Привкус магии - Юлия Сергачева Страница 44

…А вот это любопытно.

Если долго бесцельно слоняться по городу – тот теряет бдительность. И можно увидеть больше…

В резьбе, украшавшей по здешним традициям двери домов, неожиданно я прочитал знакомую загогулину Печати Некроманта. В первый момент я решил, что это случайность, но, присмотревшись, различил среди кокетливых завитушек и ягодок остроконечный и жесткий знак Зеркала, вписанный в узор довольно грамотно.

Невероятно!

Нечисть по ночам здесь буйствует, что ли? Так близко от Звенницы? И местные жители до сих пор не пожаловались? Или это осталось с каких-нибудь особых времен? (Что, собственно, я знаю о здешней истории?) А может быть, сами жители по ночам обращаются в вампиров? Нет, чепуха. Зачем им тогда защита?

Порядком заинтригованный, я двинулся дальше, озираясь и подмечая все новые приметы местных декоративных традиций, а ноги, как это часто случается, вынесли меня на уже знакомую улицу со знакомым заведением.

В «Логове» было тепло и вкусно пахло. И многолюдно. Почти все столы оказались заняты, однако мне нашлось местечко, и девушка (не та, что была днем, но тоже юная) приняла заказ. Голоса заглушали музыку, но струнные переливы все же иногда проступали над неспешной болтовней – блестящие, подвижные, металлические, как ртуть в воде. Завораживали, убаюкивали…

«…Нет, команда «Буревестников» сильнее, и ставь на нее…»

«Врач хороший, но берет много, и я так думаю, что не столько лечит, сколько подколдовывает, да без лицензии…»

«…Повесить на шею зеркальце, и тогда можно даже через лес ходить…»

От усталости я не заметил, как задремал. Мне снились взгляды – темные и голодные.

– Пора! – с громогласной угрозой произнес некто.

…Я дернулся, ошалело помаргивая. Девушка-разносчица выжидательно смотрела сверху вниз. Пальцы ее еще касались моего локтя.

– Извините, – произнесла она, пряча под ресницами легкую насмешку в глазах, – мы закрываемся.

– Что? – встрепенулся я, озираясь.

Зал «Логова» почти опустел. Несколько человек, неспешно переговариваясь, поднимались из-за столов и шли к выходу. На нас посматривали – кто-то посмеивался, кто-то отводил взгляд.

– Уже утро? – все еще туповато спросонья осведомился я, тоже поднимаясь на ноги.

– Почему утро? – удивилась девушка. – Вечер. Час до заката.

– Вы что, ночью не работаете?

– Нет конечно. Вы разве не заметили расписание на входе? В нашем городе все заведения закрываются за час до заката. Это традиция.

– А… – только и смог сказать я, изрядно разочарованный. Честно говоря, подобная традиция стала для меня неприятным открытием. Я-то намеревался провести в «Логове» всю ночь.

И куда теперь? Гостиница и впрямь занята (я еще днем удостоверился на всякий случай), где снять комнату на ночь – неизвестно, а спать в лесу или на берегу – удовольствие в такое время года небольшое. Проклятие!

Злой и растерянный, я снова поплелся по улице уже порядком осточертевшего городка. Людей вечером заметно прибавилось. Соседки переговаривались через живые изгороди или грызли семечки на лавочках перед домами. Дети носились через дорогу, догоняя мячи или друг дружку. Кто-то торговал яблоками, выставив ведра на обочину. Кто-то мыл машину, любовно оглаживая блестящие бока пенной губкой.

Нормальные люди занимались повседневными делами, один я слонялся в поисках приюта. И нашел его неожиданно для себя в одном из пустовавших домов.

Все лучше, чем в промозглом лесу.

Выбранный наугад (а точнее, там, где маячило поменьше наблюдателей), дом оказался покинутым, но неразрушенным. Все стекла уцелели, внутри было сухо и даже сохранилась кое-какая мебель. Изрядно повозившись, я совладал с печкой на кухне (дымоход будто только вчера вычищали), набил ее дровами из сарайчика на заднем дворе, прислонился к теплому боку и почти мгновенно заснул, упрятав за пазуху руку с тоскливо саднящим, поцарапанным пальцем. Его тупое нытье доставало больше всех неудобств.

Разбудил меня отдаленный и надрывный лай собак.

Он буквально вытряхнул из зыбкого и мутного сновидения. Я ошалело выпрямился, пытаясь сообразить, где нахожусь. Из чернильного мрака проступали, как силуэты на передержанной фотографии, очертания вещей. Багрово мерцали остывающие угли в распахнутом зеве печи. Тускло серебрилось оконное стекло, отражая свет далекого фонаря. В дымоходе подвывало.

Лай не повторился. В распахнутую входную дверь тек холод, и было видно, как снаружи ветер нещадно терзает деревья. Оттого, что там было светлее, возле дверного проема залегли неприятные плотные тени.

Помнится, я прикрывал дверь, но сквозняк вполне мог распахнуть ее настежь. Надо бы снова захлопнуть, а то холодно…

Тень возле двери обрела подвижность и с утробным ворчанием прыгнула. За считанные мгновения до этого порыв ветра донес знакомый смрад, и я инстинктивно откатился в сторону. О печь глухо стукнуло тяжелое тело твари. Она зашипела, оборачиваясь. В пустых глазницах замерцали гнилостно-зеленые жадные огоньки.

Упырь! Теперь, когда тварь зашевелилась, вонь растеклась по кухне. Слабый свет, льющийся из раскрытой двери, обрисовал сутулую человекоподобную фигуру, готовящуюся к новому прыжку.

Я метнулся в угол, лихорадочно соображая. Проклятое чудовище двигалось слишком быстро, и с ходу вырубить его можно разве что из пулемета. Или заклинанием.

Тварь скрежетнула зубами. Огоньки глаз тлели стыло и алчно. Обломанные ногти на ногах скребли о деревянные доски пола. А ногти на руках были такими длинными, что, казалось, пальцы достают до колен. Тело твари все еще прикрывали лохмотья, но определить пол того, что когда-то давно было человеком, не представлялось возможным.

Да и какая разница!

Я рявкнул заклинание, выставляя перед собой скрещенные руки и одним махом выбирая весь накопленный за время отдыха внутренний резерв. Нет, выдирая его из себя отчаянным усилием. Если не хватит, то…

Полыхнул голубоватый остроконечный крест, принимая на себя тушу взвывшего от бешенства и боли упыря. Затрещали искры, рассыпаясь веером. Обугленное тело, скорчившись, с глухим стуком рухнуло на пол. Я судорожно вдохнул, с усилием проталкивая воняющий гарью и гнилью воздух в легкие, и рванул к выходу. Ветер обжег лицо морозом, но на вкус он казался волшебно свежим.

Упыри ненавидят огонь. Тварь ждала, пока он погаснет в печи, чтобы напасть. Я бы даже проснуться не успел…

По небу неслись клочья облаков. В разрывы проглядывал злой, яркий месяц. Ветер, словно бешеный, гнул яблони в саду позади дома, рождая тысячи мечущихся теней. Скрипели ветки, и каждый звук заставлял оборачиваться и всматриваться в ночь.

Обогнув дом, я выбрался на улицу. По дороге выломал пару штакетин из ограды. Все-таки оружие, пусть и жалкое. Доберусь до соседнего дома, там были люди и телефон. Тварь вполне может быть и не одна. Они вечно гнездятся по нескольку особей.