». «Достань мне машинного масла, – просило оно, – достань… Христом Богом прошу… колени болят, ох как болят…» – «Где же я его тебе возьму? – оглянулся Костя. – Здесь одни голые стены». – «А ты посмотри наверх». Костя посмотрел наверх и увидел луну – тонкую, как ободок консервной банки. Луна была очень странной. Она висела не как обычно, под углом, а сверху – прямо над головой.

Костя открыл глаза, словно не спал, и сказал:

– Майор, вставай… слышишь?..

– А?.. Что?.. Где мы?! – вскочил Базлов и, кажется, ударился головой, потому что ойкнул.

Экзокомбез «титан» тоже ожил и включил фонари на полную мощность. Усилитель зрения, наоборот, отключился. Майор, щурясь, смотрел на Костю. В его глазах читался укор: не дал поспать. Должно быть, ему снилось что-то очень приятное, потому что несколько секунд лицо его было расслабленным и добрым. В следующее мгновение майор вспомнил, где он находится и по какому поводу, и лицо его приняло прежнее жесткое выражение.

– Там… – сказал Костя и потыкал пальцем вверх. – Там…

Он и сам не знал, зачем разбудил майора, разве что рассказать о глупом сне… Но над головой действительно темнел люк, который они не заметили. А по краю люка шел ободок света, который Костя принял за луну.

Чугунная крышка отлетела с таким грохотом, что даже абсолютно глухому человеку стало бы ясно, что они нашли выход из древнего лабиринта.

Напоследок майор оттолкнулся от Костиных плеч и исчез. Костя подождал, вглядываясь в яркий свет круга.

– Эй… – позвал он негромко.

Но Базлова и след простыл. Тишина стояла гробовая. Костя слышал, как кровь бежит по телу, а еще где-то капала вода, даже гул сделался тише, словно провалился в глубь земли.

– Эй… – снова позвал Костя.

Ему сделалось жутковато оттого, что он остался один. А еще почудилось, что и справа и слева кто-то мелькнул. Подавив в себе желание сорвать с плеча АА-24 и стрелять, стрелять, стрелять, он подпрыгнул, ухватился одной рукой, подтянулся, цепляясь стволом дробовика, и осторожно заглянул за край люка. Казалось, что он смотрит на отсек подводной лодки. Пол железный, гофрированный. Справа и слева – громадина механизмов, над головой вентили, манометры и странные рычаги, а еще множество разнокалиберных кнопок и труб – больших и маленьких, блестящие кожухи, разноцветные лестницы, металлические переходы – высоко, почти под белым потолком, и там же – яркие неоновые светильники.

Костя перевалился внутрь помещения и, откатившись подальше от люка, в тень громадины механизмов, привел дробовик в боевую готовность. Пахло маслом и металлом. «Титан» молчал. «Анцитаур», должно быть, считал, что судьба и так вывезет. Ладно, обиженно подумал Костя, лучше перебдеть, чем недобдеть, и косился одновременно то на люк, то на желтую дверь высоко под потолком, к которой вели бесчисленные лестницы.

Тут же откуда-то сзади возник, словно привидение, Базлов и хрипло сказал:

– Все чисто. Помещение пустое.

Вид у него был слегка ошарашенный, словно он был недоволен таким поворотом событий. Надо было и дальше искать три твоих лестничных пролета, зло подумал Костя. Ему тоже было жаль пленных людей, но против судьбы не попрешь. Это аксиома той же самой судьбы.

– Ага… – согласился он, но абсолютно майору не поверил.

В помещении или где-то рядом кто-то присутствовал. И хотя шлем у Кости был откинут, «титан» передал Косте свои ощущения. Этот «кто-то» присутствовал в пространстве не далее чем в десяти-пятнадцати метрах.

Раздались гулкие шаги. Желтая дверь стремительно распахнулась, и появился… белобрысый паренек в синей майке. Он насвистывал донельзя модную мелодию «Что такое любовь?». Этот шлягер крутили на телевидении с утра до вечера. Одно время Костя сам ее напевал круглые сутки, пока она не сделалась навязчивой, как пьяный друг.