Умерла — поберегись! - Ким Харрисон Страница 44

— Оно у Кайроса…

Мне стало худо, стоило взглянуть на Накиту, а потом на молча стоявшего поодаль Рона. От него помощи ждать не стоит. Я снова обернулась к серафиму.

— Наверное, оно в доме. — Без амулета на шее я чувствовала себя обнаженной.

— Оно бы уже к этому времени разложилось, — сказал Рон.

Волны тревоги и ужаса прокатились по мне одна за другой. Кайрос дал моему телу разложиться? Так значит, все было впустую?

— Он прав, — сказал серафим. — Твоя материальная оболочка не на Земле.

Пошатываясь, я добрела до столика и тяжело опустилась на стул, ноги отказывались меня держать. Поставила локти на покрытый плиткой стол и едва не опрокинула бокал Кайроса. Сама не зная зачем, поставила его на место. Никто ведь не будет допивать. Это бокал мертвеца.

— Он говорил, оно близко, — прошептала я, оглушенная. Где же мое тело, если не на Земле?

Что-то заслонило солнечный свет, я подняла взгляд: это серафим сел передо мной — ситуация удивительная и вместе с тем повергающая разум в оцепенение.

— Скорее всего, твое тело где-то между настоящим и будущим.

Мое сердце обратилось в пепел; я заморгала, стараясь различить черты серафима. В словах его звучала надежда.

— Между настоящим и будущим? Что это значит?

Я на другом краю света, сижу за столом с ангелом. Ну и чудеса!

— Это значит, что оно потеряно, но его можно найти, — сказал серафим. — В единственном месте, где Кайрос оставил бы твое тело — так, чтобы надежно спрятать и легко достать. Между настоящим и будущим.

Я облизнула губы и взглянула на тело Кайроса.

— Вы можете отвести меня туда?

Серафим опять улыбнулся, и я потупилась.

— Невозможно «отвести туда». Оно просто есть и все. Ты сможешь видеть то, что есть между настоящим и будущим, когда окажешься внутри времени. — Серафим совсем по-человечески прокашлялся и протянул мне амулет. — Что ты выберешь — принять его или кануть в вечность?

Как будто у меня и в самом деле есть выбор.

Ветер с океана трепал мою челку, я взглянула на Накиту, прекрасную и растерянную — она растирала между пальцами влагу своих слез, пытаясь понять, что же это такое.

— А можно я приму это на время? Пока не найду свое тело.

Серафим рассмеялся, прекрасный звук сотряс воздух, столик перед нами треснул.

— И это ты не веришь в судьбу! — весело сказал серафим, чем-то напомнив мне Грейс.

— Я серьезно. — За резкостью ответа я попыталась спрятать потрясение от вида сломанного столика. — Могу я заниматься этим, пока не найду свое тело, а потом вернуть амулет? — Я просто хочу снова стать живой.

Преодолев смущение, Накита подошла к нам. При виде нее лицо серафима сделалось задумчивым, и он осторожно сказал:

— Если таков твой выбор.

— Выбор? — мрачно переспросила я. — Я думала, вы за предопределение.

— Выбор есть всегда.

Я взглянула на Кайроса и подавила дрожь.

— Кайрос говорил, есть лишь судьба.

— А Хронос — есть лишь свободная воля, — нараспев проговорил серафим.

Он на что-то решился. Странно было с ним разговаривать. В нем ощущалась детская искренность и невероятная мощь. Я облизнула губы и повернулась так, чтобы не видеть Кайроса.

— А что же верно? Выбор или судьба?

— И то и другое. — Тихое шуршание скользящей ткани было словно солнечный свет, серафим опустился передо мной на колени и с мольбой протянул мне амулет.

Я испуганно вскочила.

— Не надо, — прошептала я. Лишь бы никто не обращал на меня внимания. Меня сейчас стошнит. Стошнит прямо на этот красивый пол.

Серафим поднял глаза, и когда наши взгляды встретились, я едва не ослепла, голову пронзила боль.

— Я чту тебя. Тебе под силу недоступное мне, — тихо проговорил серафим. — Недоступное, невзирая на то, что я есть и то, чем я был. Ты человек. Вас любят за способность творить как хорошее, так и плохое. Я могу убивать, ты — создавать. Даже создать… завершение. — В голосе серафима послышалась тоска. — Такое мне никогда не будет подвластно. Прими это. Твори.

Я уставилась на свой амулет. Он был красивый, в середине черного камня мерцали крошечные серебряные огоньки, словно звездочки. Я не могла поднять на серафима глаз — это было так больно, — но чувствовала, что он мне улыбается.

— Мэдисон, по велению судьбы — не по выбору — Кайрос отправился убить тебя. Судьба придала тебе храбрости, чтобы ты завладела его амулетом. Судьба определила сотни мгновений, чтобы привести тебя сюда. И все же тебе нужно выбрать — занять свое место или вернуться к прежнему.

Я все-таки сомневалась, стоит ли отказываться.

— А что бы выбрал ты — будь такая возможность?

Серафим засмеялся.

— Ни то ни другое, это же я. Выбор? Судьба? Одно и то же. Не вижу разницы. Потому только человек может поворачивать время по своей воле. С моей высоты заглянуть за угол времени несложно, трудно отделить будущее от прошлого.

Это был выбор без выбора. Судьба, основанная на свободе выбора. Я не хочу умирать, значит, остается всего один вариант. И я, словно во сне, протянула руку к своему амулету, своей жизни. Кожа серафима была прохладной, и когда наши пальцы соприкоснулись, я почувствовала, как у меня в мыслях развернулись необозримые пространства. Камень был теплый, мои пальцы сомкнулись, вновь обретая над ним власть.

Серафим поднялся.

— Свершилось. Она заняла свое место.

Вот и все, так быстро. Никаких тебе фанфар и труб. Амулет лежал у меня на ладони, и казалось, так было всегда. Я обескураженно оторвала от него взгляд. Так что? Я теперь темная хранительница времени?

Рон вздохнул, Накита стояла подле меня, и в ее широко раскрытых глазах трепетал страх — она боялась, что я прогоню ее.

— Что ты велишь мне сделать? — прошептала она.

Я смущенно взглянула на серафима, и он сказал:

— У тебя есть желание. Она его исполнит.

— Спаси Джоша. — Это так просто, изумилась я. После всего, что я сделала, нужно только попросить? — Помоги Барнабасу.

Брови Накиты поднялись, губы приоткрылись.

— Я никогда этого не делала, — сказала она, а Рон, похоже, поперхнулся.

— Пожалуйста, — добавила я и положила ладонь на ее руку, сжимавшую меч.

Накита кивнула и раскрыла возникшие из ниоткуда крылья. Завернулась в их сверкающую белизну, в воздухе раздался легкий вздох — и она исчезла.

— Хорошее начало, — сказал серафим, и я обернулась к нему. — У тебя хороший взгляд, Мэдисон. Твой друг Джош еще многое сделает для других. — Он, улыбаясь, наклонился ближе ко мне. Я не могла двинуться, когда прямо в меня заструился аромат чистой воды, усмиряя тревоги, наполняя миром. — Тебе надо идти, пока папа не позвонил, — добавил серафим, поцеловал меня в лоб, и я потеряла сознание.