Sacred. Кровь ангела - Стив Виттон Страница 44

С этими словами он повернулся и пошел к своим спутникам. Он больше не оглянулся на них, возможно, потому, что знал, Зара ждет этого, а он не хотел, чтобы в его глазах она прочитала причину его приглашения.

Фальк смотрел д'Арку вслед, пока тот не присоединился к своим спутникам.

— Хотя эта облавная охота и не привела ни к чему, кроме как к десяткам бессмысленно забитых животных, одной разорванной на куски девушке и банде мертвых бродяг, но по крайней мере, получено приглашение на вечерний tête-à-tête с господином ландграфом. — Он прищелкнул языком. — Это уже кое-что.

— Никакой это не tête-à-tête, — возразила Зара, пожалуй, излишне сурово, чтобы слушателю ее слова показались правдой.

— Да, а что же это в таком случае? — спросил Фальк, снова положил ей руку на плечо, и они, прихрамывая, направились сквозь все усиливающийся снегопад к его лошади. — Ведь после подобного пиршества жажды у тебя при всем желании просто не может быть…

Свинцовая пуля размером с вишню упала в таз с жестяным и в высшей степени приятным звуком:

Клонг!

Зара была чрезвычайно рада наконец освободиться от пуль, которые вошли в тело на глубину пальца. О том, как из каменного мешка она вернулась обратно в номер гостиницы, Зара могла вспомнить весьма туманно, как Грегор д'Арк исчез из поля зрения, и она села с Фальком на его лошадь. Тут изнеможение черной волной нахлынуло на нее. Частично оттого, что схватка с бродягами отняла у нее больше сил, чем она хотела бы отдать; но большей частью приступ слабости был психологического характера — защитным механизмом, не позволяющим критически разобраться с тем, что именно она сделала. Проще окунуться в темноту забытья, чем примириться с мыслью, что за несколько минут она разрушила все, к чему стремилась в течение долгих лет, осознать, что она так и осталась монстром, демоном, кровопийцей, без зазрения совести убивающей людей, движимой только жаждой крови и желанием разрушать.

У Зары вырвалось сдавленное шипение, когда глухая боль пронзила плечо. Она резко повернула голову, и Фальк виновато пожал плечами.

— Мне очень жаль, — сказал он, с грубым железным пинцетом в левой руке, который ему дала жена хозяина таверны, когда они вернулись в свой номер. В другой руке он держал бутылку шнапса, который, собственно говоря, должен был послужить для того, чтобы дезинфицировать раны Зары, но большая часть алкоголя пошла на то, чтобы снять механизмы торможения у Фалька. Он уже вынул из ее тела две пули, и когда вытащит все, бутылка наверняка опустеет.

— Извини, пожалуйста, рука дрогнула.

— Ладно уж, — проворчала Зара и снова легла на живот; ее продырявленная полудюжиной пуль рубашка валялась скомканной у кровати, она была наполовину раздета. — Продолжай.

Фальк кивнул, помедлил, сделал еще один большой глоток и поставил бутылку на ночной столик, прежде чем с пинцетом и ножом в руках решительно нагнуться над лежащей перед ним на кровати Зарой, одетой лишь в брюки и сапоги. При других обстоятельствах вид лежащей прекрасной молодой полуголой женщины, возможно, возбудил бы его, но сейчас все его внимание было поглощено лишь огнестрельными ранами, украшавшими спину Зары.

Фальк сел рядом на край кровати, поправил на ночном столике масляный светильник так, чтобы свет падал на спину Зары, собрал все свое мужество, склонился над раной в левом плече и погрузил пинцет в пулевое отверстие. Зара скривила лицо, когда попытка ухватить пулю Фальку опять не удалась.

— Ой, — воскликнул Фальк, опережая слова Зары, и лицемерно добавил: — Тебе больно?

Зара фыркнула.

— А ты как думаешь? — прорычала она. Затем поняла, что сорвалась, и несколько смягчила тон. — Я, вероятно, не могу быть абсолютно такой, как человек, — сказала она, — но чувствую боль так же, как и любой из вас. Хотя я несколько… ну да, крепче вас и могу больше вынести.

— Во всяком случае, рана почти не кровоточит, — заметил Фальк, продолжая выуживать с помощью ножа и пинцета свинцовую пулю в ране на правом плече Зары.

— Только у живых идет кровь, — ответила Зара и снова скривила от боли лицо.

Фальк рывком извлек из раны пинцет и поднял повыше свинцовую пулю.

— Ну вот мы и поймали подлого преступника! — торжествуя, воскликнул он и небрежно бросил пулю к остальным в таз.

Клонг!

— Третья, — заметил он. — Половину вытащили.

Зара кивнула.

— Теперь в груди.

Она повернулась на спину. Заметив, что Фальк при виде ее обнаженной груди сухо сглотнул, тихо, но не обидно рассмеялась.

— Только спокойно, — умиротворяющим голосом сказала она. — Наверняка я не первая обнаженная женщина, которую ты видишь в своей жизни. Или я ошибаюсь?

Фальк поспешно закивал. Она выдавила из себя кривую ухмылку и откинулась на подушки.

— Не бойся, — мягко сказала она, свободно заложив руки за голову, — я не кусаюсь.

Фальк сделал еще глоток и снова приступил к делу, хоть ему стоило заметных усилий осторожно исследовать рану, чтобы обнаружить, где застряла пуля. Когда он почувствовал пальцами затвердение в двух-трех сантиметрах правее входного отверстия раны, он непроизвольно кивнул и с сосредоточенным выражением лица начал выуживать пулю из живота, на ширине ладони от пупка. Он снова обратил внимание, как мало крови выходит из потревоженной им раны, и был этому рад, потому что так легче внушить себе, что, например, запускаешь руку в буханку хлеба или в арбуз, которые определенно не чувствуют боли. Так было проще ухватить в ране пулю и вытащить ее. Несмотря на свою сущность, Зара была похожа на любую другую женщину — ее кожа была мягкой и теплой на ощупь, возможно, не такой теплой, как у других, но достаточно, чтобы заставить поверить кого угодно, что она живая, и пот на ее коже поблескивал в свете лампы, как будто тело было натерто маслом.

— Соответствуют ли истине все эти вещи, которые рассказывают о вас? — спросил он, наконец.

— Какие вещи? — переспросила Зара.

Он покачал головой:

— Ну, ты сама знаешь… Что вы боитесь святой воды и распятий, не выносите запаха чеснока и что вас можно убить, только если загнать осиновый кол в сердце… Всякие такие вещи.

Зара нисколько не удивилась, что Фальк задал эти вопросы, если бы она была на его месте, ее бы тоже крайне интересовали подобные вещи.

— Ну, кое-что из этого соответствует действительности, но насчет кола в сердце и запаха чеснока — это бабьи сказки, выдумки, чтобы уверить людей в безопасности перед такими, как я.

Клонг!

Следующая пуля упала в жестяной таз.

— Если многое из того, что о вас говорят, бабьи сказки, — продолжал Фальк, снова склонившись над Зарой и теперь много смелее, чем минуту назад, обследуя огнестрельную рану между третьим и четвертым ребрами, и желая удостовериться, что ее сердце не бьется, — как тогда обстоит дело с мифом, что вампиром становятся, только если человека укусит другой вампир?