Камень Звезд - Элисон Бэрд Страница 43

Вскоре он заметил, что его тюремщики жарко спорят, пытаясь решить, что следует с ним делать. Он подумал, не попытаться ли сбежать, но тут же эту мысль отверг и стал внимательно прислушиваться. Было такое впечатление, что колдуны, или модрианисты, или кто они там, должны спешно покинуть туннели: кому-то стало известно про них. Несколько раз говорилось слово «патриарх», хотя что о нем говорили, расслышать не удалось. Наконец здоровенный неотесанный мужик заявил:

— Сделать нужно только одно, и вы все знаете, что. Попа с собой брать нельзя, его должен забрать Мандрагор.

— Да он же еще в отключке, — бросил кто-то.

— Скоро оклемается. Суньте попа в дыру: Мандрагор его там быстро найдет.

«Опять Мандрагор. Кто же это такой?»

Дамион не успел это подумать, как двое здоровых парней подхватили его под руки и поволокли по проходу, ведущему куда-то вниз.

«И что такое „дыра“?»

Катакомбы тянулись куда дальше, чем он себе представлял. Будто идешь по необъятному лабиринту кроличьих или кротовых ходов, переходя из туннеля в туннель. Остались позади мощеные коридоры, начались узкие расщелины, вырубленные прямо в скале, и Дамион ощутил что-то очень похожее на панический страх. Невыносимый вес земли и камня опасно навис над головой, давя почти физически. Огни факелов, которые несли конвоиры, едва горели в недвижном затхлом воздухе. Может быть, его ведут в какой-то нижний мир язычников, подальше от земель живых.

Наконец его ввели в широкую камеру, похожую на пещеру, и в каменном ее полу зияла дыра — как раз пролезть человеку. Конвоиры подтолкнули к ней Дамиона.

— Туда, — сказал один, для верности поддав ему в спину.

Дамион отшатнулся:

— А что там внизу?

Не говоря больше ни слова, они скрутили его и сунули в дыру. Он завопил, но падение оказалось не таким долгим, как он боялся, и Дамион удачно приземлился на руки и ноги. Мелькнули факелы, осветив склонившиеся над дырой лица, а потом оба приведших его направились туда, откуда пришли — поспешно, будто даже в испуге. Свет факелов задрожал и погас, оставив Дамиона в угольной темноте ямы. Он не видел даже поднесенной к лицу руки.

Пол этой темницы был природным камнем, шероховатым и неровным. Вдали слышалась капель, падавшая в какое-то невидимое озерцо, и гулкое эхо создавало впечатление обширного помещения, шире и выше, чем ему сперва показалось. Дамион медленно пошел вперед — и ободрал голень о вертикальный камень. Не удержавшись от крика боли, он услышал эхо, загудевшее по всей темнице. Тогда он остановился, боясь провалиться в какую-нибудь трещину. Его наполнил ужас — ужас перед тьмой и ее коварными опасностями: ямы, трещины, затаившиеся во мраке звери. Ужас самой темноты, слепящей, окутывающей, безжалостной.

Дамион осторожно сел, прислонился на ощупь к другому выступающему камню и опустил на колени все еще пульсирующую болью голову.

«Куда же это я попал? И где Лорелин?»

Кто-то звал ее по имени.

Но это был не тот голос, что настойчиво призывал ее через темноту, лежащую позади ее мыслей. Не тот неясный и приглушенный, как голоса, которые она слышала раньше внутри себя, но ясный и четкий: каждое слово доходило до нее отчетливо, будто произносилось прямо в ухо. Она застонала, пошевелилась и ощутила под собой мягкость постели.

Лорелин! — звал голос.

Она открыла глаза. Желтая паутина света засияла перед ней, переливалась, превращаясь в дрожащие языки нескольких свечей. Они были расставлены по всей большой комнате, в канделябрах на столе или в подсвечниках на стенах. Она лежала на кровати с красным балдахином и смотрела в щель занавесей. Откинув их, Лорелин вскочила на ноги. Комнату загромождали всякие предметы: разрисованные ширмы, вазы с изображением свернувшегося дракона, шахматные фигурки из меди или резного дерева. Стены построены из больших каменных блоков, завешены гобеленами. Окон не было. Узел Лорелин лежал на полу рядом с кроватью. Больше никого в комнате не было, и все равно она ощущала чье-то присутствие.

— Где я? — громко спросила Лорелин. И ей ответил тот же голос.

Не бойся, — сказал он, точнее, подумал у нее в голове.

Но Лорелин, наверное, первый раз в жизни испугалась по-настоящему. Она потерла виски, пытаясь вспомнить. И снова увидела черного рыцаря на коне, и тогда дико осмотрелась в тускло освещенной комнате.

— Ты… ты тот, кого мы с отцом Дамионом видели в церкви!

Это был я. Да.

Принц-призрак. Голос Лорелин упал до шепота:

— Ты дух?

Нет. Я настоящий — такой же, как ты. Призрака нет и не было никогда. Это лишь сказки для ребят. Я переоделся призраком, чтобы меня боялись.

— Но зачем? — Она завертелась, всматриваясь в темноту за свечами. — Кто ты? Где ты? Я тебя не вижу.

Потому что я не там, где ты. Но недалеко. Я иду. Скоро ты меня увидишь.

— Что это за комната? Где я?

Ради твоей безопасности я не могу ответить тебе.

— Отпусти меня!

Пока нет. Тебе грозит опасность, Лорелин. Из-за твоих особых способностей есть много людей, которые желают тебе зла, и есть другие, которые хотят тебя использовать. Но не бойся: пока ты со мной, тебе ничего не грозит. Я буду твоим защитником и другом. Я оставил тебе еду: видишь накрытые тарелки на столе? Верь мне: я дам тебе все, что нужно.

Она задрала подбородок, стараясь быть смелой.

— Я здесь не останусь. Я не дам снова себя запереть. Почему все хотят меня куда-нибудь запрятать? Я этого терпеть не буду, слышишь? Я убегу! — крикнула она в темноту.

В голосе послышался не гнев и не досада, а скорее веселое добродушие.

Попробуй, если хочешь. Но это невозможно.

Эйлия глядела в окно общего зала, ощущая себя ужасно несчастной. Еще и близко не наступил вечер, но день выдался такой темный, что время казалось куда более поздним: с гор спустился туман, закрыв собой солнце и всю землю. Не видно было ни Академии, ни развалин. Будто глядишь в серую пустоту.

— Пока ничего нового? — спросила она тревожно у вошедшей Арианлин.

— Боюсь, что нет.

— В таком тумане им ее ни за что не найти. Придется ждать, пока прояснится, — сказала Жанет.

— Но туман может продержаться весь день. Кто знает, когда он поднимется? А она, может быть, лежит где-то в поле, раненая…

— Да перестань ты каркать, Эйлия! — раздраженно буркнула Жанет. — Если бы она была ранена, ее бы уже нашли. Она не сомневаюсь, уже очень далеко. Вспомни, что она написала.

Сестра Вера показала им тот клочок бумаги с каракулями, когда расспрашивала вчера вечером о Лорелин. Эти несколько слов до сих пор еще жгли мозг Эйлии раскаленным тавром.