Осторожно, или дракон не в себе - Алина Минт Страница 44

Изабэль решила в тот же день после освобождения вернуться в небесный дворец, чтобы разведать обстановку, за что Юлан был ей очень благодарен, а я отнеслась к этому подозрительно, никогда не думала, что у ведьмы такое хорошее чутье.

Эта драконица выводила меня из себя, особенно в моменты, стоило ей подойти к Юлу, я была просто в бешенстве, но Юлан меня успокаивал, со словами «она ведь сестра, а ты любимая».

Но я психовала, меня просто разъедало желание скрутить, разрубить, замариновать, и просто дать пинка этой сестре.

Следующим днем мы решили отправить в королевскую академию, чтобы временно затаиться.

— Юл, почему ты так мрачен?

— Как думаешь, Иза нормально добралась?

— Мне фиолетово, как твоя сестра, говорю тебе в сотый раз, она стерва еще та, не доверяй ей.

— Эля, как ты можешь так говорить.

— Понимаешь, феникс просто так бы ее не заточил в книгу, ведь эта птица олицетворяет справедливость, а тут явно дело не чисто.

— Почему ты продолжаешь говорить гадости, мы ведь больше не пара. Начал заводиться мой дракон.

— О, тогда желаю хорошо тебе самому добраться до академии.

— А ты?

— Лучше пешком, чем с тобой.

— Эля! Не глупи, ты ведь знаешь мое терпение не вечное.

— Да мне плевать, после разрыва связи, мы друг другу больше ничего не должны, так что оревуар.

— То есть так да?

— Да, так.

— Эль, я дам время тебе перебеситься, просто хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя, даже несмотря на то, что я борюсь с двумя личностями.

— Нам какое-то время лучше побыть друг от друга подальше (пока я не выясню, что затеяла твоя сестрица), а еще я не уверена в своих чувствах (люблю очень сильно), но быть может чувства вернуться (они никуда и не девались).

— А если я найду себе другую девушку?

— Только попробуй! Вырвалось у меня, и я прикрыла ладонью рот.

— Так! И хитренькая улыбочка появилась на лице моего дракона, и он медленно подошел ко мне, пока я решала, что мне ему сказать.

— А? И чего это ты тут рядом пристроился?

Вместо ответа, он поймал мою руку, и поцеловал тыльную сторону руки, при этом также хитро улыбаясь, и только после того как он отстранился от руки, я заметила узор, который попер вдоль руки.

— Это что такое? Юлан? Эй ты! Ах ты гаденыш.

— Прости, любимая, но мне просто претит одна мысль, что ты и себе кого-то найдешь, так что око за око, зуб за зуб.

— Что за черт, оно не стирается.

— Конечно не стирается, ведь это печать моего рода грозовых драконов, и каждый кто попытается не так на тебя посмотреть, сразу поймет, что ты моя, только моя! Ясно тебе? И только попробуй кому-нибудь строить глазки! Холодным тоном сказал Юл, и я почувствовала, как меня бросило в холодный пот. Не злите дракона, особенно, когда он не в себе. Будьте осторожны, когда дракон зол, как дракон.

— Юл, давай успокоимся?

— Я спокоен.

— Оно и видно.

— Я тебе сказал, что успокоился.

— Ладно, ты спокоен, не думаю, что в гербе была необходимость, я не собираюсь тебе изменять, пока не разберусь в своих чувствах.

— Все равно герб уже на твоей руке, а еще ты прекрасно умеешь меня бесить, и заставляешь делать вот такие вещи.

— Ты знал, с кем связываешься, а я ведьма, так что дорогой терпи, раз влюбился именно в такую как я.

— У меня иногда ощущение, что ты не только ведьма, но и хитрая, как драконица.

— Я просто пленительная и загадочная.

— Не спорю, а порой хочется тебя придушить, пленительная ты моя.

— А еще я ведьма.

— Ведьма, без страха и упрека.

— Значит, хочешь добраться до академии одна?

— Я передумала.

— Тогда полетели?

— Конечно.

Юла уже заволокла знакомая мне дымка, и уже через долю секунды рядом был огромный дракон. Я взмахнула рукой, и магия сделала свое дело, закрепив седло покрепче, после чего я взобралась и Юл, резко оттолкнувшись от земли, взмыл в небо.

Летели мы несколько часов, и оба молчали. Каждому из нас есть, о чем подумать, а мне много, о чем, в том числе как вывести эту сестру-швабру на чистую воду.

И вот уже показалась наша академия, и мы приближались к земле, если честно я рада вернуться обратно, хоть и не была тут всего пару дней, выходные пролетели быстро, а год еще быстрее, и скоро меня ждут испытания в виде первых экзаменов на звание ведьмы созидания.

В академии было как всегда спокойно, все шли по своим делам, многие студенты собрались в группы и готовились к экзаменам, или просто к лекциям. Юлан опустившись на землю, ждал пока я слезу с седла, и я легонько приземлилась на землю, после чего при помощи магии убрала седло. Юл превратился в человека, и подошел ко мне.

— Эля, ты сейчас пойдешь в общежитие?

— Да, а что?

— Я хотел тебе сказать, что…

Но не успел Юлан договорить как воздух рассёк огромный портал, который вихрем ворвался во двор академии. Вокруг собрались зеваки, которым стало интересно, что же происходит, а у меня было плохое предчувствие.

И не зря!

Из портала вышло около десяти высоких парней, они были одеты как солдаты, а в руках у них были зачарованные цепи. Меня охватил ужас, я не понимала, что им было нужно, пока из портала не вышла она, это отродье дьявольской драконицы, сестра Юла, Изабэль.

— Братец, ты конечно прости, но сам понимаешь, что власть достается сильнейшему, и она достанется мне. Спасибо, что освободил от проклятия феникса, потому что последний изводил меня до предела.

— Иза, значит ты?

— Да, все это я, а ты удивлен?

Юл стал очень хмурым, а я ведь ему говорила, что этой гадине не стоит верить, она мне сразу не понравилась, больно хитрый был у нее вид, и властный.

— И чего приперлась сюда со своим гаремом? Сказав это, я вышла вперед.

— Гарем? Вспыхнула Иза.

— А что? Такой как ты это в самый раз.

— Я не попадусь на твою провокацию, я слишком хороша, чтобы спорить с какой-то жалкой ведьмой.

— О, вот только не надо тут хвостом крутить. Сказал, кто-то из толпы и это оказалась Акация, тут же вышедшая из толпы. — Думаешь, раз драконица, то лучшая, да ты просто упиваешься тем, что Юлан не в том положении, чтобы спорить с тобой. Ректор стоял рядом с Акацией и готов быть вступить в спор.

Но то, что произошло в следующую секунду, заставило меня испугаться. Все студенты бросились врассыпную, а я повернулась к любимому, который стоял не в самом лучшем расположении духа.