Конец легенды - Денис Ватутин Страница 43

Следопытом был тот самый охотник Тохча, который нашел нас с Джей. Его звали Яртак. Он ехал на своей собачьей упряжке, так что аэросани, которыми с нами поделились Тохчи, шли на малой скорости, чуть позади, чтобы не обгонять его.

В теплой кабине аэросаней жуткая безжизненная снежная равнина выглядела не такой страшной. И все же сердце сжималось от мысли, что мою любимую потащили через все это пространство пешком.

Отшельник управлял санями, сидя за штурвалом. Мотор мерно гудел где-то там, над крышей.

Высокогорный ледяной ветер, переплетаясь с гулом пропеллеров, выл между снежными сопками и валунами, нагоняя какую-то тянущую тоску, и я в какой-то момент попросил Отшельника выключить внешние микрофоны, так как связь с Яртаком у нас и так есть, – но тот сказал, что нам нужно слушать Гору и звук нужен. Я не стал спорить и вперился в лобовое стекло, по которому танцевали в механическом вальсе щетки стеклоочистителей, сметая налипающие хлопья серого снега.

Насколько хватало глаз, мир вокруг делился на две полосы: голубовато-серую полосу заснеженной горной равнины с неровным силуэтом рельефа по контуру – и серо-синее, с металлическим, слегка лиловым, отливом небо, по которому книзу клубились пятна облаков.

В освещенном перед нами прожектором аэросаней пространстве в легком снежном вихре двигались сани Яртака, запряженные рослыми церберами. Двигались они довольно быстро.

Джей сидела возле дверцы кабины, протирая себе «глазок» в легкой наледи на дверном окне.

С нами поехало еще двое охотников Тохчей, но все они, включая Яртака, в один голос решительно заявили, что доведут нас только к подножию Мертвой Горы, да и то приближаться к нему не станут, покажут издалека. Они объяснили, что у них есть жены и дети, которым они нужны живыми: быть без кормильца в пещерах Аратуна очень тяжело. Там, в паре километров примерно, есть убежище, и после него мы с Джей идем дальше на гору пешком сами.

Мы согласились. К тому же благодаря хлопотам Отшельника удалось собрать для нас кой-какое горное снаряжение: две пары лыж, запасы еды, канаты, пояса, легкую двухместную палатку и множество всяких полезных мелочей. Даже два стареньких АК-108 дали нам охотники – не знаю уж, как там с ними договаривался Отшельник.

Неожиданно в эфире раздалось гортанное восклицание Яртака, и его упряжка стала заметно терять скорость. Отшельник налег на рычаг тормоза, и сани заметно качнуло. Когда наша процессия остановилась, мы, захлопнув забрала шлемов, вышли из кабины на мороз, подойдя к упряжке, поскрипывая подошвами на снегу.

Яртак застыл, склонившись под девяносто градусов, изредка ворочая головой в разные стороны. Он что-то разглядывал на земле, иногда разгребая снег своей большой рукавицей. Затем разогнулся и пошел в сторону небольшой группы заснеженных камней.

Через какое-то время он что-то произнес в эфире на своем наречии. Я вопросительно повернул голову к Отшельнику.

– Он говорит, – перевел тот, – что два сола назад здесь была стоянка тех людей, которых ты догоняешь. Они шли медленно – лыжи у них неправильные, не такие, как у Тохча. Поэтому возле горы, если ничего не случится, мы нагоним их на один сол разницы. Отличный все же следопыт этот Яртак! Даже после снегопада следы видит!

Мы продолжили наш путь. Да, Отшельник не ошибся, когда назвал нашего проводника отличным следопытом: почти сразу по выходе из Аратуна Яртак взял след группы Криса, как хорошо натасканный цербер. Мы двигались поверху гораздо быстрее пешего отряда, поэтому быстро их нагоняли, хотя многие местные охотники отговаривали нас идти по поверхности и заняться поиском следов уже возле Мертвой Горы.

Но Яртак проявил отвагу и сказал, что поверху путь хоть и опаснее, но во много раз быстрее, к тому же на обратном пути ему уже не нужно будет исполнять роль следопыта, и он вместе с собаками сядет в аэросани.

Приближался день, и нам следовало искать место для сна.

Аэросани оборачивались брезентом со специальным покрытием, и для пущей надежности сверху накидывали как можно больше снега, чтобы защитить от безжалостных солнечных лучей. Помещались в кабине с трудом, но так было даже теплее.

Перед тем как мы все забрались под брезент в кабину, в мутном небе засверкала яркая радужная зарница, озаряя рельеф облаков электрическим сиянием…

– Гляди-ка, – тронул меня за рукав Отшельник. – Вот так вот!

В нескольких местах электрического покрывала стали набухать пульсирующие огненные сгустки. Сквозь шум ветра донеслось легкое потрескивание, пронесшееся эхом над равниной, и все охотники замерли, подняв головы вверх.

В моем затылке возникло знакомое покалывание, колени задрожали, а в голове стало так пусто, что я почти физически ощущал объем своей черепной коробки.

– Вот черт, – почти прошептала Джей, обхватив руками себя за шлем.

Между тем огненные сгустки превратились в светящиеся шары, которые, словно пробка из бутылки, резко отстрелили в разные стороны от мерцающей светящейся занавеси и резко остановились, образуя четкий и правильный круг.

Затем с легким жужжанием они стали плавно перемещаться в нашу сторону, после чего вновь замерли почти над нашей стоянкой.

Я почувствовал острый клин боли, словно врезавшийся мне в лоб, и застонал.

Ярко-белые шары висели, словно люстра, освещая равнину ярким мертвенно-белым сиянием. Через несколько секунд, показавшихся мне часом, они начали медленно тускнеть, сперва окрасившись в желтый, затем в оранжевый и наконец в пунцово-красный цвет.

В небе раздался громкий хлопок, и шары разлетелись в разные стороны, скрывшись в низких облаках. Боль пропала так же внезапно, как и началась.

Некоторое время все находились в каком-то ступоре, затем Яртак произнес какую-то фразу, и голос его немного дрожал.

– Теперь духи знают, что ты идешь к ним, на Мертвую Гору, Охотник Странный, – сказал медленно Отшельник каким-то глухим тихим голосом. – Вот так…

Серо-синее, с лиловым отливом, колючее морозное небо нависло над заснеженным горбом Мертвой Горы. Она виднелась между двумя почти симметричными скалами, напоминая этой композицией прицел автоматической винтовки с мушкой в центре.

Я до сих пор не привык к белому цвету после терракотовых сопок пустыни, и заснеженные склоны, пусть даже затемненные, слепили мои зрачки, из-за чего я включал на мониторе забрала режим светофильтров.

Даже небо здесь было не такое, как внизу, – от этого контраста рябило в глазах, которые скоро начинали слезиться. Небо хоть и напоминало то, что было видно снизу, стало на этой высоте темнее и чернее, а светящиеся облака обнимали своей кисеей сам горизонт и толстым слоем лежали выше градусов на тридцать. Еще чуть выше на фоне темной бездны неба клубилась почти прозрачная дымка верхних слоев атмосферы. Прозрачным и мокрым экраном размывала она пятна звезд, глядящих между клочками перламутровых облаков. Звезд было здесь много больше, и казались они тут крупнее и ярче.