Влюбленные в маски - Елена Чаусова Страница 44

— Извини, что я скрывалась, — смутилась Дамиана. — Я же не знала…

Она замолкла, не зная, как продолжать. "Что ты куда лучше, чем я думала? Что ты не отягчен предрассудками против каброй?" Все это прозвучало бы крайне неловко.

— Все хорошо, Миа, фиалочка моя, — заверил Фабио и снова обнял ее, притянув к себе. — Теперь все хорошо, правда. Ты здесь, ты со мной… И я совершенно счастлив. И ты со всем прекрасно справишься, я уверен. Я же помню, как ты за теми убийцами бегала. Ты была восхитительна. И дротики в них восхитительно метала. Кстати…

Он торопливо коснулся губами ее губ, а потом отстранился и, подойдя к стене, снял с нее широкую кожаную перевязь, в которой тускло отблескивали тонкие метательные ножи.

— Сантурские. У нас тут не достанешь таких. Возьми себе тоже, ты же знаешь, я метать ножи совсем плохо умею, висят без дела, жалко их. Отличное ведь оружие. А тебе пригодятся.

Дамиана, едва взглянув на них, лишь взвесив один в руке и крутнув, повисла у Фабио на шее.

— Они прекрасны, — прошептала она ему в губы, глядя в глаза. — Лучше драгоценностей короны. Ты умеешь делать подарки.

— Ты заслуживаешь коронных драгоценностей Тревизского и Марейского герцогства разом, моя принцесса, — ответил Фабио, обхватив ее за талию и улыбнувшись. — И я рад, что мои подарки не хуже… — он довольно вздохнул и поцеловал ее, нежным, сладким, долгим поцелуем.

Расставаться со своими новыми сокровищами на ночь Дамиана, разумеется, не собиралась. Хотя ей вовсе не хотелось даже думать, что в спальню к Фабио может, не приведи небеса, влезть кто-то еще, кроме нее. Нет уж, ей просто очень нравятся эти метательные ножи. И новая шпага, разумеется, тоже. А ее собственный кинжал пусть полежит рядом, чтобы любоваться, как они парой смотрятся. Так она решила, заботливо раскладывая оружие на прикроватном столике. Фабио, раздевшись, уселся на кровать и снова принялся ее разглядывать, с легкой полуулыбкой на лице.

— Я просто… ну ты понимаешь, подарками нас не баловали, — смутилась Дамиана и тут же заулыбалась, вспомнив подарки Марции после маскарада. — Хотя в этом доме у меня их уже много.

— Бедная моя девочка, — Фабио нахмурился, но всего лишь на мгновение, а потом протянул к ней руку. — Иди сюда. Просто в этом доме тебя любят и рады дарить тебе подарки. А я больше всех рад, честное слово.

Дамиана в очередной раз смутилась его словам, а потом нашлась, что ответить:

— Я тоже всегда тебе рада, свет мой.

Он потянул ее к себе, чтобы усадить на колени и снова с наслаждением поцеловать. Так что спать они улеглись не сразу: после еще нескольких поцелуев и нежных объятий и ласковых слов полушепотом. Это вышел трудный, полный переживаний день, но осознав, что он наконец закончился, Дамиана расслабилась в уютных объятьях Фабио и уснула почти сразу, как только ее голова коснулась подушки.

Он любил ночь, по-настоящему, беззаветно, как иные любят женщин, но отдавать всего себя чему-то настолько слабому, несовершенному, ограниченному и скоротечному, как человек, было глупо. То ли дело ночь. Или власть. Или сила, магический дар, кипящий в крови. Их можно было любить, они восхищали, ими хотелось обладать. С ними хотелось сравняться.

Ночь привычно приняла его в объятья, едва он выскользнул из дома бесшумной тенью, чтобы надежно укрыть под своим покровом, такого же непроницаемого для нежелательных взглядов, как она, ее младшего брата и возлюбленного. Никто его не увидит, никто не услышит и не почует. Он знает, как. Он может затаиться, прикинуться тихим и безопасным, не вызывая подозрений — а потом стремительно напасть из тьмы. Все эти "братья по дару", а уж тем более их наемники — просто шумное стадо баранов. Жадных, нетерпеливых, слишком громких. Но он опять им поможет, и пусть только попробуют вновь не оценить его великодушной услуги. Идиоты. Ему не нужны наемники и не нужна квиета, чтобы сделать свое дело. Убивать — искусство, наука, такой же дар, как и магия. И он лучше, лучше, много лучше этих глупых жадных ремесленников, профанов, не сумевших справиться с какой-то пигалицей, девчонкой.

Презрительно фыркнув, он ускорил шаг, вдыхая густой запах тревизской ночи. Пахло водой канала, кустами жасмина и старыми камнями. И еще — людьми. Их жизнью, делами, мусором и едой, вещами. Противно. Люди — грязные создания, больше всего на свете ему бы хотелось перестать быть одним из них. И разве не этого он добивается всеми силами? Братья по дару — мелочные глупцы. Дело не в герцогском престоле, не в том, чтобы править Тревизо. Мелко. Он желал стать совершенным. Избавиться от слабости человеческой оболочки, достичь всемогущества, не печься о бренном, не страшиться врагов, потому что он станет непобедим.

Власть, магия и убийство. Пока он добился должного совершенства лишь в последнем из трех, но все впереди… Подумав об этом, он почувствовал трепет предвкушения. Насколько сладостно будет воссесть на герцогский трон? Так же, как лишать кого-то жизни, или лучше? Магия точно была лучше. Но удовольствие от убийства все равно совершенно особенное. Держать в руках слабую трепещущую чужую жизнь — и распорядиться ей по своему усмотрению. Оборвать в одно движение. Искусство. Высокое мастерство.

Он не такой, как те наемники, для него это не унылые будни, не работа. Праздник. День убийства — это праздник. Фестиваль Смерти. Волшебный день, куда лучше маскарада. Когда он подходил к дому графа делла Гауденцио, у него на губах играла счастливая улыбка.

Фабио проснулся от грохота, который показался ему совершенно громовым, и резко подскочил на кровати, вглядываясь в темноту. В комнате кто-то был, и этот кто-то только что опрокинул стул, а теперь стоял и смотрел на него, растерянно воздев руки. Дамиана же, еще толком не проснувшись, что-то шепнула, всплеснула руками и, сев, выругалась:

— Ублюдок, и не надейся с нами легко справиться, — Она немедленно схватилась за шпагу и метальные ножи, так что Фабио, вспомнив прошлый раз, принялся ее останавливать:

— Погоди. Давай разберемся, — и крепко сжал ее ладонь в своей.

— Погодите, — согласился стоящий в темноте человек, подняв руки еще выше, и Фабио узнал голос, а затем — и трудно различимый облик.

— Лауро?.. — ошарашенно воскликнул он. Что мог делать наследный маркиз делла Серра среди ночи в его спальне, Фабио, особенно спросонья, сообразить не мог никак.

— Лауро здесь нет, — тихо ответил тот, покачав головой.

"Что он несет?.. Он что, спятил?.." — панически пронеслось в голове у Фабио, и он тут же внутренне похолодел. Сумасшедший. У него в спальне. Убийца. Лауро делла Серра. Небеса всемогущие, как же так?

— Это кто? — просила Дамиана, указав на Лауро ножом. — Он может по делу? Или к одной из твоих бывших дам ревнует?

— Я Леандро. Лауро здесь нет, я Леандро, — ответил их незваный гость вместо Фабио.

Леандро. Тайный брат-близнец, вовсе неодаренный, как простолюдин. Городская легенда, сплетня, оказавшаяся чистой правдой. Обделенный даром дворянин из старинного благородного семейства, который убивает… Все же из зависти?.. Неважно, потом. Убивает. Перед ними убийца, Леандро, брат Лауро.