Драгоценная кровь - Екатерина Стадникова Страница 43

От служанки девушка отказалась, оттого большую часть времени проводила в одиночестве, если не считать Виллоу. Кас негодовала. Ей ничего не стоило пробиться на волю. Просто пригвоздить к полу глупца, приносившего кушанья, и горе-охранников заодно.

— Крайне опрометчиво, — возражала старуха. — Это не поле, не лес и не захолустье. Тут у многих возникнут вопросы.

— Но молва и так разнесла все, — ворчала Кассия.

— Милая моя, — вздыхала Виллоу, — молва молвой. Чего только не болтают? А прямо показать, на что мы способны, дело другое. Тут с нежитью недавно только отвоевали… Вот кто я, по-твоему?

— Мой ангел-хранитель, — убежденно отвечала та.

— Лестно, но — увы. Я дух, и для многих зловредный. — Старуха витала над полом, мерцая в ночной темноте. — Потерпи. Не хочу, чтобы тебя… спалило, как меня. Этого для тебя я не желаю.

И Кассия умолкала. Правда, смириться с положением девушка не могла. Она считала шаги от стены до кровати и представляла, как всадит Жеро нож в сердце, когда терпение лопнет.

Седрик все же написал полное нежности письмо. Он, без сомнений, любил Кас сильнее прежнего. Барон в красках расписывал беды и горести дома, который покинул совсем другим. Жители, конечно, возвращались в Фальвик. Но их встречали обгоревшие остовы домов и пепелища, на которых им предстояло строить будущее.

— Он называет Фальвик «нашим»! — Кассия прижала письмо к груди.

— Неудивительно, — мягко улыбнулась Виллоу. — Ты почти баронесса.

— Значит, как баронесса я должна сделать для своего города все! — Она не замечала фанатичного блеска в своих глазах. — Я дам Седрику столько самоцветов, сколько потребуется! Даже если ты не одобришь.

— Ну, раз ты все решила… — Старуха мученически воздела руки к потолку. — Попрошу лишь проследить, чтобы каждый камень пошел на благо Фальвика.

— Тут не сомневайся. — Кас расправила плечи.

Выполняя просьбу возлюбленного, Кассия привыкла к бинтам и саднящей боли. За это она потребовала право контролировать каждый шаг Жеро. Даже когда тот думал, что остался один, Виллоу следовала за ним по пятам Кас сама регулировала количество камней и цену. Ее лицо сделалось бледным и худым. Вокруг глаз легли темные тени.

Виллоу старалась достучаться до бедняжки, чтобы та очнулась, чтобы увидела окружающий мир в истинном свете — жадным и горьким, готовым высосать все соки. Однако усилия пропадали впустую.

В зеркальном отражении девушка напоминала себе того несчастного эльфа, попавшего под власть Мортис. Отупляющая слабость мешала сосредоточиться над бумагами с тучей закорючек и цифр.

— Они используют нас, — подзуживал внутренний голос. — Все они!

— Только не Седрик, — упиралось влюбленное сердечко. — Он не представляет, чего это стоит мне. Знал бы, запретил немедленно. Но наш город необходимо возродить.

— Тогда почему барон не забирает нас, почему не назначает день свадьбы? — справедливо возражал голос. — И где, спрашивается, Саймон?

— Фальвик еще не восстановлен, — как заклинание, твердила Кассия. — Седрику некуда меня забирать. А Саймон наверняка очищает от алкмаарцев свой любимый лес, А еще на границе неспокойно. Какие свадьбы, пока семейное гнездышко — ворох накладных и голые доски?

— Лги себе! — воскликнула другая Кас. — Взгляните! Это же знаменитая Фальвикская Дура! На ней нет живого места, она едва стоит на ногах, но продолжает верить людям!

— Не людям, а Седрику! — взвизгнула девушка.

— Тсс… послушай, — зашипел внутренний голос.

Кассия, подкравшись, приложила ухо к замочной скважине.

— Совсем помешалась, бесноватая, — испуганно произнес детина-охранник.

— Как ее до сих пор на улицу выпускают? Это же мертвечина ходячая, — презрительно бросил второй.

— Помолчал бы, — осадил тот. — Ты с ее кровушки кормишься. И не ты один.

Девушка медленно отстранилась. Слез не было — точно застряли где-то внутри. Тоже запеклись прозрачными кристаллами. Шум в голове нарастал, багровым туманом застилая глаза.

— Виллоу нас предупреждала, — торжествовала другая Кас. — А ты ей не верила. Ах, это для Седрика!.. Помнишь?

— Не тронь Седрика, — приглушенно зарычала Кассия. — Виноваты они!

— Виноваты мы, потому что не послушали Виллоу, — настаивала та.

В груди поднималось негодование. Единственное желание билось жилкой на виске — отомстить. Жестоко и немедленно.

— Знаешь, — мурлыкнула другая Кас, — плевать, кто больше виноват. Мы или они. С нами ничего хуже не будет. А вот с ними…

Дверь слетела с петель, отброшенная чудовищной силой. Тощая фигура Кассии на пороге внушала ужас без всякой призрачной старухи за спиной. Тонкие руки и ноги, обмотанные тряпичными полосками, смертельная бледность, копна густых, сухих, как палки, волос выглядит колючим кустом, изысканное платье, шитое золотом, и… счастливая улыбка.

Охрана не успела ни вскрикнуть, ни пошевелиться. Два взмаха короткого клинка, и уже их кровь заливала пол и разводами ложилась на стены, жидкая и горячая. Тяжелый мокрый подол сковывал движения, но Кас никуда не торопилась. Она медленно брела от комнаты к комнате по выкупленному Жеро зданию. Откормленные красномордые людишки визжали свиньями.

— Им было все равно, что мы делаем над собой, пусть попробуют на своей шкуре, — приговаривал внутренний голос. — Пусть отведают нашей боли.

Последний пункт назначения — кабинет господина Жеро. Узорчатая дверь. Остолбеневшая стража посыпалась скошенной травой. Кассия робко постучала.

— Можно вас потревожить? — спросила она. — Это не отнимет много времени, обещаю.

Но ответа не последовало. Кас толкнула двери. В шикарно обставленной комнате у своего рабочего стола лежал сам хозяин. В руке он крепко сжимал кошель самоцветов. Жеро не дышал. Перекошенное лицо выглядело жутким и забавным одновременно. Наивные глаза, приоткрытый рот, высоко поднятые брови. В сердце непрошеной гостьей закралась жалость.

— Мертвее мертвого, — вздохнула Кассия.

— Умер от страха. Как глупо. — Виллоу проплыла к распахнутому окну, из которого до земли тянулась веревочная лестница. — Тебе полегчало?

— Нет, — подумав немного, призналась Кас.

— Вот и мне нет. — Старуха грустно оглянулась. — И как ты себе нравишься?

— Нам не помешает новое платье, — решительно объявила та.

Виллоу не ответила, она так и осталась стоять у распахнутого окна, когда Кассия в ужасе опрометью бросилась прочь.

Укутанной в легкий плащ с глубоким капюшоном никто на улице не узнал Фальвикскую Деву. Она прошла через весь город, ведя под уздцы смирного белого жеребца. За воротами Кас вскочила в седло, не оглядываясь пустила жеребца с места в галоп и растаяла в сумерках.