Полет Кондора - Владимир Лещенко Страница 44

Продолжить рассказ Кондору не удалось, ибо у самых ворот лагеря «рафик» вдруг резко дернулся и замер — причем мотор продолжал работать.

Торможение было таким резким, что распахнулась кое–как прилаженная дверь, и оттуда выпали тюки с каким–то барахлом, а на них вывалился бородатый мужик в штормовке поверх комбеза, оглашая окрестности жалобными проклятиями.

— Видать, педерача полетела на этом чуде техники, — с юморной хрипотцой прокомментировал Игорь, повернувшись к слегка озадаченному спутнику. («А и пообтерся молодец — уже как будто век среди вольных бродяг болтается».)

Оставив за спиной гудящий в колее советский мини–вэн, водитель которого, выражая свои чувства отборным матом, бегал вокруг авто и пинал покрышки, они оказались в воротах сталкерского лагеря, приютившегося на бывшем машдворе какого–то давно погибшего колхоза.

Ворота эти украшала выведенная большими буквами надпись: «Внимание! Увага! [5]Любые вооруженные разборки на территории свободного владения Старый Колхоз строго запрещены — карайеца растреллом».

Они прошли мимо пары часовых, смотревших на пришельцев с подозрительностью, однако один из них, с перекинутой за спину «помповухой» — Кондор даже вспомнил, что несколько раз видел его на Кордоне, — кивнул ему: мол, проходи…

И они вступили на территорию логова вольных, возникшего в центре пересечения сравнительно безопасных маршрутов. В этом месте сходились пути сталкеров, идущих с севера Зоны на юг — тех, кто предпочитал пути хотя и длинные, но надежные. Отсюда можно было без существенных проблем добраться и до окрестностей Янтарного, и до мест вроде «Юпитера» — избежав неприятностей, которыми грозит Рыжий Лес или Могильники.

На взгляд новичка «Старый Колхоз» напоминал нечто среднее между стоянкой туристов и партизанским лагерем.

Подобие забора из старых бетонных плит, оплетенных витками ржавой колючей проволоки и спиралью Бруно. Сбоку возвышалось что–то вроде ДОТа, на крышу которого неведомыми умельцами была водружена башенка от «мардера», уставившая на окружающий лес и пустошь ствол «Эрликона».

Народу между выходами закопанных в землю жилищ было довольно много. Компании из двух–трех небритых личностей в защитных костюмах и самопальных сталкерских куртках сновали по своим делам. Кто–то тащил амуницию и оружие, кто–то — контейнеры для хабара и провиант. На головах банданы, каски, какие–то непонятные шлемы. Мелькали замызганные разноцветные береты всех спецназов, вокруг Зоны пасшихся. Не обязательно трофеи: спецназовским каптерам тоже есть–пить надо…

Кое–кого из встретившихся на пути Кондор даже узнавал, приветственно взмахивая рукой…

Закопанные в землю кунги, вагончики, обнесенные самодельными валами строения уже невыясненного назначения. Дымили печки и костры, пахло едой и немного — местами общего пользования.

— Куда сейчас? — спросил Игорь, растерянно переступая с ноги на ногу.

— В бар, вестимо…

— А он тут есть? — скептически осведомился он у проводника.

— Должен быть, — ухмыльнулся Кондор. — Там, где собираются сталкеры, без бара — никак. Вольный бродяга — он ведь без бара не живет!

Искомое заведение нашлось в центре хутора–лагеря, судя по всему — в бывшем овощехранилище. Узнать его можно было по выползающим оттуда веселым нетрезвыми личностям да еще по вывеске с надписью «Баръ «У зомбi».

У распахнутых, обитых толстыми листами железа дверей серую стену украшали разнообразные объявления и граффити, выведенные краской, мелом или просто головешкой.

Игорь успел мельком разглядеть некоторые.

«Куплю или обменяю артефакты на снарягу. Выгодные цены! Спросить в баре. Клоун».

«Если ты по–настоящему крут, вступай в ряды «Свободы»!»

«Пожертвовать своей жизнью во имя долга — это не значит погибнуть!» (Кто–то из «долговцев» явно накарябал.)

«В баре работает почтовый ящик — послания отдавать бармену с указанием точно кому. Гарантия. Такса — сто рублей письмо, пятьсот рублей — посылка».

«Люди — убейте сдешнего повара: он варит суп из радиоактивных атходов».

«Уважжаемые сталкеры! Убедительная просьба пить поменьше водки, не злоупотреблять антирадом и не курить анашу — а то ваш моск вызывает глюки у моих подчиненных. Главконтролер».

А над всем этим на большом листе алюминия, когда–то, судя по маркировке, бывшем частью корпуса «Апача» или «Алуэтта», висели начертанные каким–то явно склонным к юмору сталкером «Правила поведения в Нашем Баре»:

«Пунктпервый: При входе в бар — ствол за спину и в кобуру (или будем не пускать).

Пунктвторой: Не буянить или вышвырнем из бара нах.

Пункттретий: Пей, но знай меру.

Пунктчетвертый: Если пришел — никому не мешай и сиди себе спокойно».

Полутемная лестница, скрипящая под ногами, входная арка, грубо сваренная из ржавых балок. Низкий потолок. Несколько прожекторов вдоль стен, запитанных от спрятанных где–то артефактов, и хрустальная люстра, звенящая подвесками, — не иначе, притащена из какого–то клуба или кафе в брошенных поселках. Самодельные столы и лавки, которые плотно обсел народ.

Косая барная стойка из толстых брусьев, обитая медной фольгой (от какого–то научного оборудования, не иначе), отгораживала угол подвала.

За ней торчал бармен в камуфляжной разгрузке поверх футболки и со шрамом на щеке от ожога «холодком».

Высмотрев не без труда свободный столик и оставив Игоря присматривать за рюкзаками, Кондор направился к стойке, прикидывая, что брать.

— Здоровеньки булы, бродяга! Давно что–то тебя не видел, — поприветствовал его местный бармен.

— Верно, — усмехнулся Кондор. — Если честно — первый раз тут. Да, можешь звать меня Кондор.

— Нормально, — усмехнулся визави. — Мы вообще в этом мире все первый раз… Про Кондора слышал — правильный сталкер. Что будем заказывать? Твоя «отмычка» есть будет?

…Как известно всем, ассортимент подобных заведений в Зоне уперто однообразен. Тушенка в ассортименте — от неувядающего «Главпродукта» до армейских банок в смазке, помеченных бундесорлами и прочей натовской символикой. Чай — крепкий и по качеству, и по цене. Ну и копченая сухая колбаса, твердая, как фанера, получившая неофициальное имя «Сталкерская». («Из лучших сортов сталкеров!» — гласит старая как Зона шутка.)

Тут, правда, меню дополняла густая, сдобренная специями похлебка из бульонных кубиков: видимо, ее имел в виду неведомый автор слогана у входа. Из табачных изделий были традиционные «Беломор», «Прима» и какие–то венгерские с ментолом.

Ну и конечно, королева любого бара — водка «Казак», незаменимое средство поддержки душевных и физических сил и борьбы с радионуклидами и хандрой. Именно ее он заказал, добавив пачку сигарет и кружку бульона.